Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны - Шилова Юлия Витальевна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/66
• Следующая

– Все-таки зря мы с собой нашу дочку не взяли. – Я постаралась уже в тысячный раз перевести разговор на другую тему, чтобы Виктор не вспоминал больше про Романа. – Уж она бы так обрадовалась этой поездке. Она бы от счастья кричала.

– А ты, значит, не радуешься, – нахмурил брови муж.

– Радуюсь. Только я считаю, что тут явно не хватает ребенка.

– Не переживай. Я отправлю нашего ребенка вместе с твоей матерью в Турцию. Конец сентября – прекрасный сезон и чудесный месяц для отдыха на море. Через десять дней они уже будут загорать на пляже. Я тебе обещаю.

В эту минуту закапал мелкий дождь, и моментально затянуло небо.

– Смотри, погода портится. Может, пойдем в каюту?

– Поедем, – злобно поправил меня супруг и метнул в мою сторону точно такой же злобный взгляд. – Кто-то ходит ногами, а кто-то катается на инвалидной коляске. Заметь, что к годовщине нашей свадьбы тут готовились с умом и долгое время. Оборудовали все по последнему слову техники так, что я могу заехать в каюту самостоятельно. Они тут все оборудовали, как для крутого, «нового русского инвалида», – хихикнул супруг. – Я когда чек об оплате за данное мероприятие представителю фирмы подписывал, он на меня так удивленно смотрел, словно пытался понять, где я, калека, такие деньги возьму, чтобы подобные праздники устраивать. Я это в его глазах прочитал. Мне и слов никаких не нужно было. Я еще решил наличными рассчитаться. Все ему оплатил и сказал, что и у калек бывают большие деньги. Я не могу работать по состоянию здоровья, я просто хожу в туалет деньгами, а потом их из унитаза достаю и отрываюсь на полную катушку. Я ему деньги отсчитал, он взял их в руки и сморщился. Наверное, в самом деле поверил, что я их в унитазе выловил. – Виктор вновь рассмеялся, но затем резко перестал, стал очень серьезным и глухо спросил: – Ева, тебе не смешно?

– Нет, – покачала я головой. – Ты говоришь вещи, от которых хочется плакать.

Я смотрела на пасмурное небо, слушала раскаты грома и не торопилась в каюту.

– Ева, мы идем или нет?!

– Виктор, что-то не к добру это все. Ты посмотри, это не дождь, а ливень. У меня очень нехорошее предчувствие.

– Пошли в каюту, сейчас все закончится.

– Смотри, кажется, начинается шторм.

Мачта замоталась, как маятник, и я пронзительно закричала:

– О господи, что это?!

– Шторм начинается. Что ты испугалась, глупенькая?

– Я боюсь, Витя! Очень!

– У нас опытный инструктор. Ты что, никогда не попадала в шторм?

– Нет. Никогда!

– Я попадал тысячи раз. Это ерунда. Это мелочи.

– Витя, какие мелочи?! Что ты несешь?!

Увидев появившегося на палубе инструктора, я встала рядом с коляской и закричала:

– Поплыли к берегу! Это шторм!

– Идите в каюту. Всё будет в порядке! – крикнул в ответ инструктор и бросился на носовую палубу.

– Скажите, мы не погибнем?! – заорала я ему вслед, стараясь перекричать порывы ветра.

– В каюту! – Инструктор раздраженно махнул рукой и дал понять, что разговор окончен.

Я открыла дверь в каюту и закатила кресло. Но и здесь мы не нашли спокойствия. Все вокруг грохотало и прыгало из стороны в сторону. При этом вниз летели все книги, посуда, картины и многие другие предметы, украшающие быт.

– Ох, черт… Витя, мы останемся живы?! Витя?!

– Нет, не останетесь.

Я вскрикнула от неожиданности: мне ответил не Виктор, а какой-то незнакомый голос. Из-за черной шторки вышел человек, одетый во все черное, на лице которого были большие черные очки.

– О боже… – Закрыв рот ладонью, я встала поближе к мужу.

– ВСЕМ ПРИВЕТ ОТ ИКСЕЛЯ, – громко сказал незнакомец и расплылся в белозубой улыбке.

Моя нижняя губа тряслась, а тело отказывалось повиноваться. Я вцепилась в коляску и бормотала так, как говорит женщина с нездоровой психикой:

– Витя, это и есть тот человек. Этот человек преследует меня долгое время. Он прострелил у моей машины колеса. Притащил из Турции лодку, всякие вещи Икселя… Пишет мне различные записки. Он… Он… Он очень страшный человек. А еще он убил Романа. Я тебе правду говорю, это он убил Романа! Ты сейчас меня не понимаешь. Конечно, ты меня не понимаешь, но я тебе все потом объясню. Вот увидишь, я все объясню. Правда, я сомневаюсь в том, что у меня будет для этого время, потому что он нас, наверное, убьет. Витя, он нас сейчас убьет.

Но как ни странно, человек в черном не обратил на меня никакого внимания и обратился к Виктору:

– Здравствуй, Витя! Рад встрече. Не ожидал?

– Нет, не ожидал. – Голос мужа заметно задрожал.

– Ты что ж, Витя, себя так по-скотски ведешь? Разве мы так с тобой договаривались?! Я все никак не могу с тобой связаться, чтобы ты заплатил по счетам. А платить, как бы ты этого ни избегал, тебе придется.

Виктор опустил руки к полу, поднял бутылку коньяка и, быстро откупорив крышку, начал жадно пить содержимое.

– Витя, ты можешь выпить хоть целый ящик своего любимого коньяка, но и он тебе не поможет! – злобно сказал незнакомец и в тот момент, когда яхту стало бросать из стороны в сторону, пошатнулся так сильно, что упал на пол и ударился головой о железные поручни кровати. Следом за незнакомцем упала я и со всей силы ударилась о стоящую рядом тумбочку.

– О, черт, как больно! О, черт! – прокричала я во все горло и стала судорожно тереть ушибленное плечо. – Больно-то как. А вы что, знакомы? Витя, ты его знаешь? Ты где с ним познакомился, Витя?! Это очень страшный человек! Ты даже не представляешь, какой он страшный! Я тебе все про него расскажу, если, конечно, он нас не убьет!

А дальше стало происходить самое страшное. Я вдруг осознала, что мы тонем. Я это очень отчетливо поняла. Каждой клеточкой своего тела я ощутила, что между мной и этим страшным, неспокойным, зловещим морем ничего нет, лишь тонкая деревянная перегородка, которая просто трещит по швам, а яхта уже давно потеряла равновесие и сейчас или рассыплется, или перевернется. Я с ужасом смотрела за тем, как Виктор пристегивается к креслу большим, толстым ремнем для того, чтобы из него не выпасть, и как незнакомец достает из кармана пистолет и наводит его на моего мужа. Мне показалось, что это тот же самый пистолет, который я видела из открытого тонированного окна черного джипа. С точно таким же наконечником, а в переводе на русский язык – глушителем. Именно из этого пистолета и прострелили мои колеса. Я тупо уставилась на глушитель, а в голове промелькнула глупая мысль, что глушитель можно было бы и снять, все равно мы на море. Тут никто не услышит. Стреляй – не хочу.

– Ты будешь платить или нет?! Урод хренов! Моли Бога, что отделался инвалидной коляской, потому что, по идее, ты должен был сгореть в своей машине заживо. Не умеешь, Витек, ты уходить от погони. Ох, не умеешь. Помнишь, когда мы служили с тобой в армии, тебе давали «Волгу», и после того, как ты довозил начальство до дома, машина была в твоем распоряжении, тогда тебе не было в этом равных? Помнишь, как мы с тобой гоняли?! Тогда ты был ас! А теперь? Я только слегка прибавил газку для того, чтобы въехать тебе в задницу, так ты так облажался, что въехал в опору. Мне пришлось ждать целых два месяца того торжественного момента, когда ты отдохнешь в своей больничке и выйдешь на свободу. Витюха, нехорошо со старыми, проверенными друзьями так поступать и кидать их на деньги. Ох, нехорошо! Ты что ж, своей шалаве такие банкеты устраиваешь, а своему другу не хочешь заплатить обещанные деньги?! Где бабки, Витя?!

– Марк, какие, к черту, бабки?! – каким-то чужим и грубым голосом закричал муж. – Какие, к черту, бабки, если сейчас мы все сидим в деревянном гробу! Ты что, не понимаешь, что мы тонем? Тебя из-за денег совсем переклинило. Давай лучше думать, как нам не похоронить себя заживо в этом суденышке! А то наступит момент, что никакие деньги будут вообще не нужны. Марк, в гробу денег не надо! Поверь мне, там они тебе не понадобятся!

• Предыдущая
• 59/66
• Следующая