Низший пилотаж - Ширянов Баян - Страница 38

• Предыдущая
• 38/64
• Следующая

Не имеет смысла повторяться и дословно приводить здесь беседу Блима Кололея и Майи Камуфляжжж. Ничего нового ни он, ни она не сказали, а результатом ее была голова девушки, которую Блим Кололей торжественно внес в комнату. С ее волос стекала вода вперемежку с кровью, голова яростно вращала глазами и щелкала челюстью.

– Я чего боюсь, – Сказал Блим Кололей, опасливо держа раскачивающуюся на волосах голову Майи Камуфляжжж, – Что она опять начнет пиздить без дела…

– Э-э-э, – Ухмыльнулся Чевеид Снатайко, – Это только в ужастиках отрезанные головы вякают. Прикинь-ка сам, как она может говорить, если у нее легких нет?

Отрезанная голова Майи Камуфляжжж щелкнула челюстями.

– Ага, – Содрогнулся Блим Кололей, – Говорить она не может, зато вон, какие у нее зубы! Хуй как не хуй делать откусит.

– Зубы? – Чевеид Снатайко посмотрел в оскаленный рот отрезанной головы Майи Камуфляжжж. – Зубы выдернуть можно.

Он скрылся на кухне и через минуту принес пассатижи:

– Вот и инструмент!..

Вырывание зубов отрезанной головы Майи Камуфляжжж заняло больше времени, чем ожидалось. Голова сопротивлялась, как могла: кусалась, брызгала слюной, уводила челюсть вбок и строила зверские гримасы. Но вскоре, совместными усилиями, зубы двумя аккуратными рядами возлегли на стол. Некоторые из них были гнилыми и поэтому в процессе дергания сильно раскрошились, но большая часть уцелела.

– Ну, с Богом! – Сказал Блим Кололей, и приблизил отрезанную беззубую голову Майи Камуфляжжж к своему хую. Губы головы ухвалились за него, десны сжали, и Блим Кололей застонал от удовольствия. Он стал натягивать голову на хуй, пытаясь дать ей отсосать, но отрезанная беззубая голова Майи Камуфляжжж внезапно разжала челюсти. Блим Кололей сурово посмотрел ей в глаза. Голова изобразила глумливую ухмылку и выпятила губы.

– Вот ведь падла, не хочет. – Пожаловался в пространство Блим Кололей. Пространство промолчало, или ответило так тихо, что его никто не услышал.

– Что-то я устал… – Выдохнул Блим Кололей. – Может, втрескаемся еще?

– Отчего же не втрескаться, если есть чем?.. – Подхватил мысль Чевеид Снатайко. Он ринулся к пузырьку винта и набрал куб. – Мне квадрат, тебе – полтора. О`кей?

– Угу, – Подтвердил свое согласие понурый Блим Кололей. Он и отрезанная беззубая голова Майи Камуфляжжж пронаблюдали за ширянием Чевеида Снатайко. Потом вмазался и Блим Кололей.

Пока они приходовались, отрезанная беззубая голова Майи Камуфляжжж, оставленная без присмотра, пыталась выкатиться из комнаты. Ей это почти удалось, но ее поползновения заметил, оприходовавшийся первым, Чевеид Снатайко. Поймав отрезанную беззубую голову Майи Камуфляжжж у самой двери, он схватил ее за волосы, сделал из них петлю и повесил отрезанную беззубую голову Майи Камуфляжжж на люстру, где та и продолжила строить омерзительные рожи.

Вскоре открыл глаза и Блим Кололей. Увидев сотворенное Чевеидом Снатайко, он пришел в грустное расположение духа:

– Ну, скажи мне, зачем так над девушкой издеваться?

Чевеид Снатайко лишь пожал плечами, он не воспринимал свой поступок как издевательство.

– Нам же должно быть ее жалко… – Продолжал морализаторствовать Блим Кололей. – Подожди, дорогая, сейчас все будет хорошо.

Он снял с люстры отрезанную беззубую голову Майи Камуфляжжж, достал из-под кресла закатившуюся туда пизду, сгреб в горсть валявшиеся на столе зубы, и отнес все это в ванну, где оставалось лежать тело самой Майи Камуфляжжж.

– Нет, – Сказал он, вернувшись, – Ебаться и ширяться настолько разные вещи, что совместить их невозможно.

Чевеид Снатайко на это только замысловато покачал головой, и непонятно было, соглашается он с этим постулатом, или нет.

В комнату ворвалась рассерженная Майя Камуфляжжж. Она уже приставила себе голову и пизду, воткнула на прежние места зубы и теперь давала волю своему раздражению:

– Чтоб я еще раз согласилась с вами ширяться! У тебя не винт, а глюкач какой-то! – Выкрикнула она и убежала прочь.

– Дура. – Просто сказал Чевеид Снатайко.

– Дура. – Согласился без лишних слов Блим Кололей. – Споем?

И они хором затянули:

– «Ах, господа, как хочется ширяться,

Среди березок средней полосы!..»

Их голоса преодолели пространство и достигли ушей уходящей Майи Камуфляжжж. Девушка остановилась, прислушалась, плюнула в сердцах и подумала:

– Дураки.

Реактор с кипящей смесюгой стоял на утюге, а Шантор Червиц махал на него руками. Клочкед, зашедший в помещение для инспектирования процесса долго смотрел на эти манипуляции и, наконец, не выдержав неизвестности, спросил:

– Сколько еще вариться будет?

– Почти готово. – Раздраженно дернул головой Шантор Червиц. – Минут пять – и все.

– А чего ты руками размахиваешь? Остужаешь?

Несмотря на три лампочки в люстре и одну на столе с утюгом, было видно, как сверкнули глаза Шантора Червица:

– Это магический ритуал…

– Ты бы лучше за процессом следил, а то пережжешь невзначай… – Клочкед привалился к дверному косяку, и уходить не собирался.

– Шел бы ты со своими советами!.. – Прошипел Шантор Червиц как вода, попавшая на раскаленный утюг. – Мне сосредоточиться надо, а ты тут со всякой хуйней лезешь! Отъебись!

Но Клочкед не отъебался, а напротив, покинул косяк и мелкими шажками стал приближаться к негодующему Шантору Червицу:

– Да не кипятись, – Дружески подмигнул Клочкед, – Я ж должен знать, чем шмыгаюсь… А то ты «ма-агия»…

– Я заряжаю винт на крутость и долготу прихода! – Рявкнул Шантор Червиц. – Теперь все понятно? И не мешай!

Состроив недоверчивую рожу, Клочкед заглянул Шантору Червицу в мутные глаза, и наивно спросил:

– А давно ты Чумаком работаешь?

Мутные глаза Шантора Червица закрылись, а окружающая их кожа несколько раз изменила свой цвет, прямо как радуга, пока не остановилась на первоначальном варианте.

– Не въезжаешь – отъебись! – Повторил Шантор Червиц, он снял пузырек с утюга, отковырнул отгон. Из реактора вылетело колечко белого дыма. Оно испуганно вертелось и закручивалось, пытаясь оценить незнакомую обстановку, пока, влекомое током воздуха, не попало в нос Клочкеду. Клочкед закашлялся, а Шантор Червиц стал дуть в реактор, выгоняя из него клубы белого кислотного дыма.

Вскоре масло было забодяжено, получившийся винт перебран и отщелочен. Наркоманы, слегка оголтевающие при виде и в близком присутствии готового продукта, с завистью смотрели на Шантора Червица. Сам Шантор Червиц с лихорадочной поспешностью искал куда вмазаться. Впрочем, Клочкеду, да и присоединившимся к нему на зрелище Генриетте Широкеззз и Вале Антикваррр, казалось, что варщик не торопится с ширкой и нарочито медленно занимается поисками вены.

Но, наконец, копье воткнулось. Веревка оказалась подходящей, она без проблем дала порцию контроля, и Шантор Червиц ублаготворился.

Пока Клочкед промывал баян, Генриетта Широкеззз и Валя Антикваррр следили за поведением приходующегося Шантора Червица. Тот вел себя тихо, лишь иногда позволяя себе реплики, типа:

– Ну и пруха!.. Ништяк пошло!.. Мое торчилло довольно…

Не дожидаясь, пока Шантор Червиц откроет очи, Клочкед выбрал себе и быстренько вмазался, пытаясь не зациклиться на завистливый шепоток женщин.

Махания руками Шантора Червица оказались, как понял Клочкед, полнейшей бессмыслицей. Приход был хороший, мощный, но кончился на удивление быстро. Клочкед встал, ширнул Генриетту Широкеззз одноразовым баяном многоразового пользования, а Валю Антикваррр ее любимой стеклянной баяной-ширяной. Все это время Шантор Червиц лежал, стонал и ловил бесконечные волны прихода.

– Ба! – Рявкнул вдруг Шантор Червиц, привлекая всеобщее внимание.

– Бу! – Продолжил он, заставив присутствующих переглянуться.

– Бы! – Закончил Шантор Червиц, демонстрируя тем самым архетипическое возникновение русского языка.

• Предыдущая
• 38/64
• Следующая