Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/94
• Следующая

Они пытались снова собраться в подобие строя, но многие из пленных да и гражданских бросились к лесу, и солдатам пришлось их догонять. Трое наиболее быстрых пленников, преследуемых десятком солдат, почти достигли опушки, когда из подлеска раздался громкий крик. Слов было не разобрать, но кричащий явно что-то приказывал. Беглецы тут же упали на землю, а солдаты остановились и подняли оружие. Им было бы лучше тоже залечь, но поняли они это, лишь когда из леса ударила тяжелая пулеметная очередь. Четверо завалились большими мешками сразу, остальные попытались бежать к колонне, но пули настигли их через несколько шагов. Оставшиеся у грузовиков солдаты открыли ответный огонь, но произвело ли это должный эффект, было не понятно. Пулеметчик не отвечал, зато из развалин ближайшего дома в оставшийся бронетранспортер ударила граната противотанковой базуки. Машина задымила, ее башенка судорожно дернулась, но установленный в ней крупнокалиберный пулемет промолчал. Солдаты рассредоточились и начали обстреливать еще и развалины. Под перекрестным огнем метались гражданские и пленные. Когда с опушки леса снова заговорил пулемет, их оставалось уже втрое меньше, чем до прохода вертолетов.

Примерно десять человек, в основном женщин и детей, побежали прямиком к тому месту, где сидели «управленцы». Вели их, как ни странно, двое освободившихся пленников. Когда беглецы достигли окаймляющих лес кустов, над пожарищем разбомбленного поселка снова застрекотали вертолеты. Теперь их было только семь, но интенсивность ракетного огня от этого особо не снизилась. Они заново «прочесали» уже разгромленную местность и дали несколько выстрелов по краю леса – видимо, у командира колонны была связь со штабом вертолетного подразделения. «Лесной» пулемет замолк, но легче солдатам не стало. Откуда-то из-за замыкающей машины взвился белесый след, и к одному из вертолетов протянулась полоса дыма. Коварная ракета из переносного зенитного комплекса проигнорировала тепловые ловушки и расколола фюзеляж винтокрылой машины надвое. Обломки вертолета рухнули примерно на то место, где догорал первый бронетранспортер. Остальные геликоптеры разошлись в стороны, но очень быстро вернулись и сосредоточили на последнем грузовике колонны интенсивный пулеметный огонь.

– Ни фи-га не понимаю, – признался Пашков.

– Война, – многозначительно произнес Сноровский. – Тихо! Беженцы…

Возглавляемые солдатами в сером беженцы прошли буквально в трех метрах. Наступившая темнота хорошо маскировала притаившихся «управленцев», но отблески близкого пожара сводили надежность такой маскировки к минимуму.

– К Покровке… – донеслось до них.

– Это как раз у шоссе, – прошептал Федор. – Безносов говорил, там блокпост, наши… Иван Павлович, давайте пойдем за ними!

– Сами доберемся, – буркнул Сноровский.

– Нет, шеф, Федя прав, – поддержал Куриловича доктор. – Ночь уже. Заблудимся.

– А они?

– Вы же видели, как эти люди одеты. Я имею в виду штатских. Это наверняка местные.

– Это опасно.

– Я замерзла, – тихо пожаловалась Вера, – и устала.

– Все устали, – Пашков по-дружески обнял ее за плечи. – Сидя на снегу, все равно не согреешься.

– Ладно, – Иван Павлович указал вслед группе беженцев. – Только без шума и не отставать!

Не отставал, в основном, Федор. Вере и доктору пришлось сложнее. Лодыжка у Пашкова отекла, в связи с чем высокое голенище пришлось расшнуровать, и теперь ботинок постоянно норовил потеряться. Доктор старался держать темп, но хромать, опираясь на сучковатый посох, так же быстро, как шел авангард, он не научился. Девушка же просто едва передвигала ноги. В конце концов она упала и тихо заплакала. Доктор, пытаясь удержать спины Сноровского и Федора в поле зрения, сделал еще пару шагов, но остановился и растерянно обернулся. Вера не двигалась, лишь ее плечи слегка сотрясались от рыданий. Пашков судорожно сглотнул слюну и сначала сделал десяток торопливых шагов за уходящими все дальше товарищами, но потом снова остановился и, с тоской пронаблюдав, как их очертания исчезают в темноте, вернулся к девушке. Усевшись рядом, он погладил ее по плечу и вздохнул.

– Отдохни, девочка. Отдышись. Я тоже вот… А… я перекурю, например… Да, перекурю, и пойдем. Тут до Покровки два шага осталось. А там и согреемся, и поедим, и поспим… Ты только сейчас не вздумай засыпать! Слышишь?

Он потрепал ее за то же плечо.

– Я не пойду, – тихо ответила Вера. – Иди один…

– Ага, – доктор усмехнулся. – Нашла супермена. Может, предложишь еще и шею тебе свернуть, чтобы не мучилась? Нет, я добрый и слабохарактерный. Буду тебя тащить, пока не сдохну.

– Тогда я лучше пойду, – отрешенно согласилась Вера. – Дохлый доктор – это, наверное, тяжело…

– Умница, – Пашков оперся на посох и медленно встал. – Юмор жив, значит, дойдешь.

*Покровка выглядела заповедным уголком тишины и покоя. Во всей деревне нигде не горели лампочки, не ходили люди и даже не лаяли собаки. Сначала Пашков попытался найти следы шедших впереди беженцев и следовавших за ними «управленцев», но вскоре оставил бессмысленные попытки и постучал в ближайшие ворота. На скорый ответ он не рассчитывал. В принципе, хозяева с полным правом могли не реагировать ни на стук, ни на просьбы, ни на мольбы. Однако иного выхода не было, и доктор постучал более настойчиво. Третья попытка могла быть сопряжена с риском получить прямо сквозь деревянные ворота заряд картечи из какой-нибудь охотничьей «тозовки», но Пашков все-таки постучал еще раз.

– Хотя бы собаку мы должны были разбудить! – озадаченно пробормотал он, заглядывая в щель между створками.

– Может быть, здесь нет собаки, – предположила Вера.

– При таком-то хозяйстве, да еще у края леса? Воров тут, возможно, не опасаются, но от всяких лис и куниц защита быть должна. Лучше собаки никто ничего до сих пор не изобрел…

Он занес кулак, чтобы постучать в четвертый раз, но почему-то передумал. Вместо бессмысленной процедуры он просто нащупал слева от ворот калитку. Она открылась от легкого толчка. Пашков пару секунд посомневался, но потом заглянул во двор. В темноте что-либо разглядеть было почти невозможно, и доктор перековылял через деревянный порог.

– Эй, хозяева… – негромко позвал он.

Вера войти в чужой двор не решилась. Она стояла, нервно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к издаваемым Пашковым звукам. Доктор опрокинул что-то жестяное, невнятно выругался, затем почиркал спичками, снова выругался и наконец затопал – застучал посохом обратно к воротам. Теперь впереди него двигался размытый лучик света от перемотанного синей изолентой электрического фонарика.

– В прихожей нашел, – выходя за калитку, пояснил он.

– В сенях, – поправила Вера.

– А, ну да, – согласился Пашков.

– А хозяева? Они разрешат нам переночевать?

– А нет тут никаких хозяев, – доктор произнес это как-то слишком легко, словно пытался не переиграть и потому безнадежно переигрывал.

– Там… что-то случилось? – с тревогой спросила девушка.

– Нет, просто ушли второпях… Беспорядок. А собака, видимо, сдохла. Нет ее ни во дворе, ни в будке…

– А-а…

– Мы лучше в центр пойдем, – он незаметно подтолкнул Веру вперед. – В местную больницу… Коллеги не откажут в приюте.

– Володя, это же маленькая деревня, – девушка покачала головой. – Здесь, наверное, нет даже фельдшера.

– Ну… тогда просто другой дом поищем, – торопливо исправился Пашков. – Идем, идем…

– Другой? – Вера заглянула ему в лицо. – С живой собакой?

Доктор отвел глаза в сторону и молча кивнул. Рассказать этой и так уже до смерти запуганной девочке о том, что увидел в доме, он был просто не в силах. Или дело было не в Вере, а в нем самом. Он давно уже не расстраивался при виде крови или трупов, но никогда ему не доводилось видеть их на месте преступления, да еще в таком количестве. В этом вымершем доме еще утром жила семья из шести человек. Теперь они – двое взрослых и четверо детей – лежали в кроватях с одинаково перерезанными глотками…

• Предыдущая
• 49/94
• Следующая