Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны - Шилова Юлия Витальевна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/66
• Следующая

– Что-то ты долго не ложишься спать?

– Я прогуливаюсь. Зашел в ночной магазин, купил бутылочку пивка, посидел на лавочке, поразмышлял за жизнь. Признаться честно, меня совсем не тянет домой. Зато когда мы будем вместе, я буду лететь к тебе на крыльях.

– Слушай, уже очень поздно.

– Я почти у цели. Вот и мой дом. Подхожу к подъезду.

– Спокойной ночи.

– Ладно, спокойной ночи, любимая. Приятного тебе сна.

– Спокойной ночи, Лизочка. Я тоже уже ложусь. Созвонимся.

Сунув мобильный в маленькую сумочку, я легким движением поправила волосы.

– И чего это Лизке не спится?

– Я же тебе говорю, что обещала ей позвонить и не позвонила.

– Хорошая у тебя подруга. Преданная. Я всегда уважал вашу дружбу, хотя мне казалось, что женщины вообще не умеют дружить. Я думал, что на свете бывает только мужская дружба.

– Почему?

– Потому что у женщин только зависть и чувство соперничества.

– Бред. Бывает нормальная женская дружба.

Муж отвел взгляд от дороги и украдкой посмотрел на мою безумную прическу и чересчур откровенное вечернее платье. Он словно теперь заметил, как я выгляжу, и это изумило его до крайности.

– Ева, а ты почему так выглядишь? Прическа как у бабы-яги. И платье… Что на тебе надето, детка?

– Это Лизкино платье, – соврала я. – Взяла поносить.

– Ты же не любишь носить чужие шмотки?

– Просто мне это платье очень понравилось. Я и попросила. Представила, как ты от восторга в обморок упадешь, а тут такое случилось. Никто не думал, не гадал.

– Так ты что, хотела мне понравиться?

– Конечно тебе, дорогой. Решила, что сражу тебя своим видом наповал. Ты увидишь, какая я писаная красавица, и полюбишь меня еще больше.

– А я, дурак, насочинял чёрти-что. А ведь всё оттого, что люблю тебя сильно. Люблю и ревную. Когда любят, всегда ревнуют.

– Неужели так сильно влюблен?

– Куда уж сильнее. Люблю тебя до одури. Так можно и совсем голову потерять. Как у меня сегодня и произошло.

Вот и окраина Москвы. Мы остановились на заброшенном пустыре и вышли из машины.

– Жуткое место. – Я зябко обхватила себя руками, меня била крупная дрожь.

– Тебе что, холодно? Лето на дворе.

– Это нервное. На улице лето, а на душе зима.

– Ева, мне самому паршиво. И всё равно прорвемся. Где наша не пропадала…

Оглядев пустырь и брошенную новостройку, Виктор неожиданно достал из кармана валидол, сунул таблетку под язык и слегка прижал меня к себе.

– Вить, тебе плохо?

– Сердце прихватило. Что-то мотор сегодня пошаливает. Отказывается нормально работать. Я в жизни комара не убил, а тут незнакомого мужика…

– Не пори ерунды. Ты ни в чем не виноват. Тебе сильно плохо?

– Паршиво.

– Может, на обратном пути в «скорую» позвоним?

– Да не до «скорой» сейчас. Постараемся обойтись собственными силами.

Неожиданно Виктор решительно двинулся к канализационному колодцу.

– Вить, ты куда? Вить…

– Подожди минутку.

Он снял крышку и заглянул в темную пропасть люка.

– То, что нужно. Глубокий… Сюда мы и скинем труп. А машину оставим в другом месте. Так мы запутаем все следы.

– Ты думаешь, что так будет лучше?

– Ничего я не думаю! Но принять меры безопасности совсем не лишне. Понимаешь, если найдут машину, а в багажнике труп, будет хреново, а просто машину – это уже другое дело.

– Но ведь тело всё равно рано или поздно отыщется?!

– Это произойдет не скоро. Тогда и труп будет тяжело опознать. Давай двигаться быстрее, а то уже совсем светло.

Мы вновь вернулись к машине и открыли багажник. Виктор вытащил завернутый в покрывало страшный предмет, взвалил его на плечо и направился к колодцу.

– Слушай, ты как-то странно его несешь.

– А ты что, часто видишь как трупы носят?

– Ну ты сказал… Первый раз в жизни. Просто мне кажется, что ты сейчас или сам упадешь, или его уронишь.

– Если я его уроню, то ничего страшного не произойдет. Ему уже не будет больно. А вот если сам упаду, то хорошего мало.

Виктор подтащил тело к люку и осторожно опустил. Послышался всплеск. В лицо брызнули крупные капли, и я отскочила в сторону.

– А глубина приличная, – констатировал супруг и принялся закрывать тяжелую крышку колодца.

– Может, нужно было хоть покрывало забрать?

– Зачем оно тебе сдалось? Ты что, согласна после покойника его расстелить на нашей кровати?

– Не пори чепуху.

– А в чем тогда дело?

– Это же вещественное доказательство. Если бы мы тело без покрывала скинули, то можно было бы решить, что его убили прямо здесь. А так как труп завернут, то и дураку понятно, что человека убили в одном месте, а привезли в другое.

– Какая разница?

– Да так. На всякий случай.

– Слушай, нужно машину подальше отогнать. Ловим такси и едем домой. Давай, а то уже на улице белый день.

– Да, конечно…

Я и сама не знаю, что со мной приключилось, но моя нервная система дала сбой. Я упала на крышку люка, меня трясло как в лихорадке.

– Витенька, Витя, ну почему так бывает?! Почему?! Почему это должно было произойти именно с нами?! Витя, почему?

– Ева, успокойся, пожалуйста. Всё уже позади. Ну не надо, не надо…

– Не могу, Витенька… Не могу…

Я поднялась, сделала несколько шагов, и почти упала на руки Виктора. Он подхватил меня и волоком потащил к машине. Ноги у меня заплетались…

Обратно мы ехали молча. Попав в незнакомый район, оставили машину на обочине. Отошли от нее на приличное расстояние и поймали такси. Открыв ключом дверь и переступив порог дома, безумно вымотанные, мы наконец посмотрели друг другу в глаза. Я была в отчаянье и почти ничего не соображала. Виктор только тут заметил, что я босая.

– Где твои туфли?

– Потеряла.

– Ну и фиг с ними. Новые купим.

– Конечно, купим. Ты ведь всегда покупаешь мне то, что я прошу.

– Да. У тебя идеальный муж. Вот тебе тапочки.

– Ты – просто потрясающий.

Мы прошли в комнату и рухнули на диван. Я откинула голову на мягкий валик спинки и устало прикрыла глаза.

– Ева, ты как?

– Кошмар…

В моем голосе прозвучала неподдельная горечь. Я все понимала. Понимала, что сейчас мы избавились от трупа и я опять являюсь соучастницей преступления. При любом раскладе мне будет статья. Но я совершенно не понимала, как такое могло произойти. Я бы отдала все на свете, только бы это было неправдой или дурным сном. Но это была реальность. Чудовищная, ненавистная мне реальность, от которой некуда было бежать.

Я с тревогой смотрела на мужа и тихонько смахивала слезинки, которые без спроса бежали по моим щекам. Наконец, не выдержав, я зарыдала. Муж положил руку мне на плечо, чтобы успокоить, но я скинула его руку. Какие-то несколько минут, и я успокоюсь сама. Вместе со своими слезами я выплескивала свою обиду, тоску, усталость, жалость к себе, ненависть к тому, что произошло. Как только соленые слезы стали заканчиваться, я постаралась хоть немного успокоиться и хоть как-то взять себя в руки.

– Вить, как это произошло? Ну почему именно так?! Никто не хотел его убивать.

– Евушка, я и сам не знаю.

Виктор вновь достал таблетку валидола и сунул себе под язык.

– Вить, что с сердцем-то?

– Простреливает. – Муж расстегнул ворот рубашки. Щеки его были бледны. – Что-то часто бьется. Тахикардия, наверное. Мотор барахлит в последнее время. Постоянные сбои.

– Это стресс. Нужно избегать стрессов.

– Ага, именно это мы сейчас и делаем. Вся наша жизнь – один сплошной стресс, и от этого никуда не денешься. Как бы мотор не отказал полностью.

– Ты хочешь сказать, что у тебя может остановиться сердце?

Муж всегда был настоящим паникером по поводу всего, что касается здоровья.

– Бог его знает. Лучше сдохнуть, чем пережить подобное.

– Витя, самое страшное позади. Мы дома, всё нормально….

• Предыдущая
• 48/66
• Следующая