Дело «Тридевятый синдикат» - Шелонин Олег Александрович - Страница 47
- Предыдущая
- 47/55
- Следующая
– И то верно, – загорелась Правая, – мы, чай, в магии тоже не новички.
Тридевятый синдикат сгрудился у зеркальца.
– Готовы? – строго спросила Центральная.
Правая и Левая закивали. Ягуся испытующе посмотрела на Горыныча и решительно тряхнула головой:
– А, попробуем…
Зеркальце щелкнуло. Серебряная поверхность затуманилась.
– Экстренное сообщение с Буяна, – слегка запинающимся голосом сообщило оно.
– Саботажница! – обличающе пискнул Чебурашка.
– У, вражина, – припечатал Иван.
– Тихо! – шикнула на них Яга.
– Оп-перация по освобождению заложников…
– Чего? – выпучил глаза Гена.
– Заложницы, – поправилось зеркальце. Чувствовалось, что оно было слегка не в себе и говорит явно не от своего имени. Кто-то старательно подсказывает ей слова. – Проводится лучшим профессионалом тридевятого…
Около голубого марева портала суетились черти. Вредные бельчата закладывали кокосовый снаряд в развилку дубовой ветки, предчувствуя очередную потеху.
– Чтоб все – как на тренировках…– энергично давал инструкции Бывалый сотрудникам адского НИИ, – а мы посмотрим, чему вы научились… со стороны. – Бывалый подмигнул Трусу и Балбесу, намекая, что пора занимать позиции в кустах. Светить свои пятачки перед кулаками «папы» в планы коммандос синдиката не входило.
– М-м-мы помним, – стуча зубами от страха, проблеял профессор, – ударили, и отползаем.
– Я те ударю! – ощерился Балбес.
– Некогда, – дернул его за хвост Трус, – линяем…
Слинять они не успели. Из портала вынырнул Хасан Абдурахман ибн-Факир в набедренной повязке и ночном колпаке. Сотрудники адского НИИ дружно рухнули на землю и поползли в разные стороны. Портал с грохотом закрылся.
– Огонь! – скомандовал самый вредный бельчонок. Две недели тренировок в прицельной стрельбе дали прекрасные результаты. Кокосовый орех финишировал точно на бессмертной голове факира.
– Ах так! – разъярился Кощей, вытирая с плешивой головы кокосовое молоко. – Ну все, я иду зверствовать!
Сотрудники адского НИИ уже не раз слышали эту фразу из уст Балбеса. Она подействовала на них как удар хлыста. Заверещав от страха, научная братия взметнулаись вверх и бросилась наутек, захватив по дороге Труса, Балбеса и Бывалого, которые так и не успели занять исходные позиции в кустах. Немедленно сработал стадный инстинкт. «Святая» троица поднажала и оказалась во главе забега. Кощей собрал глаза в кучку, выдрал из ограды бамбуковую дубину и понесся следом…
Марьюшка в тот момент прибиралась в избушке. Шум во дворе заставил ее выглянуть наружу. А вдруг долгожданный «папа» наконец-то по-явился? Единственного узника тридевятого она опознала сразу, несмотря на его полуфакирский прикид.
– Сбежал? – возмутилась она. – Да еще чертей моих обижаешь?
Избранница «папы» была достойна своего суженого. Подхватив отчищенную профессором до зеркального блеска сковородку, Марьюшка кинулась в погоню за преступником. Она не заметила, как за ее спиной вновь заклубилось голубое марево – из него вынырнул Илья и принялся озираться.
Бравый капитан прибыл почти вовремя. Сцена, развернувшаяся перед его глазами, заставила отца-основателя тридевятого государства нервно икнуть и ринуться на выручку своему проводнику.
Не успел. А вот факир успел. Он загнал всех чертей в море. Марьюшка тоже успела. Сковородка звонко шлепнула по плешивой голове преступника, отправив его в нокдаун.
– Факира-то за что?
Сковородка отыграла в обратную сторону. Капитан, не ожидавший от своей нареченной такой прыти, хлопнулся наземь.
В воздухе зашумели крылья.
– Вы не знаете, где тут страна Оз?
Марьюшка, вошедшая в раж, воинственно взмахнула сковородкой.
– Птички-то тебе чем помешали? – простонал Илья, пытаясь подняться. На лбу его набухала огромная шишка.
– Илюша! – ахнула Марьюшка, роняя сковородку на начавшего барахтаться Кощея. Барахтанье прекратилось.
От избытка чувств истомившаяся в ожидании девица бросилась на грудь своего героя, и тот тоже перестал барахтаться.
Глава немецкого посольства барон Вильгельм фон Тель нервно вышагивал по кабинету, бросая подозрительные взгляды в окно. В офисе армянского посольства царило бурное ликование. Барон раздвинул подзорную трубу, приоткрыл штору и нацелил оптику на конкурентов. Вино и эликсир там лились рекой. Тосты были подозрительно короткие и энергичные. Обычно у кавказцев все наоборот. Много и длинно говорят и довольно мало пьют.
– Выяснили, что они празднуют?
– Никак нет. Ни праздников, ни дней рождений…– Секретарь виновато развел руками.– Мы все проверили.
– Ладно,– махнул рукой посол,– потом разберемся. Главное – формула у нас. Готовьте запрос на дополнительные субсидии. Дороговато она нам обошлась…
– Будет исполнено, господин барон.
Взгляд барона упал на сейф, и настроение сразу улучшилось. Они все-таки ее добыли! Над копией знаменитой формулы сейчас бились лучшие специалисты. А оригинал… Посол не удержался, в очередной раз вытащил ключ и взялся за ручку сейфа. Ключ не потребовался. Дверца поддалась сразу. Вильгельм фон Тель рывком распахнул ее и замер. Формула исчезла.
– Ваша светлость! Расшифровали! – В кабинет сунулась взлохмаченная голова атташе немецкого посольства. Голова сияла.– Но результат настолько неожиданный,– возбужденно продолжала голова,– что специалисты настаивают на аудиенции. Хотят дать какие-то разъяснения и рекомендации.
Барон медленно закрыл дверцу.
– Зови,– выдавил он из себя,– и вот что, Вернер…– он повернулся к секретарю,– насчет дополнительных субсидий не надо… пока…
Тот удивленно вскинул брови, но кивнул. В комнату вошли шифровальщики, отвечавшие за секретность дипломатической почты. Их было трое. Один – тучный, приземистый, другой – худой и длинный, третий – хрестоматийная копия Альберта Эйнштейна. Все абсолютно разные и в то же время абсолютно одинаковые. Одинаковыми их делало выражение лиц, застывших в состоянии полного обалдения.
– Слушаю вас, господа.– Вильгельм сел в свое кресло и прикрыл глаза, стараясь не смотреть в сторону сейфа.
– Ваша светлость,– подал голос толстый и приземистый,– позвольте нам изложить весь ход рассуждений, приведший нас к столь поразительному результату.
– Меня не интересуют подробности,– прорычал барон, с трудом сдерживая рвущееся наружу раздражение. Утрата оригинала формулы выбила его из колеи.
– Ваша светлость,– испуганно проблеял худой и длинный,– если мы вам сразу скажем результат, вы нас уволите.
– Без выходного пособия,– добавила копия Эйнштейна.
– Излагайте,– сдался Вильгельм фон Тель.
Спецы оживились.
– Формула, переданная нам на исследование– эс два ха пять о ха,– приступил к разъяснениям худой и длинный,– на первый взгляд не что иное, как бессмысленный набор знаков.
Толстый и приземистый расстелил на столе перед послом лист с надписью «С2Н5ОН».
– Но это только на первый взгляд,– грустно добавил аналог Эйнштейна,– пока мы не начали разлагать эти знаки на составляющие.
Барон понял, что ему предстоит выслушать длинную лекцию и, не желая терять времени даром, щелкнул пальцами. Вышколенный секретарь молниеносно извлек из секретера бутылочку экстра-эликсира, наполнил хрустальную рюмку и поставил ее перед послом.
– Не надо!!! – завопили спецы в один голос, выпучив от ужаса глаза. Вид у них при этом был такой, что их сейчас вырвет.
– В чем дело? – Брови барона Вильгельма взметнулись вверх.
– Умоляем, не пейте! – взмолились спецы.– Сейчас вы все поймете! Только дослушайте нас до конца и, ради бога, не пейте эту мерзость!!!
Барон осторожно отодвинул от себя наполненную рюмку:
– Продолжайте.
– Так вот,– худой и длинный облегченно вздохнул,– как сказал мой коллега, мы начали разлагать знаки на составляющие. Шифр был настолько примитивен, что нам не составило труда расшифровать первые два знака. С2. Что это? Нужно было всего-навсего сообразить, что формулу писал «папа», исконно русский человек, и стандартный звук «эс» у него звучит как «цэ»! А что такое «цэ», произнесенное дважды?
- Предыдущая
- 47/55
- Следующая
