Скалолазка - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/73
• Следующая

Единственное окно моей комнатки смотрело на дорогу. Дальше утопали в зелени сельские домики, а фоном им служили мощные горные кряжи.

Нужно добраться до заброшенной метеорологической станции, о которой рассказывал хозяин таверны.

Я посмотрела в окно, надеясь увидеть ее.

Напрасно. Ни флюгера, ни захудалой вышки на горизонте.

Именно в заброшенной станции, по словам критянина, остановился Бейкер. Очевидно, там же держат Леху. Как его вызволить?

Здание охраняют автоматчики, а у меня нет в рукаве козыря, вроде антитеррористической группы «Альфа».

А Кларк?

Я горько усмехнулась. Добрые отношения с представителем ЦРУ – серьезное подспорье. Только Кларк мне сейчас не помощник. У него свои проблемы. Завтра попытаюсь связаться с ним, но выживет ли до завтрашнего дня Овчинников? Да и продержусь ли до завтра я?

Бейкер с человеком из Неаполя вскоре отправятся на раскопки. Возможно, и Леху с собой прихватят… Стоп. А куда им отправляться? Они же не нашли постамент. И вчера, по крайней мере, не знали, где его искать.

Странно, почему так получилось. Я слышала, как Бейкер говорил, что на всем Крите нет другой Галматы.

Название упомянуто в тексте легенды Гомера. А может, это слово – «агалмата». В переводе с древнегреческого – «украшение». Оно, кстати, встречалось в известных гомеровских поэмах. «Илиаде» или «Одиссее» – не так уж и важно.

Я поднялась с кровати и вытащила из вазочки на столе засохший букетик фиолетовых ромашек. Понюхала. Они пахли пылью и прошлогодним сеном. Интересно, как давно они тут стоят?

Та-аак…

В то же время «украшение» – лишь одно из значений древнегреческого «агалма». Это слово как только не понимали разные авторы: «краса», «слава», «жертвенный дар»… Гомер писал на древнегреческом, а название должно быть на крито-микенском, пусть они и схожи…

Меня словно парализовало. Сухие стебельки ромашек хрустнули в пальцах.

Как же я раньше не сообразила!

Одно из значений слова «агалма» – «изваяние», «статуя»!

Все правильно!

Но Платон в своих текстах использовал другое наименование.

«Дедали»!

Перед глазами всплыл указатель на обочине дороги прямо за селением.

«Колодец Финикес Дедали»!

Финикес Дедали – Краснокожая статуя!

Я так и села на кровать, бессмысленно глядя в стену.

Просто уму непостижимо, как люди Организации пропустили такой яркий указатель! Он – как горящий логотип «Макдоналдса», по которому даже с соседней улицы можно понять, где находится ресторан. Он как жирная стрелка, указавшая советским танкам направление на Берлин.

Очень все-таки недалекий этот Бейкер. Вместо того чтобы нанять грамотного переводчика с древнегреческого (вроде меня, например) или хотя бы обратиться к расширенному словарю, он бросился к топографической карте. И конечно, нашел не то, что нужно. Ручей – «украшение». Вообще не пытался вникнуть в слово! Он, очевидно, полагает, что названия – как имена у попугаев. Ничего не означают! На самом деле самое дикое и режущее ухо своей необычностью название имеет вполне логичное и закономерное происхождение.

Я знаю место, где находится постамент! А Бейкер и его компания – не знают!

На этом можно здорово сыграть. Поторговаться. Обменять кольцо и район поиска постамента на Лехину жизнь. Трудно, смертельно опасно… но возможно.

А если я ошиблась?

Обязательно надо проверить! Сейчас еще нет и семи утра. Глянуть на то место. Может, там бездонное ущелье? Если я решусь торговаться, должна быть уверенной. Блефовать нельзя. Однажды я уже обманула Бейкера. Второй раз вряд ли получится.

Натянула темную майку, шорты, кроссовки, глаза укрыла солнцезащитными очками. По деревянной скрипучей лестнице слетела на первый этаж. Коридор, где мы вчера ночью встретилась с хозяином, был пуст. Замечательно! Чем меньше людей знает, что в селении находится посторонняя женщина, тем лучше!

Я выскользнула через дверь на улицу. Солнце жгло горные вершины. Небо чистое, без облачка. Чудесное утро. Ни намека на вчерашнее ненастье.

Прячась под сенью деревьев и не выходя на дорогу, я осторожно двинулась на окраину селения.

Меня никто не видит. Суперхитрая Алена!… Дорога с обеих сторон пуста…

– Му-у… – раздалось за спиной.

Я вздрогнула и обернулась. Возле одноэтажной мазанки стояла рыжая корова. Рядом с ней – женщина в платке и девочка лет одиннадцати. Женщина, по всей видимости, доила животное, дочка помогала. Все трое удивленно смотрели на меня. В мутном коровьем взгляде я даже прочитала осуждение. Типа: кто ты такая, чтобы бродить по нашему селению?

– Здрасте, – пробормотала я.

Женщина и девочка едва заметно наклонили головы.

Ну что, Алена, поплатилась? Думала, самая умная? Думала, что раньше всех проснулась, поэтому доберешься до колодца незамеченной? Критское селение, как российская деревня. Люди встают спозаранку, кормят скотину, доят коров.

Почти на самой окраине селения меня настиг шум двигателей. За два часа вчерашнего преследования я успела изучить этот звук. Он отложился в моей голове.

Без колебаний бросилась в кусты.

– Ой!

Кустарник, к несчастью, имел острые шипы. Расцарапала предплечье… Больно, но ерунда! Главное – успела уйти с дороги. На нее действительно выехала уже знакомая оранжевая колонна.

Машин было меньше, чем вчера: всего четыре внедорожника. Куда это они собрались и кто в джипах? Наверно, Бейкер и человек с трубкой отправились исследовать долину, по которой протекает ручей Галмата. Пусть помучаются. Да и мне спокойнее, когда Бейкера нет поблизости.

Я выбралась из кустов, проклиная колючки на чем свет стоит. Вся исцарапалась.

Метров через пятьдесят после границы селения нашла табличку. «Колодец Финикес Дедали»

Стрелка указывала на тропинку, ныряющую куда-то в скалы. Я начала спуск – довольно крутой. Проход был очень узким. Настолько узким, что, казалось, вот-вот застряну.

Потом дорожка расширилась, появился зеленый луг, расположившийся на дне естественного амфитеатра.

Я бы даже применила специфичный термин «цирк», но скалы закрывают только три его стороны. А поляна отгорожена от окружающего мира полностью. Словно дно вулкана.

С одного бока почти отвесный склон. С другого скала метров двадцати высотой. Травка на поляне ровная, приятная. Виднеются какие-то обросшие мхом развалины. Я приблизилась к ним и едва не провалилась в дыру. Упала на колени, утвердилась и осторожно поглядела вниз. Ничего не понять. Тьма кромешная пропитана холодом и сыростью.

Нет, это не колодец. Согласно указателю за моей спиной к колодцу следует двигаться дальше по тропинке. А здесь какое-то подземелье. Отверстие, возможно, служит окном. Подобные есть во дворце Кносса. Древние помещения освещались именно таким образом.

Бог с ними – с этими руинами. Мне нужен колодец!

Тропинка опять скользила между скал. Как же здесь тесно. Похоже, коридор прорублен в сплошной скале. Стены по обеим сторонам аккуратно отесаны и покрыты трещинами.

Да, трехметровую статую Героса тут не протащить. Впрочем, пусть у Бейкера об этом голова болит.

А мне наплевать, найдет он пещеру Эндельвара или нет! Я и в прелюдий-то не верю

Скала слева неожиданно превратилась в узкий карниз. Я двигалась так быстро, что едва не свалилась в пропасть.

Вовремя погасила инерцию, остановилась и подняла глаза.

– Вот это да!

От открывшегося вида захватывало дух! Никакие небоскребы Франкфурта не сравнятся с природой гор. Все-таки как я люблю горы! Освещаемые утренними лучами, они как будто дышали каменной грудью. Проходят тысячелетия, меняются поколения людей, а горы стоят – гордые, величавые.

Карниз спускался к небольшому полукруглому выступу, площадью примерно в двадцать квадратных метров. На краю его горел красным огнем полуметровый постамент.

Вот он! Не нужно ничего искать, проводить раскопки и нанимать десятки рабочих. Постамент из красного мрамора у всех на виду. Как, ну как Бейкер не заметил его прямо у себя под носом?!

• Предыдущая
• 59/73
• Следующая