Дело «Тридевятый синдикат» - Шелонин Олег Александрович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая

– Достаточно,– мрачно процедил Люцифер и вновь потянулся к трубке.

Однако демонстрация силы только началась.

– Так, пожалуй, даже удобнее будет,– проскрипел снизу заслуженный, глубоко вздохнул и начал раздуваться в размерах, одновременно трансформируясь в гигантский пресс. В кабинете дьявола взревел двигатель, челюсти демона, превратившиеся в огромные плиты, поползли навстречу друг другу, скрежеща по полу. Путь их лежал через Люцифера и стол. Нечистый, неприлично взвизгнув, отскочил к двери. Рабочий стол дьявола вместе со всей документацией, телефоном и коммутатором превратился в тонкий блин.

– В этом что-то есть,– неуверенно пробормотал Люцифер, с опаской поглядывая на демона, с кряхтеньем поднимавшегося с пола.– Ну тогда запоминай. Как я уже сказал, тебе на Буян нужно. Кадров моих на лояльность проверить. Наедешь на них…

Демон начал принимать форму трактора.

– Да не так,– недовольно поморщился Люцифер, нервно вышагивая по кабинету,– на лояльность говорю… уж больно место там… разлагающе на моих сотрудников действует. Короче, как прибудешь, требуй отчета о проделанной работе. Да построже! Главное – построже! А потом на работу предложи поступить к твоему шефу. И мягонько, ласково так. Благ там посули всяких, льгот…

– Помедленнее, пожалуйста.

– Что? – вздрогнул дьявол, поднимая глаза.

Старый, заслуженный демон сидел на полу около неизвестно откуда взявшегося ведра чернил, макал в него страусиное перо и старательно писал на морщинистой ладони шпаргалку.

– Ты буквы-то помнишь? – поинтересовался на всякий случай дьявол.

– Я по старинке. Картинками.

Люциферу стало интересно, и он не поленился зайти с тыла и заглянуть.

– Это по-каковски? Почему не знаю?

– Молодо-зелено,– отечески пробубнил адский ветеран,– ты еще и пеленок не марал, а мы уже…

Люцифер почесал затылок. Он отчетливо помнил, что стадии пеленок у него не было.

– Ну ладно,– хмыкнул дьявол.

– Ну ладно.– Пенсионер старательно заскрипел пером.

– Это можно пропустить,– заволновался Люцифер.

– Это мы опустим,– не возражал демон, продолжая размеренно водить своим стилом.

Нечистый понял, что каждое лишнее слово в общении с пенсионером чревато последствиями и вольный стиль изложения задания в данном случае недопустим.

– Чтобы поступить на работу к Вельзевулу,– медленно, размеренным тоном профессионального диктора начал излагать Люцифер,– необходимо охраняемый объект ликвидировать…

– А чем тебе остров помешал? – Удивленный демон даже конспектировать перестал.

– Да не остров! Марью-искусницу ликвидировать надо… тупица.

– Понял.– Старичок вновь заскрипел пером.– Как ликвидировать будем?

– Ну… утопить, задушить, сварить, зажарить, наконец, в масле подсолнечном…

– На подсолнечном лучше,– одобрил старичок,– холестерину меньше. Ты не поверишь, сынок…

Люцифер понял, что пенсионер сейчас ударится в воспоминания, и зачастил:

– Поверю! Сразу и безоговорочно! Ты лучше главное запиши. Все одно не запомнишь ведь! Если они Марьюшку хоть пальцем тронуть посмеют, уничтожить всех! Сам охранять будешь.

– Так бы сразу и сказал, что тебе остров нужен. Это мы в момент! Чистку по всем правилам…

– Тьфу! – Нервы Люцифера не выдержали.– МАРЬЮШКУ НЕ ТРОГАТЬ!!! НИ ТЕБЕ, НИ ИМ!!! ПОНЯЛ? – проревел он на ухо демону.– Все! Пошел!

Демон обиделся, кряхтя встал и послушно пошел, но чуть-чуть левее двери.

– Ну и жлоб наш Вельзевул. Не мог на очки своему заслуженному разориться.

В образовавшийся проем сунулась удивленная мордочка секретарши.

– Насчет каменщиков распорядись,– буркнул ей Люцифер,– и столяров тоже. Надо бы интерьер обновить и дверь расширить, а то ее последнее время замечать перестали.

Если для членов синдиката и царицы-матушки утро выдалось хлопотливое, то Илья в отличие от них выспался отменно. Зелье сонное в жбанке с кваском погрузило его в безмятежный сон и заставило проспать чуть не до полудня. Сладко потянувшись, он открыл глаза, обнаружил себя в объятиях жаркой пуховой перины и вспомнил все, что с ним случилось накануне. Марьюшка! Капитан слетел с кровати и бросился к одежде. Неладное почуял, застегивая уже последние пуговицы. Нагрудный карман был пуст.

– Та-а-ак,– выдохнул капитан, осаживаясь на кровать.

Беглый осмотр личного имущества выявил еще две пропажи. Часы и крест. Это был удар. Часы были дареные. От его ребят. Группа захвата обожала своего бесшабашного «папу». А крест… тут и говорить нечего. Крест есть крест. А в этом мире не только крест, но еще и индикатор опасности. Три года назад он честно предупреждал хмельного Илью о появлении агрессивной нечисти. Другое дело, что он, обормот, не всегда эти предупреждения был в состоянии адекватно воспринять по вполне понятным причинам.

– Обчистили. Это кто ж мне удружил?

Профессиональная гордость капитана была уязвлена. Мозг заработал. Старых друзей из списка подозреваемых он вычеркнул сразу же. Такова уж была натура у капитана. Если друг, то до конца. До гробовой доски. Последнюю рубаху отдаст, в омут кинется, из беды выручит. Вот за это-то и еще, может, за легкий и веселый нрав и любили Илью все, кто хоть раз имел с ним дело.

Капитан проанализировал события прошедшего дня шаг за шагом. Рыбалка, черти, караван…. Последний раз он ощущал на себе крест на пиру. Это Илья помнил точно. Отец Митрофаний… посол…

– Мандладашский народный обычай! – дошло наконец до отца-основателя.– Шустрый посол.– Анализ ситуации был закончен.

В тронном зале его с нетерпением ждали царь-батюшка, министр финансов, Никита Авдеевич, Соловей и так до конца и не очухавшийся народный целитель.

– Ожил, терминатор?

Тот мрачно мотнул головой и торопливо схватился за очки. Люстру министр финансов ему простил, справедливо выставив счет за учиненный во дворце погром боярину Нарышкину, но рисковать не стоило.

– Значит, так, бра…– Илья великолепно помнил братковый сленг, занесенный им в тридевятое три года назад, но последнее время капитана от него стало немного коробить.– Короче, я на поиски Марьи-искусницы отправляюсь, но перед этим хотелось бы повидаться с послом вчерашним. Из Мандладаша.

– Зачем? – удивился Чебурашка.

– Я тут думал, думал…– неопределенно пробормотал Илья.

– О чем? – заинтересовался Никита Авдеевич.

– Мое профессиональное чутье,– капитан почесал грудь в том месте, где когда-то лежало Кощеево яйцо,– подсказывает мне, что с этим послом не все чисто. Стоило бы почитать его грамотки. Да и с самим потолковать в приватной беседе.– Илья выразительно стукнул кулаком о раскрытую ладонь.

– Соловей! – нахмурился Иван.

Воевода разбойного приказа опрометью кинулся исполнять высочайшее повеление. Через пару минут он вернулся мрачный как туча.

– Исчез. С утра его никто не видел.

– Папа проснулся? – В окне появилась голова Центральной.– Там Яга уже заждалась.

– Меня? – удивился Илья.

– Попрощаться с тобой перед дорожкой хочет,– высовываясь из другого окна, пояснила Левая и шмыгнула носом.

– Вы уж извинитесь перед ней, ребятушки. Недосуг мне. Марьюшку спасать надобно.

– Ни в коем случае!

– Папа!

– Что ты! Она всю ночь пирожки тебе на дорожку пекла. Не обижай!

Иван уговаривать не стал. Он подхватил капитана на руки, поднес к окну и сунул в зубы Центральной.

– Доставишь в целости и сохранности,– распорядился царь.

– Какой базар! – ответствовал судья, роняя «папу». Хорошо, Левая и Правая были на подхвате. Они бдили на совесть.

В отличие от «папы» Кощей этим утром проснулся в своей «камере» с больной головой.

– Воды,– жалобно простонал он, не открывая глаз.

– Ожил,– удовлетворенно вздохнул Лихо,– всю ночь тазик просил, а теперь на водичку потянуло.

– Я бессмертный,– простонал «узник».

– Если б не моя терапия…

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая