Монастырь - Ширянов Баян - Страница 71
- Предыдущая
- 71/105
- Следующая
После этого послышался топот, испуганные вопли зеков. Мимо шконки Кулина кто-то промчался, хватаясь, для скорости, за вертикальные стойки кроватей.
– Атас! Менты!
– Шухер!
– По шконкам! Быро!
Грубый пинок по койке заставил Николая открыть глаза. Двое в военной форме направили на арестанта два мощных фонаря.
– Чего разлегся? – С блатными интонациями спросил один из прапоров.
Кулин моментально вскочил.
– Кто? – Осведомился другой краснопогонник.
Автоматически отбарабанив формулу представления, Николай продолжал стоять под лучами фонарей.
– Какая твоя тумбочка?
– Эта. – Указал Куль.
Один из прапорщиков занялся личным досмотром, прогладив заскорузлыми ладонями все тело зека, другой в это время занимался немногочисленными личными вещами Николая. Все содержимое тумбочки было вывалено на пол, прощупано и отброшено.
– Чисто. – Удивленно пробормотал прапор, занимавшийся Кулиным. – А у тебя, Синяк?
– Тоже.
– А ну, дыхни! – приказал Синяк Николаю.
Тот послушно выдохнул краснопогоннику в нос.
– Ну и воняет же у тебя!.. – Скривился прапор.
– Чего?
– Не бухал. – Констатировал Синяк.
– А ну, зычара, – шмонавший тумбочку схватил Кулина за лацканы робы, – признавайся, куда водяру заныкал?!
– Какую водяру, гражданин начальник? – Николай состроил мину оскорбленной невинности, – Я не при делах!
– Ну, смотри у меня, зычок! – Прапорщик еще раз для острастки встряхнул Кулина и выпустил ткань из кулака.
– А ну, сколько вас тут? – Синяк вышел в проход, прошелся взад-вперед по коридорчику. – Слышь, Черпак, кажись, одного нет…
– Точно. – Черпак потерял интерес к Николаю и присоединился к напарнику. – Шестнадцать должно быть. Где еще один? Эй, зычки, вас спрашиваю!
– Не знаем… – Послышалось с разных сторон.
– Я в дальняк загляну, – предложил Синяк и направился к туалету, – Может, ему от нашего появления днище пробило!
Хохоча над собственной шуткой, прапорщик зашел в сортир и оттуда, спустя мгновение, раздался громкий рык:
– Черпак, топай сюда!
– Нашли… – Пробежал по нарам тихий шепот.
Спустя минуту Черпак и Синяк появились вновь, уже волоча под руки потерявшего сознание Филонова. Штаны зека были спущены, но он еще оставался в трусах, видно насильники не успели начать свое черное дело.
Филонов застонал и, дернувшись в руках прапоров, выплюнул струю почти черной крови.
– Э, – Покачал головой Черпак, – Да его в больничку надо.
– Кто его так? – Сурово спросил Синяк.
Зеки подавленно молчали.
– Ну, зычки, шифруйтесь, блин! – Черпак погрозил этапникам кулаком. – Сейчас тут кум будет, и кто-то из вас, мудил, пойдет на раскрутку!
– Мы все тут повязаны! – Налим, едва прапорщики унесли блюющего кровью Филонова, вскочил на табуретку и замахал руками. – Если кто закозлит и расколется – все на него валить будут! А никто не скажет – и все чисты! Может, он сам упал так неудачно…
Этапники кивали, соглашаясь.
Николай вновь лег, с трудом сдерживая желание подойти и разбить этому подленькому трусливому Налиму лоснящуюся самодовольством харю. Поймав себя на этой агрессивной мысли, Кулин несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, попытавшись успокоиться и вновь войти в состояние полнейшего безразличия. Весь срок, который он провел в тюрьме, Николай свято придерживался этого, установленного им самим для себя, правила. Почему же сейчас, он с трудом смог сдержать порыв набить морду, и этим хоть как-то восстановить справедливость?
Размышления Куля прервал истошный вопль:
– Этап! Встать!
В сопровождении красного запыхавшегося Сиволапова пришел уже знакомый Николаю майор, начальник оперативной части. Он встал в проходе между кроватями и скомандовал:
– Этап, в одну шеренгу становись!
Зеки нехотя вышли из промежутков между шконками и составили относительно прямую линию.
Последовал очередной приказ:
– Согнуть руки в локтях, ладонями вниз!
Этапники подчинились. Кум быстро прошел по ряду, разглядывая костяшки кулаков. На мгновение он остановился напротив Николая, взглянул тому в лицо.
– А, осужденный Кулин! – Лакшин по-домашнему улыбнулся. – Что скажешь? Ничего?
Куль только и смог, что кивнуть.
– Что ж, другого я от тебя и не ожидал, – вздохнул майор. – А вы, граждане преступники, что мне можете поведать?
Все насуплено смотрели в пол и затравленно дышали.
– Хочу вам сказать, граждане осужденные, что побои, которые кое-кто из вас причинил осужденному Филонову, уголовным кодексом квалифицируются как нанесение тяжких телесных повреждений. Делайте соответствующие выводы.
Кум дал зекам несколько минут на произведение умственной работы, после чего продолжил:
– Я-то все равно узнаю, кто это сделал. Из вас самих кто-нибудь, да стукнет. Так что, жду чистосердечного признания, смягчающего, как вы знаете, вину…
– И увеличивающего срок… – Невольно добавил Налим. Майор пригвоздил этапника взглядом к шконке, но от комментариев воздержался.
– Что, нет добровольцев?.. Последний раз спрашиваю. – Предупредил кум.
Ответом было то же затянувшееся молчание.
– Ладно. Я вас предупреждал. – Лакшин развернулся и пошел прочь. У дверей он остановился и обронил, словно, невзначай:
– А те, кто бил этого парня, ждите сюрпризов!..
Едва кум удалился, в секцию влетел провожавший его Сиволапов:
– Вы чего это, рожи козлиные, творите?! – Заорал шнырь во всю глотку.
– Ты сам-то кто? – Нагло осклабился Налим. – Косяк нацепил, думаешь, на нормальных мужиков можешь наезжать?!
– Это кто тут нормальный мужик? – Сиволапов подскочил к Климу и чуть ли не боднул того лбом в нос. – Это ты, что ли, нормальный мужик, блатота недоделанная?
Попов выдержал взгляд в упор и процедил сквозь зубы:
– Я с кумом чихнарку не глушил. И глушить не собираюсь.
– Ха, с кумом! – Шнырь отступил на шаг. – Ды, чего, такой наивный? Думаешь, Лапша с тобой разбираться будет? Хрен там! Сейчас сюда авторитеты подвалят – они-то тебе кожаную пилюлю и пропишут!
Налим отшатнулся. Даже в тусклом свете шестидесятиваттной лампы было видно, как он побледнел.
- Предыдущая
- 71/105
- Следующая
