Скалолазка и мировое древо - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 47

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая

– Неужели ты вымыла всю посуду? – спросила Шиншилла, не разжимая челюстей и все еще растягивая губы в ухмылке. При этом ее глаза быстро наливались кровью.

– Вымыла.

– До последней тарелки?

– До последней.

Не отрывая от меня взгляда, она вытянула из ближайшей стопки тарелку. И не успела я опомниться, как она превратилась в осколки возле ног Шиншиллы.

– Вы разбили тарелку, – деликатно констатировала я.

– Неужели? – Ее брови взметнулись кверху. – Ты говоришь, что вымыла все тарелки? Может, так оно и есть… но я не могу проверить эту, ПОТОМУ ЧТО ОНА РАЗБИТА!!

Последнюю фразу она проверещала.

– Так нечестно, она выполнила работу! – взволнованно сказала Чомга.

– Заткнись, Чомга! – прошипела толстуха, не глядя в ее сторону. – Как только я разберусь с этой своенравной чужестранкой, то так тебя отстегаю, что разогнуться не сможешь!

Моя соседка по мойке беспомощно захлопала ресницами. Ее глаза наполнились слезами.

Толстуха грозно двинулась на меня. Во взглядах окружающих я уловила жалость. Наверняка расправы случались здесь не раз и не два…

– Если вы тронете меня хоть пальцем, – хладнокровно сказала я, – или Чомгу, или кого-нибудь из этих женщин, я подвешу вас на мясной крюк, старая толстая ведьма!

Прачки и кухарки едва заметно охнули.

Шиншилла остановилась.

Я продолжила:

– Вам может показаться, что я говорю не всерьез. Но уверяю вас, что это только может показаться.

Мои слова прозвучали в полной тишине. Они проняли толстуху. На миг она нерешительно отшатнулась от меня, ибо никто еще не разговаривал с великой и ужасной Шиншиллой так оскорбительно. Но затем глаза подернулись мутной пеленой.

Шиншилла заорала.

Она вскинула полотенце и громадной тушей бросилась на меня.

Этого я не ожидала. Я чувствовала, что могу поставить ее на место одной фразой, но просчиталась. Шиншилла оказалась гораздо хитрее. Она просто щелкнула тумблером и выключила в себе человеческие схемы поведения, если они, конечно, были. Наружу вырвался зверь, с которым разговаривать бесполезно.

Я подалась назад и уперлась поясницей в дюралевый край раковины. Путей для отступления не было. А это значит, что бешеные полтора центнера размажут меня по рабочему месту…

– Убью-у-у!!!

Они выскочили откуда-то из-под ног людей, заполнивших посудомоечную. Одна бросилась под ноги Шиншилле, вторая прыгнула на грудь. Через секунду свершилось то, что казалось невозможным. Огромная туша кухонного деспота со звучным шлепком опрокинулась на спину. Овчарки вскочили на нее, придавив лапами к полу.

Глаза Шиншиллы прояснились. Сознание вернулось, оправдав мое предположение, что она выключила его умышленно. Толстуха с ужасом глядела в оскаленные пасти перед ее лицом.

– Пошли во-о-о-он!! – заорала она.

Левая овчарка наклонила голову и одним движением вырвала ей щеку. Крик Шиншиллы мог разбудить мумии в пещерах подгорного дворца.

Толстуха попыталась сбросить с себя собак, но вторая резко цапнула ее за руку. Хрустнули пальцы. Боюсь, Шиншилла больше не сможет пользоваться своим полотенцем столь виртуозно.

Кто-то из солдат пытался протиснуться к пострадавшей. Кажется, воспитатель овчарок. Однако кухарки и посудомойки образовали плотную стену и просто не пустили его, наслаждаясь тем, как собаки рвали студенистое тело их давней мучительницы. Когда он все-таки прорвался, то не смог оттащить собак. Гвалт стоял невообразимый! Я решила, что это самый удачный момент, и незаметно выскользнула из помещения.

Максимка ждал меня.

– Называется, сходила за сумкой, – охарактеризовал он события.

– Да уж! – Я стала рассматривать ключи, которые стянула с пояса Шиншиллы. Они ей больше не понадобятся, потому что у нее теперь отсутствует необходимый минимум пальцев. – Знаешь, возможно, нам не придется возвращаться в монастырь.

К тяжелому навесному замку подошел первый же ключ из связки, и я сочла это признаком сопутствующей нам удачи. Мы вошли в пропахший нафталином склад и остановились перед длинными рядами с одеждой.

– Ух ты! – выдохнул Максимка.

– Одежный гипермаркет, – сказала я.

Чего здесь только не было! Ватники, пуховики, арктические куртки, комбинезоны, дубленки, даже шубы. На громадных четырехъярусных стеллажах, смонтированных возле стен, находились тысячи коробок с туфлями, сандалиями, ботинками, ботами и сапогами. Там же можно было найти всевозможные шапки, свитера – от тонких полупрозрачных до тяжелых шерстяных. Кларк запасся одеждой на двести лет вперед.

Я пришла в долину Арьяварта, как говорится, в чем мама родила, поэтому начала «шопинг» с нижнего белья. Затем взяла серый спортивный костюм и легкие спортивные тапочки, которые не заменят скальных туфель, но похожи на них. Подобрала по размеру штаны, подбитые гагачьим пухом, и теплый, почти невесомый свитер из шерсти австралийского мериноса[7]. Закончила экипировку специальным пуховиком для высокогорных восхождений и специальными теплыми перчатками.

Максимка откопал для себя могучую кожанку, исполосованную металлическими молниями и клепками. Странно, что производящая такие куртки промышленность называется легкой.

– Нет, нет! – сказала я. – Это не подойдет. Возьми лучше пуховик.

– А можно взять очки как у летчиков?

– Обязательно.

Вообще одежду для Максимки пришлось подбирать самой, потому что он хватал вещи броские и непрактичные. Но наконец с выбором было покончено. Я максимально плотно свернула нашу добычу и затолкала в два рюкзака, отыскавшиеся тут же. Провиант из Максимкиной сумки мы разделили на две части и тоже положили в рюкзаки. Теперь мы готовы. Операция по захвату теплой одежды заняла не больше двадцати минут. Я заперла складскую дверь и выбросила связку ключей в кусты.

Склад располагался неподалеку от хозблока. Мне было интересно, что сейчас творится в посудомоечной, но окна и вход в нее находились с другой стороны здания. Судя по взволнованному гомону, прерываемому собачьим лаем, представление не закончилось. Крепкую заварушку я там устроила, долго будут расхлебывать.

Патрулей в поле зрения не было. Охранники на вышках смотрели в сторону выхода из ущелья. Похоже, их основная задача – не допустить проникновения извне. Нам же лучше.

Я долго разглядывала территорию, отмечая видеокамеры, установленные на столбах и под крышами. Выбрав путь, который не попадал в их объективы, мы двинулись к длинным казарменным баракам.

Несмотря на переполох в хозблоке, лагерь еще спал, поскольку время было раннее. Когда протрубят подъем, не имею понятия, да и часов у меня нет. Но это может произойти в любую минуту. Солдаты высыплют из казарм на гимнастику или кросс, поэтому мы должны оказаться на скалах до столпотворения.

Скрываясь за посадками декоративных кустов, мы добрались до казарм, прямо за которыми начинались нужные мне скалы. Здесь можно было не прятаться: барачные постройки загораживали нас от посторонних взоров.

Над нами нависала массивная скальная стена. Я некоторое время шла вдоль ее основания, выискивая подходящий участок для подъема. Максимка трусил за мной в нацепленных на глаза огромных очках-маске.

– Вот здесь, – решила я, разглядывая уходящую в небо стену. – Тень густая, она скроет нас. И скальное ребро загородит от патрулей.

Максимка посмотрел наверх сквозь свои иллюминаторы.

– Как же мы здесь поднимемся? Ведь ни одного уступа!

– Видишь эту расщелину? – Я указала на узкий разлом в породе, тянущийся наверх. – Идеальный элемент для подъема. Я сейчас покажу, смотри внимательно… Вставляешь руку в расщелину и поворачиваешь.

Я показала.

– Видишь? Предплечье заклинено и не выскакивает. Если внутри есть зацепа, то можно ухватиться за нее пальцами… Попробуй!

Максимка вставил руку в разлом. Я ему показала, какие участки предплечья следует заклинивать и как не травмировать руку на первых же метрах подъема.

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая