Под звуки музыки - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/4
• Следующая

– Проклятье!

Он отбросил ведро и перелез на контейнер. Похожие на музыку немелодичные звуки продолжали доноситься из-за полотна забора. Духовые выдували несколько нот, затем резко обрывали мелодию и продолжали уже другой отрывок на октаву выше или ниже. Бессмысленный набор рваных отрезков.

Королев схватился за верх забора, торопясь подпрыгнул, пока музыка не исчезла. Ему удалось закинуть тело на гребень. Замерев на секунду, он перевалился и упал вниз. Сугроб мягко принял его.

Музыка продолжала звучать впереди из кромешной темноты. Глеб никогда не бывал на этой стороне забора и не представлял, что здесь находится. Проваливаясь по колено в сугробы, он упрямо двинулся на звуки во тьму, на всякий случай вытянув руки вперед, чтобы не разбить лицо о неожиданный столб или угол чего-нибудь большого и железобетонного.

Чем дальше он шел, тем почему-то музыка не становилась громче, что странно. Источник звуков не приближался, но и не отдалялся. В конце концов все закончилось. Он не успел. Странная музыка оборвалась.

В отчаянии Глеб повалился на снег, окунув волосы в снежную пену. Из-за тучи робко выглянула луна, озарив землю белым светом…

Глеб поднял голову, оглядываясь. От внезапной догадки по телу прокатилась холодная колючая волна.

Он встал. Стряхнул снег с волос. Нижнюю челюсть перекосило от холода, зубы дробно стучали.

Со всех сторон его окружали пустоши, укутанные ровным снежным покрывалом. Светящиеся окошки домов остались далеко позади.

Музыка появилась внезапно, играя все также тихо, издалека. Но теперь Глеб видел, что ей неоткуда раздаваться.

– Есть единственный способ проверить, – прошептал он и сдавил уши ладонями.

Музыка не исчезла и не сделалась тише.

Глеб закричал.

Слышать то, чего не слышат другие – верный признак надвигающейся шизофрении. Королев был поражен этим открытием в себе. В течение следующей недели, он слышал доносящиеся из ниоткуда звуки несколько раз. За это время не мог заставить себя взяться за кисти и не выходил из дома, питаясь одним рисом. Он надеялся, что затворничество вылечит. Что музыка однажды пропадет так же внезапно, как и появилась.

Буднично минули Новый год и Рождество, а музыка возникала снова и снова. Духовое гудение и ритмичные барабанные удары болью врезались в мозг, заставляя страдать от осознания собственного бессилия и неполноценности. Иногда в эти моменты он прижимался к батарее, сдавливая голову руками, иногда кричал, пытаясь заглушить музыку. Однажды, несколько раз ударил по лбу доской от мольберта – хладнокровно, размеренно, превозмогая боль. Не помогло. Музыка словно не ведала о существовании Глеба и играла себе где-то там, незнамо где.

Нужно показаться психиатру. Всего лишь. Рассказать про музыку, он выпишет лекарство, и она исчезнет… Вроде все просто. Только скажет врач, что лекарство нужно вводить внутримышечно, и положит в стационар. Мысль о том, что придется существовать в одной палате с блеющими и мычащими пациентами (возможно до конца жизни!), была невыносима. Ведь он же не псих! Он не жует комнатные растения и не пляшет голым посреди гастронома. Только ощущает апатию к окружающему миру… Да еще эта чертова музыка не дает покоя.

Самую дальнюю вылазку он сделал за пособием по безработице. Получил в сберкассе жалкие крохи, на которые опять накупил риса. После чего вернулся домой. И музыка снова пришла издалека. Только Глебу показалось, что она сделалась громче.

Последнее трудно определить. Нужно сравнить, но с чем? Куда воткнуть штекер от магнитофона, чтобы посмотреть, на сколько децибелов отклоняются стрелки индикаторов?

И еще ему показалось, что музыка стала звучать дольше. Но это можно проверить.

В следующий раз он заметил отрезок по секундомеру, результат записал прямо на стене графитовым стержнем. Число, время по Екатеринбургу и данные замера – 1 минута 19 секунд. Через два дня на стене появился уже столбик записей, по котором можно было с уверенностью сказать, что с 20-е по 22-ое января музыка возникала восемь раз и средняя продолжительность ее выросла на двадцать секунд…

Его болезнь прогрессировала. Далекие отрезки симфонии какофонического оркестра приближались, становясь все дольше и громче. Но почему?

– Это приближается липкая унылая псина, по имени Шизофрения, – произнес он, выпрямившись и бросив графитовый стержень под ноги. Тот жалобно хрустнул. – Что мне делать?

Выход оставался только один. Который больше всего не нравился Глебу.

Врач оказался настолько молодым, что Королев усомнился в его квалификации. Казалось, что щуплый черноволосый юноша нацепил чужой халат, чтобы сыграть роль психиатра в плохом школьном спектакле.

– Вы слышите голоса? – с интересом спросил он.

– Нет, именно музыку, – уточнил Глеб, пристроившись на краешке стула.

– Она раздается в голове?

– То есть? – не понял Королев.

Парень поправил воротник, кашлянул.

– Видите ли. Существуют галлюцинации и псевдогаллюцинации. Галлюцинации – это когда вы слышите несуществующие звуки. Как бы извне. Псевдогаллюцинации – когда звуки раздаются у вас в голове.

– Мне кажется, что она музыка звучит снаружи. Но я не могу отыскать ее источник.

Молодой человек кивнул. Никак не поворачивался язык, назвать его психиатром.

– Вы принимаете спиртное, наркотики?

– Нет.

– У вас имеются зубные пломбы с использованием металлических элементов? – Поймав изумленный взгляд, он пояснил. – Ну, знаете, известно несколько случаев, когда в кислотной среде рта генерировался слабый ток, и металлические болты и коронки начинали работать как антенна. Они принимали сигналы ближайшей радиостанции и передавали ее на слуховой нерв.

– То, что я слышу, мало напоминает обычную музыку, – ответил Глеб. – Это похоже на взбесившийся симфонический оркестр. Какофония какая-то!.. В отличие от радио набор звуков один и тот же, он повторяется и повторяется. Никакого голоса диктора.

– Понятно… – Черноволосый парень черкнул что-то карандашом в блокноте, но сильно надавил, и грифель сломался. Он нервно сглотнул, дописал фразу обломком и задал следующий вопрос:

– Вы находите этой музыке какое-нибудь объяснение? Реальное или сверхъестественное?

– Никакого… – Глеб не выдержал: – Если б вы знали, как она мучает меня!

Парень нерешительно кивнул.

– Вам не кажется, что музыка пытается управлять вами, вашими поступками и действиями?

– Вроде, нет. Она – словно далекий фон. Совершенно не представляю, зачем она играет.

– Понятно… У вас есть проблемы в семье, в личной жизни?

– У меня нет семьи…

– Вы переживаете из-за этого?

– Нет… По крайней мере, не из-за этого. Жизнь очень трудна. Мне хочется уехать куда-нибудь… Я даже не знаю куда. Очень далеко, где мои картины будут восприняты, где не будет житейских проблем. – Он помолчал немного и добавил. – Где меня поймут.

Молодой человек, психиатр, с трудом что-то дописал сломанным карандашом в блокноте, не поднимая взгляда.

– Для начала пройдете томографию. Я выпишу направление.

– Вы положите меня в психушку? – задал мучающий вопрос Королев.

Черноволосый врач удивленно посмотрел на него.

– Вы этого хотите?

– Нет… Но, если у меня шизофрения, то этой участи не избежать.

– Я полагаю, что у вас нет шизофрении. Конечно, нужно еще провести обследование, но предварительно… У вас не наблюдается потери собственной индивидуальности, даже наоборот. Ваши мысли четкие, ответы конкретные, никаких бредовых объяснений – в общем, расстройства мышления я тоже не наблюдаю. Единственное расстройство – легкий депрессивный психоз, но он не связан с шизофренией. При современных лекарственных препаратах это не проблема. Я пропишу вам успокоительное.

– Тогда почему я слышу эти звуки?.. И еще меня волнует – почему они приближается?

• Предыдущая
• 2/4
• Следующая