Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/77
• Следующая

– Через раскрытые ворота во владение Вайденхоф мог пробраться чужой.

– Но ведь следует предусмотреть ситуацию, когда гости приедут, не успев предупредить. Что им делать? Мне, например, пришлось перелезать через ворота. Хотя бы звонок нужен!

– Замок Вайденхоф обходится без звонка с шестнадцатого века, – гордо ответил слуга.

– Как это?

– Раньше стояли швейцарцы с тяжелыми секирами. В девятнадцатом появился обычай: оказавшись перед запертыми воротами, гости стреляли три раза в воздух. При Фридрихе Вайденхофе провели телефонный кабель. Кому нужно, тот предварительно звонил и договаривался о встрече. Зачем тратиться на звонок, когда к нам никто не ездит?.. – Лукас подался ко мне. – Позвольте сразу поинтересоваться, что желаете завтра на обед? Мне нужно отправиться в город, чтобы выбрать свежее мясо и фрукты.

– «Завтра» не будет. Я здесь проездом. На пару – тройку часов.

Его сентиментальность как рукой сняло. Морщины разгладились, и Лукас сделался похожим на строгий старый дуб.

– Что же, вы, значит, опять не собираетесь вступать в наследство?

– Нет, – ответила я, быстрым шагом направившись к дому.

Старик побежал за мной, шаркая тапками.

– Я собираюсь подать на вас в суд. Когда вам удобнее начать слушания? В конце лета или осенью? Мне бы хотелось побыстрее.

– Послушайте… – Я остановилась перед дверью. Дернула за ручку – оказалось заперто. Пришлось продолжить фразу: – Послушайте. Это нелепо! Я не заслуживаю такого огромного наследства.

– Герр Вайденхоф велел продолжить его исследования. Вы обязаны принять наследство.

– Откройте дверь!

Старик рассерженно выдохнул, достал из кармана ключ и отпер.

– Ужин будет через полчаса, – произнес он и строптиво наклонил голову.

Я вошла.

В доме было много красивых древних залов. Я в прошлый раз ничего не успела рассмотреть, а сейчас тем более. С трудом вспоминая путь, двинулась прямиком в комнату с камином, где находился вход в тайную галерею.

Добралась до библиотеки, комната с камином – следующая. Я устремилась туда.

Едва переступив через порог, заверещала от страха. Мой вопль пронесся по пустым залам, совсем как в стандартном голливудском «ужастике».

Падающий через узкие окна тусклый свет озарял кресло-каталку, в котором сидел… сам Карл Вайденхоф!

Нет, я не ошиблась. Рада бы – да никак! Худая, обтянутая кожей лысина, усталый взгляд. Точно он! В кресле-каталке сидел покойный антрополог, глядя на меня строго и испытующе.

Я так и сползла на пол, держась за дверной косяк.

За спиной послышался звук шаркающих тапок.

– Что это, Лукас? – пролепетала я. – Вы забыли похоронить хозяина?

– Упаси вас бог, фройляйн! – ответил слуга, возвышаясь надо мной. – Я выполнил пункт завещания герра Вайденхофа.

– Сделали из него мумию?

– Нет. Зачем же. Заказал восковую фигуру, чтобы она служила постоянным напоминанием для вас. Напоминанием о том, чем вы должны заниматься.

Ну, Вайденхоф! Вот сукин сын! Посадил в самом важном зале собственную статую, чтобы она постоянно смотрела на меня. Типа, чтобы не расслаблялась Алена Овчинникова и не забывала, для чего ей даровано наследство в виде замка.

– А нельзя ли его убрать?

– Строго-настрого запрещено.

– Я его боюсь.

– Для того и поставлена, – довольно ответил Лукас.

– Тогда, может, его накрыть чем-нибудь? Простыней, к примеру! Это возможно?

Лукас замялся. Видимо, в завещании о простынях не было сказано ни слова.

– Отлично! – бодро сказала я. – Вот и сделайте!

Стараясь не обращать внимания на взгляд восковой фигуры, я степенно проследовала к камину. Лукас в дверях вздохнул и отправился на поиски простыни. Я подошла к статуе кудрявого амура и потянула за средний палец. Он треснул, раздался скрежет, и часть стены рядом с ним отъехала в сторону.

Потайная галерея Вайденхофа. Бесконечно длинная, в прошлый раз я не дошла даже до середины. Наверное, уходит в массив горы. Вдоль стен галереи лежат сотни экспонатов – камни, обломки статуй, кости, сосуды с рисунками, инкрустированное драгоценными камнями оружие. Погруженные в темноту, они имели явное или косвенное отношение к цивилизации прелюдий.

Я остановилась у входа и щелкнула выключателем на стене. Яркий люминесцентный свет вырвал артефакты из мрака, и у меня сердце зашлось от их обилия.

Мне эту свалку древностей не исследовать и за год. Как в здешнем скопище отыскать информацию о связи прелюдий с «мертвой» и «живой» водой?

Двинулась вдоль галереи. Экспонаты тянулись и справа, и слева. Новые и новые открывались с каждым шагом, надвигаясь на меня и проплывая мимо. От них пестрело в глазах, голова пухла и соображала с трудом. Я отыщу то, что мне нужно, исключительно если повезет.

Добравшись до конца галереи, обнаружила, что она поворачивает под углом девяносто градусов и продолжается дальше. Еще сотни новых артефактов. Кости, окаменелости, тексты, выдолбленные в песчанике. Я лишь поглядела туда и не пошла. Какой прок в бессмысленном блуждании? Меня больше заинтересовала дверь, которой заканчивался первый коридор.

За дверью оказался кабинет Вайденхофа, в котором я никогда не была. Немного тесный, без окон, он был, очевидно, переделан из какой-то кладовой. Пара деревянных стеллажей, на которых древние фолианты стояли бок о бок с довольно новыми книгами. Широкий стол без кресла. Кресло я обнаружила в углу – в последние годы Вайденхоф уже не вставал с кресла-каталки. Справа – целая стена занята небольшими картинами и рисунками.

На столе стоял накрытый целлофаном компьютер со старым квадратным монитором. Я сдернула пленку. «Пентиум 3», в принципе, ничего агрегат, но, конечно, за десять месяцев, прошедших после смерти хозяина, он устарел.

На столе лежало письмо. Адресовано мне. Я сломала сургучную печать и вскрыла конверт. Желтый листок бумаги исписан чернильной ручкой. Почерк неровный, но дрожащие линии не могли скрыть мощную школу завораживающей, вычурной каллиграфии.

Здравствуйте, прекрасная и удивительная Алена!

Сперва хочу поблагодарить вас, что вы нашли время приехать и еще раз посетить Галерею Прелюдий, как я ее называю. Вы видели, сколько всего собрано, и похоронить эти артефакты, когда, возможно, открытие становится все ближе – просто глупо. Я думаю, что вы – одна из немногих людей, кого не ослепят великие достижения прелюдий, поскольку вам чуждо стяжательство. Мне бы очень хотелось, чтобы именно вы продолжили мои исследования. Поэтому прошу вас – располагайте моим замком и деньгами, как вам заблагорассудится.

Мои дневники – все двенадцать томов – на полках позади вас. В них вы найдете мысли и предположения касательно науки, техники, культуры и быта прелюдий. Тринадцатый том – каталог артефактов, выставленных в Галерее.

Надеюсь навсегда остаться в вашем сердце!

Карл Вайденхоф.

P.S. Лукас – своенравен и ворчлив, но преданный слуга. Не гоните его.

Я потерла глаза. Защипало, словно кто-то брызнул соком луковицы.

Предсмертное письмо Карла. Возможно, последнее, что он написал в своей жизни. Искреннее, вежливое и донельзя трогательное. Особенно строка: «Надеюсь навсегда остаться в вашем сердце». Вряд ли я когда-то смогу забыть его.

Оставила письмо на столе и подошла к полкам.

Двенадцать томов с римскими цифрами на зеленых корешках ожидающе замерли, когда я дотронусь до них.

– Хорошо, ребята, – сказала я. – Приступим.

Я вытащила том с цифрой I, положила его на стол. Затем освободила кресло, заваленное журналами, поверх которых громоздилась зачехленная печатная машинка, и подвинула его к столу. Плюхнулась в него и утонула.

Огромный стол! Сидя за ним, кажется, что ты на аэродроме. Изящное кожаное кресло, больше напоминающее диван, – сплошное удовольствие! Как тут не вспомнить мой стул в архиве, из которого постоянно выпадает болт, а одна из ножек отлетает в самый неподходящий момент. Например, когда опускаешься с полной кружкой дымящегося кофе или когда встаешь на него, чтобы дотянуться до верхней полки.

• Предыдущая
• 54/77
• Следующая