Укротительница мужчин, или Хищница - Шилова Юлия Витальевна - Страница 61
- Предыдущая
- 61/75
- Следующая
– Тяжелый мешок? – я хотела было достать сигареты и закурить, чтобы хоть немного успокоиться, но затем подумала, что пока не надо этого делать.
– Нормальный…
– Что значит нормальный? Ты так говоришь, как будто каждый день такие мешки носишь. Я спрашиваю, тяжелый он или нет?
– Нормальный. Ты же знаешь, что я штанги намного тяжелее поднимал. Просто неприятно сознавать, что это труп.
Зия потащил мешок к воротам, а я побежала вперед, чтобы их открыть. Едва распахнув ворота, я чуть было не получила разрыв сердца от того, что мне довелось увидеть.
Прямо рядом с воротами нашего дома резко притормозил «форд», открылось окно, а из него высунулся мой старый знакомый Гоша. Потарашившись поочередно на меня, на Зию и на мешок, тезка нашего верблюда покрутил в руках зажигалку и поприветствовал нас, не выходя из машины.
– Здорово, ребята! Как жизнь молодая?
– Нормальная у нас жизнь, – не растерялась я и вышла на первый план, чтобы хоть немного заслонить своими хрупкими габаритами турка с мешком.
– А я вот проезжал мимо, дай, думаю, остановлюсь.
Смотрю – ворота открываются. Дай, думаю, погляжу, кто сейчас из дома выйдет.
– Что это ты в полпервого ночи мимо нашего дома ездишь? – подозрительно посмотрела я на Гошу.
– А я всегда так езжу. Я вообще сплю мало, а езжу много. Не ожидал вас увидеть так поздно.
– И откуда ты едешь?
– Да у нас тут недалеко стрелка была с пацанами у моря.
– И где пацаны?
– По домам поехали. А вообще кто куда. Кто домой, кто в баню, кто по девкам.
– А ты почему не в бане и не по девкам?! – прищурила я глаза.
– А я еще не успел. Я только со стрелки еду, смотрю, ворота открываются и вы выходите. Разве я мог не притормозить? В нашем городе второй такой навороченной дамочки, имеющей собственного слугу, нет и уж точно больше никогда не будет.
– Что значит не будет?! Ты меня что, хоронить, что ли собрался?!
– Я говорю не тебя, а второй такой, как ты…
– Так ты сейчас в баню или по девкам?!
– Не знаю. Как получится.
Гоша изменился в лице и широко раздул ноздри.
– А ты что мне допрос устраиваешь?! Я что, перед тобой отчитываться должен?! Ты что, меня ревнуешь, что ли?!
– Больно надо! Я мужиков никогда не ревную…
Я к ним вообще никаких чувств не испытываю…
– Ты прямо мужененавистница какая-то. Тебя обидел, что ли, кто-то сильно?
– Меня? Обидел? Кто?
– Ну как кто?! Мужик какой.
– Вот еще. Да меня черта с два когда обидишь!
Да и кто?! Мужик?! Я на мужиков вообще не реагирую!
Я их в упор не вижу!
– Тогда чего на меня уставилась?!
– Это я уставилась?!
– Ты.
– Это ты какого хрена у моего дома ночью дежуришь?!
– Я дежурю?!
– Ты.
– Да я мимо проезжал! Больно мне надо у твоего дома дежурить! Еще возомнишь о себе невесть что! У меня тут девок, знаешь, сколько?! Тебе и не снилось!
– Где тут?!
– В Коктебеле.
– Не сомневаюсь. Тут деревня большая. В деревнях всегда баб больше, чем мужиков.
– Значит, ты наш город деревней считаешь?
– Считаю. А ты, значит, говоришь, что случайно мимо меня проезжал?!
– Случайно.
– Так вот и езжай дальше!
– И поеду!
Гоша хотел было нажать на газ, но все же задержался и стал смотреть куда-то мимо меня, словно сквозь меня, стараясь повнимательнее разглядеть лежащий на земле мешок.
– А это что?
– Это мешок.
– Какой мешок?
– Обыкновенный, из-под строительного мусора.
– А в мешке что?
– Не твое дело.
Гоша нервно заржал и закурил сигарету.
– Ребята, вы что, хлопнули кого-то, что ли? Похоже, у вас в мешке труп. Вы что, сейчас хотите от жмурика избавиться?!
– Ты чего несешь?! – я почувствовала, как залилась алой краской.
– А мне кажется, вы кого-то мочканули…
– Когда кажется, креститься надо.
– Ребята, неужели вы мокрушники?! – совершенно не слушал меня Гоша. – Я подозревал, что вы чем-то нелегальным занимаетесь, но никогда не думал, что именно этим. Вы что, в наш город на отстрел приехали? Надо посмотреть последние сводки, никто ли у нас не пропал.
– У нас павлин умер, – не могла придумать ничего лучшего я.
– Кто?
– Павлин. Птица такая красивая. Семейство пернатых.
– Какое семейство? – захлопал глазами Гоша.
– Пернатых! – сказала, как отрезала, я.
– Это та, которая с хвостом?
– Это та, которая с большим и красивым хвостом.
Съел, наверно, что-нибудь несвежее. У вас часто просроченными продуктами торгуют. Я это сразу заметила.
У нее живот долго болел. Она в последнее время в основном кверху пузом лежала…
– Кто она-то?!
– Птица.
– Птица?!
– Птица. А сегодня вечером копыта откинула. (Лапы то есть.) Горе у нас. Не до тебя нам сегодня. Мы ее хоронить идем.
– А чего ночью-то?
– Это чтобы никто наших слез не видел, – выдала я на-гора. – Птица эта была нашей любимицей, и нам с ней очень тяжело расставаться Мы хотим скрыть свое горе от посторонних глаз, а тут ты…
Гоша вновь стал метать взгляды на мешок.
– А что, у вас павлин был такой большой?
– Был. Он у нас кушал хорошо. Калорийно. Все самое вкусненькое любил. Мы, бывало, от себя оторвем и ему дадим. Вот его и расперло. Он у нас словно на дрожжах рос.
Ветеринара вызвали, он поставил диагноз: акселерация.
– Акселерация?!
– Она самая. Она не только у людей бывает, но и у животных тоже.
– Хорошо, что у вас хоть верблюд не умер, а то вы бы его точно до моря не дотащили. Ребята, а вы случайно не психи?!
– Психи, – ответила я голосом, полным вызова.
– Я так и подумал, когда вас еще в первый раз увидел.
– Вот и проваливай отсюда. Мы здесь сами себе хозяева. Хотим – верблюдов хороним, хотим – павлинов, и никто нам не указ!
– Тогда отщипните мне павлинье перышко, – хитро усмехнулся Гоша и посмотрел на нас с нескрываемым торжеством.
– Что?!
– Отщипните мне павлинье перышко.
– Зачем?
– Докажите мне, что это павлин. Ну, чтобы я не сомневался.
– А больше ты ничего не хочешь! Может, тебе не только перо отщипнуть, но и глаз от павлина выколоть?!
– Я глаз не прошу, а только перо.
– Это же вандализм!!! Я никому ничего доказывать не буду!
Я повернулась к Зие и махнула рукой в сторону дома.
– Что-то у нас сегодня день не задался. В такие дни нельзя хоронить братьев наших меньших. Потом павлина похороним, когда этот придурок уедет. Неси павлина обратно в дом.
– Ты за придурка мне щас ответишь! – вспылил обиженный Гоша.
– А ты за павлина!
– Да хороните вы хоть верблюда! Психи! – злобно бросил разозленный Гоша и надавил на газ.
Мы с Зией долго смотрели ему вслед, пока его машина полностью не скрылась из вида.
– Ну, что делать? – спросил меня Зия, заметно нервничая.
– Зия, а ты думаешь, он нам поверил?
– А почему бы и нет?
– И ты веришь в то, что эта встреча всего лишь случайность?
– А почему бы и нет?
– Слишком много случайностей. Слишком много…
– Светлана, так что нам с павлином-то делать? Вернее, не с павлином, а с трупом?
– Как что? Хоронить. Не дома же его держать.
Оглянувшись по сторонам, мы еще раз убедились в том, что у дома больше никого нет, и начали действовать.
…Стащив труп по крутым ступенькам прямо к морю, Зия положил его рядом с моторной лодкой и постарался отдышаться.
– Зия, что, очень тяжелый?
– Нормальный.
– У тебя, что ни спроси, все нормальное.
– Светлана, мы скинем труп прямо в мешке?
– А как лучше?
– Но ты говорила, что нужно привесить на шею грузило. Я считаю, что это не нужно. Все равно труп не всплывет и его не прибьет к берегу.
– А я считаю, что нужно. Ради собственного спокойствия, – не уступала я.
– Для меня слово женщины – закон, – сказал свою коронную фразу Зия и принялся развязывать мешок.
Постелив мешок на дно катера, он положил туда покойника и привязал ему к шее увесистый камень.
- Предыдущая
- 61/75
- Следующая
