Смертоносная чаша [Все дурное ночи] - Сазанович Елена Ивановна - Страница 68

• Предыдущая
• 68/83
• Следующая

– Ладно, Ник, – отмахнулся Вано, – в любом случае, меня понять проще: эту тетку видно издалека.

– Это уж точно. Мимо нее не пройдешь спокойно – наверняка заденет своим бедром.

– Ну, ладно тебе, Ник. Женщин оставим на десерт, а теперь обсудим, с чем мы остались.

– С носом, Вано. С собственным носом. И только.

– Потому что ты дальше своего носа не видишь, а я стараюсь. Поэтому… Толмачевский мертв, и мы знаем почему. Он сам заявил, что в «КОСА» не все чисто. А я в этом утром убедился.

– Неужели наши опасения подтвердились?

– Именно. Все, кого я обошел, покончили жизнь самоубийством. И все они обладали очень дорогими вещами, оцененными не в одну тысячу долларов и зачастую – не в один миллион. Сечешь? К тому же ни у кого из погибших не было, к примеру, обширных коллекций. Это было бы слишком заметно. Напротив, ценности были исключительно в единичном экземпляре. У кого – картина известного мастера. У кого – скульптура. У кого – алмазное украшение египетского фараона. Были даже карандаши, которыми писали императоры. И ручки, которыми они подписывали смертные указы. А родственники многих погибших даже толком не подозревали об истинной ценности этих вещей. И, что самое интересное, никто понятия не имеет, куда эти дорогущие вещицы вдруг подевались. Предполагают, что их кому-нибудь подарил или продал погибший. Вот так, Ник. А теперь – за тобой слово.

– Мое слово станет заключительным, но решающим! Из оставшихся в живых никто не имеет никаких ценностей. Абсолютно никто! Поэтому их, мягко говоря, выпроводили из клуба. Они понадобились как бы для прикрытия. К тому же, именно благодаря им повышался авторитет «КОСА». Якобы существуют члены клуба, которые полностью выздоровели и вернулись к полноценной жизни. Хотя возвратить их было раз плюнуть: никто из них всерьез и не собирался умирать. Так, мелочевка. Все они посещали «КОСА» короткое время. И, я думаю, это тоже не просто так: за короткое время они не могли ничего толком разнюхать. На их место приходили другие, и так беспрерывно. Понимаешь? На эти «мертвые души», пардон, скорее «живые души» было рассчитано определенное количество мест. И они не обходились «КОСА» дорого.

– Да уж, конечно. Если учитывать, что настоящие самоубийцы завещали «КОСА» такие ценнейшие вещицы! Да, их подталкивали к смерти, это несомненно. И, думаю, в этом сыграло не последнюю роль янтарное вино, этот божественный «Реквием ночи». Мы здорово опростоволосились, вовремя не взяв его на экспертизу.

– Нет, Вано, на этот раз нам повезло.

И я рассказал другу, как Оксана успела перехватить парочку бутылок этого одурманивающего напитка. Вано вытаращил на меня свои жгуче-черные глазищи.

– Значит, в нем не было наркотиков? Вот это да! А заключение экспертизы есть?

Я утвердительно кивнул. И тут же рассказал еще об одном случайном открытии, о том, что тем несчастным, кого заставляли умереть, давали именно «Реквием ночи», а тем, кто покидал клуб в полном здравии, предлагали совсем другое вино.

– Тогда неувязочка получается, – задумчиво проговорил Вано. – Если наркотики непосредственно добавляли в спиртное в «КОСА», зачем, спрашивается, было так резко изымать «Реквием ночи» из меню? Тем самым навлекая на себя лишние подозрения? В случайность я не верю. Кроме того, с какой стати нужно было одним посетителям предлагать «Реквием», а другим – красное вино, если можно подсыпать наркотические вещества непосредственно перед употреблением только в «Реквием ночи»?

Я промолчал. Этот вопрос мучил меня тоже, но ответа на него я пока не нашел.

– Надо исходить из реальных фактов, Вано. Оксана, безусловно, сказала правду. Значит, что мы имеем? В закупоренных бутылках наркотиков быть не могло! Следовательно, их добавляли в клубе. И, возможно, все эти махинации делались для того, чтобы еще больше запутать следствие, пустить по ложному следу.

– Вернее, навести на правильный след?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, Вано. Я только теперь подумал: а что если преступники перестраховались? Погибает какой-нибудь завсегдатай «КОСА». Так? И вдруг какому-нибудь придурку, типа тебя или меня, пришло в голову перепроверить бокальчик с оставшимся вином, которое он пил. И там обнаруживаются подозрительные вещества. Естественно, начинается следствие. Тут же бутылки изымаются из обращения, сечешь? Они же не могут предположить, что у меня есть жена, самая умная и самая хитрая женщина в мире! И что она успевает перехватить по-фабричному закупоренные бутылки…

– Ну, ну. – Глаза Вано понимающе заблестели. – И это делается специально, чтобы обвинить именно таких милых западных бизнесменов, которые поставляют вино! Но обвинить их невозможно, поскольку уж очень они далече! А доказательств, то есть самого напитка, уже нет! Браво, Ник! Ты – голова. И твоей жене – пламенный привет! Она – замечательная женщина!

– И ты не так уж дурно соображаешь, Вано! – польщенно улыбнулся я, продолжая свою мудрую мысль. – Для этого и подаются членам клуба разные вина, чтобы падало подозрение именно на «Реквием ночи». И к тому же преступники убивают сразу двух зайцев. Во-первых, они убеждают дураков детективов, что виноваты во всем западные поставщики. А во-вторых, они избавляют себя от лишних сложностей. Они уже конкретно знают, в какое именно вино добавлять наркотики, в частности – в «Реквием ночи». И каким лицам его подавать, а именно – будущим смертникам.

– Все просто и логично! – Вано через стол протянул мне руку. Я крепко ее пожал.

Но мой оптимизм уже несколько приостыл.

– Остается только доказать, что наркотики действительно добавлялись, а это уже сделать невозможно, Вано. Про это нам мог рассказать только Толмачевский, но с того света от него откровений не дождешься.

– Не отчаивайся, Ник. – Вано был настроен по-боевому, не иначе, от очередной рюмки виски. Его черные глазищи блестели, лысая голова светилась на весь престижный ресторан, и даже, по-моему, олени на свитере стали ярче. Вано, скажу откровенно, мало напоминал детектива, отличающегося честностью и порядочностью. Это понимали и немногие посетители, заглянувшие в «Плазу» и в недоумении оглядывающиеся на наш разговорчивый столик.

– Не отчаивайся, Ник! – повторил густым басом Вано. – Да, пока мы не располагаем должными фактами, но это не настолько важно теперь. Главное – для себя мы поняли механизм преступных действий «КОСА». И, поверь, теперь дело пойдет быстрее. Мы должны разыскать завещания людей, покончивших с собой. А они наверняка были! В администрации клуба далеко не глупые люди, и для страховки они непременно держат у себя завещания. В случае чего – они законные владельцы ценностей. Тем более это ведь не какие-нибудь коллекции картин или икон, представляющие интерес для государства. Подумаешь – безделушка какая-то! Они скажут: а мы в искусстве ни бум-бум. И этот маленький сувенир от благодарного члена «КОСА» окажется для них чистым символом!

– На сегодняшний день нам может помочь единственное лицо, обязательно что-нибудь знающее об этом, – предположил я.

– Наш маленький нежный друг, швейцар Варфоломеев! – подтвердил Вано мои догадки и тут же добавил: – Но чует мое сердце, Ник, что и в этом буржуазном ресторанчике нам могут рассказать что-нибудь интересное. Толмачевский и Анна здесь частенько бывали. Как знать, возможно, не только они. Поэтому… – Он запнулся и жестом руки позвал хорошенькую официантку со стройными ножками к нашему столику. И уже полушепотом добавил: – Думаю, Ник, лучше всего начать с мелкой рыбешки. Весит она мало, но плавает глубоко. Ей, уж точно, незачем лгать.

Официантка словно ждала приглашения и с радостью подскочила к нашему столику.

– Вам что-нибудь еще нужно? – спросила она. – Мне приказано ни в чем вам не отказывать. – Последнюю фразу она произнесла, глядя широко открытыми глазками прямо на меня. И я решил не обманывать ее ожиданий. Поскольку Вано для нее вообще ничего не значил и она думала, что он – всего лишь экзотический экземпляр для дружбы великого артиста, инициатива должна исходить с моей стороны. И я вспомнил про свою альпачиновскую улыбочку, после которой она будет готова не только подарить мне парочку слов, но и бросить к ногам свое сердце. Чтобы не спугнуть девушку, я начал издалека:

• Предыдущая
• 68/83
• Следующая