Алеша Драконыч - Шелонин Олег Александрович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/50
• Следующая

– Так, этот не пойдет.

– Почему?

– Идет как на ходулях, попа виляет, а сам худющи-и-й! Да я его плевком перешибу. Отшивай сразу. Не нужон нам такой.

– Не нужон,– согласилась Роксана.

– Испанский гранд,– надрывая глотку, представил очередного соискателя руки и сердца царевны церемониймейстер,– Хуан де ла Мария!

– Это какую Марию он там делает, наглец?– уперла руки в бока баронесса де Интимьяк, но глаза ее при этом буквально лучились любопытством и не совсем здоровым интересом.

– Машк, это же имя.

– С таким именем в приличном обществе делать нечего,– облизнулась баронесса,– а потому к нему стоит присмотреться. Если первую часть имени оправдает…

Карета подпрыгнула на рессорах, освобождаясь от грузного тела испанского гранда. К королевской чете, отдуваясь и пыхтя на ходу, двинулось что-то напоминающее пивную бочку. По дороге каким-то чудом испанскому гранду удавалось шаркать короткими ножками, несмотря на огромный живот, делать поклоны, элегантно оттопыривая пухлый зад, и приветливо помахивать шляпой, перо которой порой даже доставало до земли.

– Ну, не-э-эт… – На этот раз Роксане совет подруги не потребовался.

– Да,– согласилась баронесса де Интимьяк,– не оправдал он своего имечка. Эх, тебе бы такого, как твой папаша, найти. Ростиком небольшой, а силища – дай бог каждому. А в постели-и-и…– Баронесса благоговейно закатила глазки.

– Ты-то откуда знаешь?

– Сердцем чую,– томно погладила себя по груди де Интимьяк. Грудь у нее была богатая, как, впрочем, и другие телеса. Замечтавшаяся баронесса не заметила, как рука ее невольно соскользнула с груди и поползла ниже.– Огонь, а не мужик.

– А я думала, сердце в другом месте находится,– хмыкнула Роксана.

Баронесса опомнилась.

– Запомни, девочка,– строго сказала она менторским тоном.– Настоящий мужчина должен быть маленьким, вонючим, кривоногим, волосатым. Это идеал!

– Ну ты даешь! – прыснула царевна.– Почему маленьким-то?

– Вся сила в корень уходит. Поверь моему опыту.

– Царевич Елисей! – проорал церемониймейстер.– Единственный наследник престола государства Московского.

В отличие от других женихов сын царя Еремея приехал не в золоченой карете. Статный юноша в алом расписном кафтане спрыгнул с вороного коня, снял шапку, кинул любопытный взгляд на гомонящую толпу и только после этого отвесил поясной поклон Черномору. Русые волосы рассыпались по плечам.

– Он… – прошептала Роксана.– Он! Вот кто будет моим мужем!

– Я чему тебя учила,– прошипела баронесса.– Маленький, вонючий, волосатый…

– Отстань, Машка! Не нужны мне твои вонючки. За этого хочу! Смотри, какой красавчик.

– Да… вляпалась ты, девка.

– Что такое? – подняла брови царевна.

– Отступись, пока не поздно. Любых выбирай. Вон их – целая куча, а с этим лучше не связывайся, наплачешься!

– Ты толком объяснить можешь?

– Проблемка с этим москалем. Хорош, статен, да вот…

– Ну?

– Я давеча с послом московским пошушукалась. Зазнобушка у царевича есть. Не из знатных вроде, хотя… кто ее знает! Не местная она. Очень Еремей гневался, что сынок ему политику портит. Хочет с Черномором породниться. Сынка сюда чуть не пинками гнал. Политика!

– Политика – это когда кому-то чего-то от кого-то очень надо,– мудро изрекла Роксана,– и он этого чего-то от кого-то трепотней добивается. Верно?

– Почти.

– Чего надо Еремею?

– Сала.

– Машка, ты в своем уме? Да этого добра везде как грязи.

– Такого сала, как у вас, нет нигде! – открыла страшную тайну Мари де Интимьяк.– Черномор, кстати, тоже не против с Еремеем породниться. Если б не Елисеевы финты, этого конкурса красоты,– презрительно фыркнула она, кивая на кавалькаду женихов,– не было бы. Уже бы свадьбу играли.

– А папе чего от Московии надо? Он вроде всегда на Запад смотрел.

– Он на него не смотреть, а иметь хочет. А чтоб его иметь, надо за спиной силу чувствовать. У Еремея сын, у Черномора дочка. Если объединить, что получится?

– Что?

– Киевская Русь!

– Муде-о-ор,– поразилась Роксана.

– То-то и оно! Раньше сало в Московию возами возили, в обмен на меха. Соболя, куницы, бобры. В Московии этого добра навалом. По весу меняли. А как Елисей в дурь попер, папаша твой поставки сала прекратил да женихов со всего света согнал. Еремей сынку жуткий скандал закатил. А тот уперся – и ни в какую. Алена будет моей женой, и баста! Как батюшке удалось уломать его, никто в толк взять не может. Я так думаю, эта самая Алена его и отпустила. Посол сказывал, перед отъездом они долго ворковали. Теперь у твоего батюшки проблема,– засмеялась баронесса,– боится, что ты кого другого выберешь.

– Не выберу! Машка, что делать? Как его к себе приворожить? Чтоб он о зазнобе своей враз забыл? И ко мне всем сердцем… – прижала царевна руки к груди.

Мария критически осмотрела Роксану.

– Гмм… девка ты статная, все при тебе. А вот нарядом твоим стоит заняться. За мной!

Баронесса де Интимьяк развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула вперед, рассекая толпу. В кильватере, едва поспевая за своей решительной подружкой, болталась Роксана. Они так спешили, что на такую мелочь, как маленькая тучка, показавшаяся на горизонте, не обратили ни малейшего внимания. А напрасно, ибо тучка эта состояла из летучих мышей, которым в это время суток положено было спать.

Девушки обошли дворец с тылу и нырнули в него через черный ход. Дружина, которая, как и положено, охраняла замок не только с парадного хода, беспрекословно пропустила их внутрь. Баронессу узнавали в любом платье, а рядом, как справедливо заметил Черномор, могла быть только Роксана. Девушки мелкими перебежками, стараясь не попадаться на глаза женихам, которых слуги разводили по отведенным им покоям, пробрались в светлицу царевны. Первым делом баронесса перевернула все ее сундуки.

– Ну-ка скинь с себя это безобразие.

– Почему безобразие?

– Ни жемчугами, ни алмазами не расшито.

– Дались тебе эти каменюки,– обиделась Роксана.– Безвкусица. Ты посмотри только, как элегантно,– проворковала она, любуясь на себя в зеркало.

– В Париже тебя в этом оборжут. Каменный век. Хотя как знаешь, умеючи и из этого старья…

Хищно щелкнули ножницы.

– Ты что творишь?! – охнула царевна.

– Режу.

– Мое любимое!

– Хочешь мужика приворожить – терпи. И глаза закрой. Мне так работать удобней.

Роксана стиснула зубы, закрыла глаза и начала терпеть. Ножницы пощекотали грудь, скользнули вдоль бедра, прошлись вокруг талии…

– У меня глаз наметанный. Сейчас такой блузон заделаем. А заодно и юбчонку справим,– азартно щелкая ножницами, бормотала Мария.– Чуть-чуть выше колен… Готово! – гордо сообщила она,– можешь открывать глаза. Любуйся!

– Мамочки,– тихо пискнула Роксана, прикрывая руками обнажившуюся грудь,– отец меня убьет.

– Темнота. Последний вопль парижской моды! Декольте называется. И вообще, кто за политес отвечает? Вали все на меня.

– А юбка? Это ты называешь чуть-чуть выше колен? Да из-под нее исподнее торчит!

– Действительно,– задумчиво потерла подбородок баронесса,– трусики видны. Сейчас прикроем,– успокоила подругу Машка и потянула за подол юбчонку вниз.

– А теперь пупок наружу! И потом, что это за разрез на боку?

– Глупая! Это твое самое главное оружие. Во-первых, ходить легче, а во-вторых, мужиков бьет наповал. Прямо у твоих ног падать будут и сами собой штабелями складываться.

– Ну уж нетушки! Я в этой срамоте на люди не выйду!

Царевна ринулась к сундукам и начала лихорадочно в них рыться.

– Вот дурочка… – Тут шум со стороны дворцовой площади насторожил баронессу. Она кинулась к окну.– Роксана!

– Чего тебе? – недовольно буркнула принцесса.

– Смотри, что на улице творится.

Роксана, по-прежнему стыдливо прикрывая рукой грудь, осторожно выглянула наружу. Город накрыла туча летучих мышей, возвещая о начале операции «Искусство в массы». Сверху посыпались листовки. Одну из них, пролетавшую мимо, баронесса поймала, чуть не вывалившись из окна, скользнула глазами по первым строчкам, освидетельствовала портрет несчастной принцессы Вионы и обмерла, прижав его к груди.

• Предыдущая
• 16/50
• Следующая