Иверь - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/72
- Следующая
Так что нужно следовать плану, и первым в плане номером идет маршрут до Туманных гор, или гор Утренней Влаги, как вам удобнее. Там груз. Там оборудование, оружие, медикаменты и годовой запас провизии. Короче, там все, что полагается для выживания десантной группы из десяти человек на земной месяц. Включая связь и развлечения. Мне туда. Мне к капсуле. В предвкушении будущей безопасности я совсем забыл даже за своим рабом приглядывать и чуть было не налетел на него, когда он резко остановился.
Молодой охотник что-то промычал.
Остановившись рядом с ним, я посмотрел, куда он указывал. По земле словно толпа прошла. Я с сомнением посмотрел на примятый и вырванный мох, прикидывая, сколько же тут прошло и кого.
– Охотники, – сказал раб.
Я поглядел на него, и тот, словно чего-то смутившись, отвел глаза. Охотники в его понимании – это не просто те, кто обеспечивает едой независимые поселения. Это еще и воины, легкие на подъем и нападение. Надо наказать соседей за нарушение территории охоты? Так вот эти универсалы и решают, как сподручнее напасть. Короче, неприятно было бы с ними встретиться. Даже положив до этого толпу из другой деревни, я не хотел еще одной такой стычки. Излучатель не вечный. Генератора для зарядки у меня нет. А до капсулы еще чухать и чухать.
– Возвращаются. Идут домой. С добычей. И рабами.
– Откуда ты знаешь? – спросил я его. Мой местный был ужасен, но я рассчитывал на то, что, если прокантуюсь здесь полгода, выучу не хуже аборигенов.
Он пожал плечами, и я махнул рукой. Ну, например, я никогда не смогу объяснить, почему я знаю, что пахнет аммиаком или еще чем. Пахнет, и все. Требовать у аборигена, откуда он знает, сколько здесь прошло людей, – это либо потратить сутки на перевод, либо сломать себе голову.
– Сколько их? – спросил я.
Он снова пожал плечами и показал оба кулака:
– Больше.
Больше тридцати. Это с рабами. О’кей. Будем обходить. Как говорил мой командир: «И не хрен тут…», в смысле думать о стычке.
Я встряхнулся и опять послал вперед своего раба. А сам расстегнул кобуру и, взяв в левую руку копье, был готов выдернуть оружие незамедлительно.
Думал, проскочим. Не получилось. Нас заметили. И вот уроды ведь… Вместо того чтобы отпустить, видя, что нас двое, из которых один не похож на них и вооружен, а второй явно тоже охотник, с дикими криками они напали. Это была банальнейшая бойня. Я срезал сразу четверых вместе с деревом. Пятого этим деревом и завалило. Еще двое замерли на месте, ошеломленные происшедшим. Мой раб кинулся на них с копьем, которое я бросил, когда начал стрелять. Проткнув одному живот, он выдернул копье и замахнулся на другого. Я только и успел выкрикнуть:
– Стой!
Вот, блин. Я крикнул по-русски. Он, естественно, не понял. Поэтому второй тоже свалился к ногам моего раба. Тот еще раз проткнул тела в районе сердца, с хрустом проламывая ребра, и только после этого подошел ко мне. Держа копье двумя руками перед собой, он опустился на колени и положил его на землю. Я замер с излучателем в руке, ожидая от него любой гадости. Он же так и стоял на коленях.
Я, ничего не говоря, поднял копье и отошел.
Абориген все так же оставался на земле. Я велел, чтобы он поднимался. Он помотал головой. Я вернулся к нему и спросил:
– Что?
Он задрал голову и сделал рукой странный жест. Посмотрел мне в лицо и, щурясь от света солнца, слепящего ему глаза, сказал:
– Дрался за тебя. Не раб. Больше. Или к предкам… или не раб.
Я вспомнил, что мне рассказывал Кротов, лейтенант-социолог. Мол, рабы освобождаются либо в старости, либо после того, как дрались за хозяев. Иногда они, конечно, съедались в голодные годины, но в основном со временем приобретали свободу. У меня, согласно их же правилам, был выбор: либо убить его в благодарность за защиту меня, либо отпустить. Да, представляете – убить в благодарность. Типа, отправить его к его предкам. В долины Рога. Рог – это тоже местный божок. Кажется, даже старший. Сами себя убивать они не могут, за это полагалась отправка в космос на вечное скитание между звездами. А вот коли кто их другой, тогда это они с удовольствием. Маразм. И, блин, откуда они знают о космосе?
Я стоял с копьем и думал, что же мне с ним делать. Отпускать? Или, и правда, осчастливить и сжечь излучателем?
– Иди, – сказал я, честно говоря, пожалев заряд излучателя. А протыкать его окровавленным деревом было просто противно. И так уже копье не отмыть, скоро оно совсем черным станет. Кстати, это у них местный шик. Чем чернее копье, тем могучее воин.
Бывший раб встал и повернулся, чтобы уйти.
– Стой, – сказал я на этот раз на местном.
Он остановился. Я подошел к нему и протянул копье. Дорога обратно сложная. А ему может пригодиться и эта деревяшка. Он с удивлением вскинул брови и, не веря, протянул руки к копью. Взял его и, так же бережно держа, стоял, глядя в недоумении на меня. Я, ничего не говоря, повернулся и пошел прочь.
Отойдя метров на сто, я посмотрел назад и увидел, что он топает следом.
– Ты чего? – спросил я по-русски.
Он понял мою вопросительную информацию и ответил:
– Рабы.
– Что? – не понял я.
Он указал куда-то в лес и сказал:
– Охотники убиты. Их рабы – твои рабы.
Я его понял, но, что-то никого не видя вокруг, спросил:
– И где они?
Он повел меня. Недолго поблуждав, мы нашли группу воинов, которые охраняли сидевших на земле пленников. Группа – это громко сказано. Человек восемь их было. Я только пятерых отправил на тот свет. А остальных прикончил парень. Лихо он с этой деревяшкой обращается. И как, главное, преобразился. Еще утром совсем затюканный, сейчас он с грозным рычанием бросался на врага. Ну, просто боевая машина. Ни одного лишнего движения. Его противники, вооруженные короткими палками из того же дерева, не имели ни одного шанса.
Когда все закончилось, мы подошли к расползающимся по земле рабам и встали над ними. Всего их было около двадцати. Грязных, заросших черными бородами, в одних набедренных повязках.
– Сонны, – сплюнул на траву мой бывший раб.
– Кто? – спросил я.
Парень показал на чернобородых и сказал презрительно:
– Сонны. Река их дом.
– И что? – непонимающе спросил я.
– Плохие воины. Плохие охотники. В лесу.
Я пожал плечами. Мне все равно. Мне нужен только один… ну, или два. Как проводники и носильщики, после того как я до капсулы доберусь.
– Я убил троих, – сказал парень. – Я беру троих.
– Да хоть всех, – буркнул я.
Он не понял моей русской речи.
– Каких? – спросил он.
– Что?
– Каких ты дашь мне? – уточнил парень.
А, вон оно как. Я, типа, вождь, и я обязан распределять добычу. Я указал ему на тех, что были ближе всех к нам.
– Этот сильный! – как ценитель сказал мне парень. – Ты его бери. Мне дай слабого.
Еще и советы дает. Я снова указал ему на тех же. Он пожал плечами и, не поблагодарив, пинками поднял пленников. Вообще у них тут слова «спасибо» даже не знают. Если что дают, то заслужил. Так зачем еще спасибо говорить?
Мне досталось все оставшееся стадо. Своих троих парень связал в караван кожаным ремнем, что был намотан на его пояс множеством петель. А путы из древесной коры, бывшие на них до этого, развязал и отбросил. Заставил их стоять, а сам подошел ко мне. Я все еще рассматривал тихо скулящее стадо. Странно, им-то что? Они из одного рабства в другое попали. Это потом я понял, что сам мой вид их пугал. Да и вдобавок они же видели, как распиленные излучателем тела валились на траву. Думаю, для аборигенов это зрелище было пострашнее, чем для меня трибунал.
Парень дождался, когда я повернусь к нему, и спросил:
– Идем?
Я не понял. А он-то куда? Я же его освободил.
Я его спросил, что он имеет в виду. Он долго и нудно объяснял мне, что обратно он не пойдет. Одному ему дороги назад нет. Всех уже, наверное, увели к соседям. А если еще не увели, то уведут, и он им помешать не сможет. А я для него вождь, давший свободу и оружие, и он теперь будет мне помогать. Я, мол, сильный вождь. Мои враги от одного моего вида разваливаются на части. Я усмехнулся его «продуманности», но ничего не сказал. Помощь мне нужна. Насколько я понимаю, копье в спину он мне не сунет. Слишком сильны тут правила, написанные для людей богами. Якобы богами и якобы написанные.
- Предыдущая
- 2/72
- Следующая
