Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии (Сердце на продажу, или Я вижу свет - Шилова Юлия Витальевна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/67
• Следующая

– Здравствуйте, тетя Наташа. Мне мама сказала, что вы прилетели, вот я и решила зайти к вам.

– С каких это пор ты стала называть меня тетей? – засмеялась пьяная Натка.

– Просто я видела вас в окно, вы стали такой дамой, с таким багажом…

– Да ладно, брось, называй меня как раньше.

– Наташа, скажи, тебе понравилось в Японии?

– Ну, как тебе сказать… – замолчала Натка.

– Понравилось, – влезла я, улыбнувшись девчушке.

Она с завистью посмотрела на разноцветную гору лежащих на диване вещей и тихо спросила:

– Девочки, а у вас есть что-нибудь выпить?

– Иди в ванне черпай. Мы все равно не осилим, – засмеялась Натка.

– В ванне?

– В ванне. Бери кружку и черпай.

Девчушка побежала в ванную и набрала себе полную кружку шампанского.

– Вот это жизнь! Вы так мало там побыли, а так много заработали! Когда я вернусь из Греции, обязательно наберу себе полную ванну шампанского и буду в нем купаться.

– Откуда? – спросили мы в один голос с Наткой.

– Из Греции.

– На черта тебя туда несет? С мамой едешь отдыхать?

– Нет, сама.

– По турпутевке?

– Нет, работать.

– Работать?! – ахнули мы.

– Ну да, работать. А что тут такого? Я всю жизнь мечтала посмотреть Древнюю Элладу. Мне недавно объявление подвернулось, мол, требуются девушки от восемнадцати до двадцати пяти лет для работы официантками в самых роскошных ресторанах Греции. Зарплата высокая. Я прошла конкурс! – гордо улыбнулась девчушка.

Мы с Наткой переглянулись, не в силах произнести ни слова.

– Тебе не нужно туда ехать, – наконец сказала Натка.

– Почему? Я ведь тоже хочу нормально пожить, денег заработать. Ведь я уже третий сезон без зимних сапог хожу! Я же прошла конкурс, нужно быть последней идиоткой, чтобы упустить такую возможность!

– Нужно быть последней идиоткой, чтобы поехать работать в Грецию, – разозлилась я. – Ты не будешь ни официанткой, ни танцовщицей, ни даже посудомойкой – там своих навалом, некуда устраивать! Ты будешь обычной проституткой в каком-нибудь дешевом борделе. И это в лучшем случае, а в худшем ты попадешь в рабство и будешь вкалывать, имея по десять клиентов в день, за тарелку супа и крышу над головой.

– Какое рабство? О чем вы говорите? Мы в каком веке живем?

– В двадцать первом. Только и в двадцать первом веке тоже есть рабство.

Девушка посмотрела на нас глазами, полными слез, и громко закричала:

– Вы просто завидуете!

– Чему? – удивились мы. – Мы только хотим предостеречь тебя от большой беды.

– Быть проституткой или нет – зависит от самой девушки! Я не хочу быть проституткой, и никто меня не заставит заниматься этим делом!

– Наивная! Ты рассуждаешь так потому, что находишься на родине, рядом с мамой, друзьями. Там другие законы, и там никого не интересует твое мнение. Там свои правила игры, и ты будешь играть по этим правилам, а иначе ты просто станешь трупом.

– Вы все врете! Вы просто завидуете!

Девчушка выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Натка сходила в ванную, зачерпнула пару бокалов шампанского и грустно сказала:

– А ведь эта дурочка и в самом деле завтра улетит.

– Ты все равно не сможешь ее остановить. Ее никто не остановит. Мы привыкли учиться не на чужих ошибках, а на своих собственных.

– Но ведь она вряд ли вернется, а если вернется, то ты только подумай – какой!

– Тут ничего не сделаешь. Попробуй расскажи нашу историю кому-нибудь из близких – никто не поверит. У меня, наверное, до конца жизни будет стоять перед глазами тот гроб, который мы видели у притона. Он был сделан из дешевых досок. Его даже не обшили тканью… А ведь эта девушка была совсем молодой.

Всю неделю мы отсыпались, набирались сил и потихоньку возвращались к обычной жизни. Янг звонил почти каждый день и говорил черт знает сколько времени. Сколько стоили все эти переговоры, остается только догадываться, а Натка была без ума от его звонков. Я верила, что впереди ее ожидает счастливое будущее.

– Натка, ну а если он предложит тебе замуж, ты выйдешь?

– Он пока не предлагает.

– Скоро предложит, вот увидишь. У тебя будет роскошная вилла, вернее, несколько вилл, дорогие автомобили. Только тебе придется организовать свой бизнес, чтобы не было скучно.

– Но он же мне ничего не предлагает, – смеялась Натка.

– Предложит, ты ведь сама говорила, что намеки уже были.

Мы затеяли грандиозный ремонт, который лично мне был не по душе, так как я считала эту затею пустой тратой денег.

– Зачем тебе делать ремонт, если ты в скором времени выйдешь замуж! – возмущалась я.

– Я еще никуда не выхожу, – отмахивалась Натка.

– Выйдешь. Не будешь же ты жить в этой убогой двухкомнатной хрущевке с дипломатом, важным политическим деятелем, миллионером, наконец!

– Пока он здесь не живет, а дальше будет видно.

Однажды вечером мы сидели на диване, ели виноград и смотрели телевизор. В дверь позвонили.

– Господи, кого там еще черти носят, – возмутилась Натка и поплелась открывать.

Через минуту до моих ушей донесся пронзительный Наткин крик. Я выскочила в коридор и с размаху уткнулась в парочку огромных качков. Один из них схватил Натку за волосы и потащил в зал. Другой быстро загнул мне руки за спину и прижал к стене.

– Пусти, больно, – закричала я. – Дай виноград доесть.

– Михей, смотри, а девчонки-то с юмором, – усмехнулся мой мучитель.

– Сейчас мы им такой виноград устроим! – зло сплюнул на пол его приятель, связывая скотчем Наткины запястья.

Меня постигла та же участь. Нас усадили к батарее и заткнули рот грязной тряпкой. Качки поставили стулья и сели напротив. Тот, которого назвали Михеем, достал пистолет и положил рядом с собой.

– Ну что, телки, давайте знакомиться. Сейчас я вытащу кляп, но если хоть одна из вас закричит, стреляю без предупреждения!

Немного отдышавшись, мы стали рассматривать своих обидчиков.

– Руки бы тоже освободили, больно же все-таки, сил нет терпеть, – пожаловалась я.

– Потерпите!

– Но вы ведь все равно с пушкой, так что в случае чего можете стрельнуть. Правда, в этом доме нет шумоизоляции, тут стены из картона, все слышно.

– Точно, – поддержала меня Натка. – Я иной раз ночью сплю, а сосед кран плохо закрутит – так слышно, спасу нет! Кажется, что прямо по голове: кап-кап-кап. Я встаю, обуваю тапочки и иду к соседу разбираться.

– Не говори, подруга, – продолжила я, развивая эту тему, – понастроили коробок, а о людях не позаботились. Даже в туалете нельзя нормально посидеть, соседи стучат – все слышно. Вот теперь мальчики пришли, а толком пострелять не могут – шумоизоляция не позволяет…

– Заткнитесь вы! – перебил нас второй качок и посмотрел на Михея. – Они чокнутые, что ли! Григорич нас предупреждал, что они гонят будь здоров как, но ведь и меру надо знать!

– Так вы, значит, от Григорича? – спросила я.

– От него самого.

– Так надо было сразу предупредить Мы бы хоть себя в порядок привели, стол накрыли. Григорича мы знаем и уважаем.

Качки растерянно переглянулись.

– Павлуха, девчонки, в натуре, гонят!

– Кто кого гонит? – улыбнулась Натка. – Мы вас никуда не гоним. Только не по-людски как-то вы к нам в гости пожаловали, руки вот связали. Развязывайте давайте, а я вам картошечки быстренько сварганю. Голодные небось? Уж мы-то знаем жизнь бандитскую – вечно холодные, голодные, невыспавшиеся.

– Конечно, – поддержала я Натку. – Стол накроем, посидим по-человечески. Мальчики за столом и расскажут, зачем пожаловали, а то неудобно как-то: Григорич нам всегда столы накрывал, деликатесы выкладывал, дорогими джинами поил. Деликатесы мы вам, конечно, не обещаем, но что имеем – все на стол поставим.

– Послушай, Михей, на фиг мы им рты-то освободили! Они нам даже слова не дают сказать.

Михей пожал плечами и задумчиво сказал:

– Павлуха, а может, и в самом деле им руки развязать? Девчонки нормальные, пусть на стол накроют. Мы же и в самом деле с утра не жравши, и еще неизвестно, когда теперь удастся пожрать, ведь весь день в суете. За столом и побеседуем.

• Предыдущая
• 50/67
• Следующая