Монастырь - Ширянов Баян - Страница 51

• Предыдущая
• 51/105
• Следующая

Они прошли через плац, зашли в локалку. Шестерка пахана помчался вверх по лестнице с прытью, которой Николай от него не ожидал. Стараясь не отставать, Кулин, слегка запыхавшись, влетел на третий этаж.

– Сюда и до конца секции. – зек указал на одну из дверей. Открыв ее, Николай оказался в жилом помещении зеков. Здесь шконки стояли в два ряда, по проходу между ними постоянно ходили полуодетые зеки.

Больше всего Кулина поразила архитектура этой огромной комнаты. Сводчатый потолок шел как раз над центральным проходом. От него отходили странные, сантиметров тридцать шириной, ребра, доходившие до пола. Лишь потом Николаю рассказали, что на месте «ребер» были стены, разделявшие кельи монахинь.

Послушавшись шестерку, Кулин пошел прямо вперед. Там, у окна стояли две шконки, завешенные простынями. За хлипкой преградой шло веселье. Раздавался смех, кто-то задорно костерил ментов.

– Здорово, мужики! – Николай отодвинул импровизированную занавеску и осмотрел собравшихся. Здесь был и парень с разбитой губой. Она уже вспухла и перекособочила лицо зека до неузнаваемости. Николай его узнал лишь по знакомому выскобленному черепу. Второе знакомое лицо оказалось у того, кто выспрашивал в бане. Главным же, наверняка, был седой арестант самого ухоженного и независимого вида. Все остальные, как-то тускнели перед той аурой власти и силы, которую он распространял вокруг себя. Кулин тоже на какое-то время поддался этому ощущению, но вовремя встрепенулся и успел уловить лишь окончание фразы одного из блатных:

– …чучело пришло!..

– А ты сам в первый день с этапа лучше выглядел? – парировал Николай. Блатной открыл рот, но не нашел что ответить. Все громко заржали.

– А ты за словом в карман не лезешь. – улыбаясь сказал седой. – Присаживайся, коль пришел.

– Благодарствуйте. – ответил Кулин. Блатные потеснились и Николай смог присесть на шконку.

– Как же звать-то тебя? – поинтересовался Крапчатый. Было в его голосе что-то, напомнившее Николаю воровскую малину из «Места встречи изменить нельзя».

– Николаем.

– А фамилия?

– Кулин.

– Да, лихо ты, Кулин, этого гаврика уделал. Как куль, говорят, повалился.

Николай пожал плечами:

– Так получилось.

– Ну, получилось, так получилось. На, хлебни-ка купчика. Если не впадлу с ворами пить. – пахан повел головой и Николаю передали стакан с таким густым чаем, что один запах от него вызывал горловой спазм.

– Благодарствуйте. – еще раз сказал Кулин и отхлебнул. Кроме чая, в стакане было не меньше половины водки. Николай поперхнулся, но смог проглотить кашель. – Знатный чаек!

– Крапчатый фуфла не держит и не гонит! – сказал пахан про себя. – А вот ты, Куль, похоже, прокололся.

– В чем, если я могу это спросить?

– И спросить можешь, и ответ получишь. – медленно кивнул авторитет. – Говорят, ты ни с того ни с сего разукрасил этого молодца… Стоял пацан, никого не трогал а ты выбежал из своей этапки и как впаяешь ему в пятак!..

Блатные вежливо хихикнули. Николай ждал продолжения. Крапчатый выждал немного и действительно продолжил:

– А другие мне сказали, что все не так было. И ты по понятиям в рыло заехал. Кто же прав?

– Ты здесь пахан, тебе и решать, кому верить, а кому нет. – хладнокровно ответил Кулин, хотя и понимал, что за такую дерзость может и не вернуться в этапку.

– Да, решать мне. – спокойно согласился Крапчатый. – Но хочется мне и тебя послушать. Можешь как-то оправдаться?

– Могу. – кивнул Кулин. – Но не буду.

– Что же так? Или тебе местность здесь не приглянулась?

– Местность нормальная. И те, кто живет здесь не виноваты в том, что они живут именно тут.

– Вот как запел! Ну, москвич, ну, повернул! – Крапчатый впервые показал в улыбке несколько золотых зубов. – Так, братва. Считай – разборке конец. Ты, Куль, возвращайся в этапку и ничего не бойся. А ты, Муха, принесешь Кулю все на подъем.

Блатной с разбитой губой, до этой минуты уверенный, что все разрешится в его пользу, злобно сверкнул глазами в сторону Николая, но сдержал возражения и присвистывая произнес:

– Вшо бушет в лушшем више.

– А Куль мне скажет ежели что будет не так. Верно Куль?

Николай, зная, что тут его проверяют в каждой фразе или невинном, на первый взгляд вопросе, внятно выговорил:

– Нет.

– Ладно, – развеселился авторитет, – иди. Я сам за всем прослежу.

Путь обратно прошел в каком-то тумане. Кулин пришел в себя лишь когда Сиволапов заорал на всю этапку:

– Готовимся к отбою, мужики!

Перед Николаем уже лежали полностью готовые брюки. Когда и как он успел их закончить, осталось для него загадкой. Встрепенувшись, Кулин достал из тумбочки оставшиеся с ужина хлеб с рыбой и принялся их уничтожать, запивая полностью остывшим чаем.

Вскоре шнырь погасил свет, оставив лишь тусклую лампочку ночника, от которой на потолке тут же заиграли невнятные тени. Расправив койку и положив одежду под матрас, Николай лег и почти сразу заснул.

«Да, пожалуй первый день в зоне был самым тяжелым, " – думал Куль, держа руль обеими руками. – «Но как же я тогда выплыл! На одном жопном чувстве!»

Он подвел порожний ЗИЛ к колхозной столовке, пообедал за талон. Теперь следовало выбрать чем бы заняться. Можно, конечно, зашибить деньгу, но для этого нужно рабочее настроение, а воспоминания настроили Николая на лирический лад.

«Как там Ксюша?» – спросил сам у себя Кулин и сам себе же и ответил: «А этот вопрос надо бы провентилировать!»

Остановившись у знакомого дома, Николай три раза просигналил. Почти сразу же отворилась дверь в домик и на крыльце появилась Ксения в ситцевом халатике. Она приветливо помахала рукой и быстрым, почти что летящим шагом, направилась к воротам. Стукнул откинутый засов, створки распахнулись и Кулин медленно въехал во двор.

Пока Николай выбирался из кабины, девушка уже успела почти до конца закрыть одну из створок. Бесконвойник рванулся к воротам и прихлопнул другую. Они встретились посередине и, пока Ксения на ощупь ставила засов на место, Кулин долгим поцелуем впивался в ее губы.

– Ну, ты и ненасытный!.. – девушка отстранилась, тяжело дыша. – Задушишь же!

• Предыдущая
• 51/105
• Следующая