Инстинкт гнева - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/81
• Следующая

Туманов замер со слегка отвисшей челюстью. Неужели его развели, как лоха на базаре?! Нет, не может быть! Он же сам узнал этого Павла… и визитка вот… Калинин Павел Дмитриевич… правда, почему-то не написано, что полковник ФСБ. Вообще ничего не написано. Просто картонка жемчужного окраса и темно-вишневое тиснение. Фамилия… мобильный… «мыло»… и какой-то значок в правом верхнем углу, вроде «торговой марки» или копирайта… нет что-то другое, но тоже в кружочке.

«Где-то я это уже видел. Где?»

В связи с крайним расстройством мысли шли в разбег, а память работала и вовсе из рук вон.

«Да и не важен сейчас этот значок! Что делать, вот вопрос!»

Туманов схватился за телефон. Выход напрашивался сам собой: просто позвонить и спросить о чем-нибудь. Если Павел ответит, все нормально, если нет – можно покупать на рынке футболку с трафаретом «Я – лох!». И что спросить? Виктор лихорадочно соображал, но повод никак не придумывался.

«Оружие! – наконец осенило Туманова. – У меня осталось его оружие!»

Сыщик торопливо набрал номер Калинина и затаил дыхание в ожидании ответа.

– Да, Витек, что забыл?

– Пушку, – Виктор откашлялся. – Пушку его тебе не сдал. И глушитель. Что мне с ней делать? В машине оставить?

– Нет, в машине нельзя, – Павел задумался. – Мы же завтра все равно встретимся, телефону такую информацию не доверишь, вот и прихвати железки с собой.

– Паша… это… – Туманов замялся.

– Боишься, что подстава? – Калинин усмехнулся. – Не переживай, Витек. Прихватят менты, звони мне. Я бы вернулся, но, честное слово, времени в обрез.

Туманов дал отбой и утер испарину. Кажется, худшие опасения не подтвердились. Хотя до завтрашней встречи душа все равно будет не на месте. Насчет неотложных дел Павел говорил вроде бы искренне, но как знать наверняка, может быть, он отменный артист, этот «полковник Калинин»?

Если бы Туманов знал, какие на самом деле неотложные дела возникли у Павла, он бы занервничал еще больше…

…Едва «Шевроле-Тахо» вырулил на МКАД, его тотчас прижали к обочине два менее монументальных, но более проворных авто. Полковник Калинин не стал маневрировать и пытаться уйти в отрыв, поскольку в отличие от «наезжающих» точно знал, с кем ему предстоит иметь дело. Он терпеливо дождался, когда экипажи двух черных «Мерседесов-ML» выберутся на воздух и подойдут к его машине, затем опустил стекло и уставился на лидера «дорожных хулиганов».

– Э-э… – человек из «Мерседеса» слегка опешил, но все-таки заглянул через плечо Павла в салон. – Привет, разведка.

– Чего тебе, Рустам?

– Мы… тут проезжали, – взгляд Рустама забегал. – У тебя новая машина?

– Новая. Чего хотел?

– Ты… один?

– А тебе какое дело? Кто вас сюда направил? Мартов?

– Нет, мы получили сигнал, решили проверить.

Было видно, что Рустам врет. Во взгляде у него появилась тоска и желание поскорее смыться, но спектакль следовало доиграть.

– Неужели? – Калинин смерил его взглядом. – Быстрые какие!

– Мы тут рядом были. Ты же из Бутова едешь? Ничего подозрительного там не видел?

– Видел подозрительный «БМВ» с двумя пулевыми в дверце. Ты о нем? Стоит на Ратной, во дворе. В салоне кровь, водителя нет.

– Да? – Рустам озадачился. – Нет! Я не о том. Я о нашем деле.

– А какое у вас дело, ребятки? Я что-то в последнее время перестал улавливать. Вы с группой Островского работаете или по какой-то особой программе?

– О чем ты, разведка?! Все, как раньше!

– Ну-ка, Рустам, сядь ко мне. Вперед садись. Остальные свободны.

Парень жестом отправил экипажи по машинам, а сам покорно уселся в «Тахо» рядом с Павлом.

– Кто там у тебя? – с наигранной небрежностью спросил он у полковника и указал большим пальцем за спину.

– Эфиоп, – спокойно ответил Павел. – А ты не узнал?

– Незнакомы, – Рустам пожал плечами.

– Вахоб, ты в сознании? – Павел взглянул на раненого через зеркало. – Как самочувствие?

– Якши.

– Знаешь этого человека? – Калинин строго взглянул на Рустама. – Обернись!

– Знаю, полковник, это человек Мартова.

– Откуда знаешь?

– Он должен был деньги привезти. За сыщика.

– Рахмат, Вахоб-джан, – Калинин, не мигая, уставился на Рустама. – Что теперь скажешь?

– Ничего, – человек Мартова уставился в перспективу трассы. – Никаких денег я ему не вез.

– Потому, что сыщик жив, – Павел кивнул. – Ваха прокололся, и ты приехал, чтобы зачистить территорию.

– Это твои догадки, разведка, – Рустам высокомерно усмехнулся. – Я тебе не этот урюк, мне ты ничего не предъявишь.

– А ты меня и не интересуешь. Кто ты такой, Рустик? Пешка. По большому счету меня даже адвокат не интересует. Мне нужен тот, кто играет вами партию. Тот, кто желает использовать кризис, возникший по милости Хамелеона, в своих интересах.

– Высоко лезешь, медведь. Там улей, но там и ветки тоньше, не упади, – Рустам покачал головой.

– Я помню, что ты поэт, Рустам. – Полковник кивком указал на дверь. – Но еще – ты рядовой боец, и тебе долго не стать бригадиром. Так что оставь свои советы при себе и ступай работать, дел выше крыши. И не говори ничего Мартову, так будет лучше, поверь. Сыщик выжил, но затаился, Эфиоп от стыда тоже лег на дно. Запомнишь?

– Не перепутать бы, – Рустам скривился. – Урюка все равно найдут. Не мы, так другие.

– Это уже моя печаль, Рустик. Ступай, трудись, а в перерывах пиши тексты к шлягерам. Так от тебя пользы больше. Как там у тебя было… «Железной поступью шагая, земле отцов мы шлем привет», да? Конечно, на немецком звучит энергичнее, но и в переводе впечатляет.

– Вспомнил! – прошипел Рустам. – Еще бы марш Старой гвардии вспомнил или вообще – оду Юстиниану. Будь здоров, разведчик!

Рустам, наверное, хотел громко хлопнуть дверью, но приложил к массивной двери недостаточное усилие, и звукоизоляция поглотила хлопок. Павел покачал головой и включил «драйв».

– Талантливый парень, но лени на троих.

– Песни пишет, да? А кому?

– Кто больше заплатит. Мегазвездам в основном.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно?

– Почему в современных песнях плохие тексты. К деньгам нет рифмы, – Эфиоп повозился и негромко застонал. – Левая нога совсем онемела.

– Кость задета, – Павел кивнул. – Но это ерунда, Вахоб, главное – жив.

– Спасибо, полковник.

– Не за что, майор.

– Бывший, – Эфиоп снова застонал. – Ты меня спас, я не забуду.

– Лучше забудь. Подлечись, отдохни, выжди, пока все уляжется, и возвращайся к своему Ивану Палычу, понимаешь меня?

– Вербуешь?

– Нет. Конкретно твой босс меня не волнует, следить за ним тебе не придется. Но должник в преступном мире мне не помешает. Вдруг пригодишься? Согласен?

– Да, полковник, – твердо ответил Эфиоп. – А что ты сыщику скажешь?

– Найду, что сказать. Ему сейчас что ни скажи – проглотит. На распутье он, как тот витязь…

…По дороге домой Виктор напряженно обдумывал ситуацию, но ни к чему определенному так и не пришел. Из одних и тех же сочетаний фактов напрашивались самые противоречивые выводы. Туманов вертел их и так и этак, но четкой картины с внятными комментариями не получалось. Следы вели сразу в трех направлениях, и Виктор никак не мог выбрать какую-то одну тропинку. Сыщик и на самом деле чувствовал себя просто витязем на распутье.

Если пойти налево, все вроде бы стыковалось и почти идеально подверстывалось к версии, что Островский злодей. Все, кроме одного, – бывший клиент не скрывался, а сам искал кого-то особо опасного. Это подтверждал масштаб облавы в лесопарке и привлечение к делу милиции.

Прямо маячил человек, нанявший киллера (теперь ясно, что не Островский), который несколько раз пытался убрать сыщика и его новую подружку. Зачем? И почему обоих? Ведь до сегодняшнего дня между ними не было связи. Или была? Непонятно.

Направо лежал путь и вовсе неизученный, со следами неведомых зверей. В камуфляже и с ружьями.

• Предыдущая
• 42/81
• Следующая