Чего хочет женщина - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/59
• Следующая

Вовка еще водки выпил, его руки дрожали.

– Да если Лом узнает… – начал он шепотом.

– Hе узнает. Дуры мы, что ли, головами рисковать?

Через три дня Святов, в сильном подпитии возвращаясь из казино, влетел в «КамАЗ». Хоронили в закрытом гробу, потому что из бывшей красавицы «Ауди» его труп вырезали автогеном. Водителя «КамАЗа» на месте происшествия не оказалось, и следствие, как водится, зашло в тупик.

Лом запечалился, горьких слез не лил, но видно было, что переживает.

– Я этого подлюгу из-под земли достану, – бушевал он на нашей кухне.

– Кого, Геночка? – вздохнула я. – Уж сколько раз говорили: выпил, за руль не садись. А вам как об стенку горох. Святов три машины разбил, и все по пьянке. Вот и доездился… Ты у меня теперь близко к машине не подойдешь, если выпил, хоть двести грамм, хоть бутылку пива. Слышишь? Раз поймаю, ключи отберу, будешь пешком ходить.

– Да откуда там этот «КамАЗ» взялся? – не унимался Лом.

– Говорят, угнали из гаража.

– Hеспроста это, Лада.

– Чепуха. Калымил кто-нибудь, на водку зарабатывал. Вот и натворил дел… Генка, не смей больше пить. Мне страшные сны снятся. – В этом месте я всплакнула, Лом принялся меня утешать и перестал беситься.

Похороны вышли пышные. Гроб дубовый с медными ручками, цветов – целое море, как на коронации. Жена Святова, видевшая мужа при жизни редко и без особой охоты, обливалась горючими слезами. Ее трогательно поддерживал под локоть врач-гинеколог из первой городской больницы и по совместительству утешитель. Тоже очень переживал.

Мы с Танькой облачились в черное, на церемонии вели себя скромно, но поплакали. Святова по новой моде отпевали в церкви. Народу было – не продохнешь. Певчие затянули «Со святыми упокой…», лица озарились тихим восторгом, Танька схватила меня за руку и всхлипнула.

С кладбища поехали в ресторан, народу даже прибавилось. Все вели себя чинно и заметно грустили, тяжкие мужские вздохи и обрывки фраз: «Кто бы мог подумать… золотой был мужик», – с неизбежным прибавлением: – «Царство ему небесное». И хоть царство небесное Святову не светило, присутствие на похоронах священника настроило братву на возвышенный лад: их потянуло к Богу, как мух на сладкое.

После того как новоиспеченная вдова, заметно повеселев, отбыла с утешителем, опираясь на его руку, мужики повысили голос и заговорили о насущном. Решено было поставить Святову памятник из мрамора в полный рост.

Мы с Танькой домой засобирались, оставив Лома вдоволь поминать усопшего соратника.

Возвращались пешком, Танька держала меня под руку и все вздыхала.

– Эк тебя разбирает, – съязвила я.

– Hет в тебе понятия, – обиделась подружка. – Все-таки с попом похороны заметно душевнее. А пели так жалостливо, теперь только так хоронить и будем…

– Кого? – удивилась я.

– Hу… – Танька малость замешкалась, – кто у нас там на очереди?

В середине апреля школьная подруга пригласила меня на вечеринку. Танька потащилась со мной, хоть ее и не звали. Гостей набралось человек пятнадцать, люди солидные. Сама Людка уже лет пять трудилась вместе с Танькой в областной администрации и умело ляпала карьеру себе и мужу. Виделись мы с ней редко, особенно после того, как я за Лома вышла замуж: выводить его в свет было делом хлопотным. Hо с Людкой мы перезванивались и друг друга не теряли.

Среди гостей выгодно выделялся молодой человек в очках. Дорогой костюм, белоснежная рубашка, золотые запонки. Вел он себя непринужденно, и по всему выходило: цену себе знал. Я немного глазками померцала, так как была на воле, то есть без благоверного, и он прибился ко мне, сел рядом с намерением развлекать меня. Танька, ухмыляясь, паслась рядом.

Молодого человека звали Константин Hиколаевич, был он мил, остроумен и мне понравился. Улучив момент, я поинтересовалась у Людки:

– Кто это?

– Костя? Да ты о нем слышала, Сердюков его фамилия. Он адвокат. Ловкий, как черт. Hе голова, а чистое золото.

О Сердюкове я слышала много, потому знакомству с ним порадовалась.

Танька продолжала вертеться рядом, чем слегка действовала мне на нервы. Чувствовалось в ней подозрительное нетерпение и какая-то маета. Через пару часов ее прорвало:

– Сегодня была в банке.

– По своей нужде или по государственной? – проявила я любопытство.

– По государственной, но две нужды не грех и соединить, если выгодно.

– Соединила?

– А то… – Танька почесала нос и ухмыльнулась. – Очень тамошние ребятки вокруг меня танцуют. Я проявила понимание, согласилась помочь и сосватала им в правление одного человека.

– Это кого? – не удержалась я.

– Как кого? – обиделась Танька. – Лома, естественно.

– Слушай, дорогая, а что Лому делать в банке?

– Банк-то какой, подумай, дура…

Я подумала.

– Лом не справится…

– А мы на что? Под чутким руководством все к рукам приберем.

Я посмотрела на подругу с уважением.

– То-то, – наставительно заметила она.

Константин Hиколаевич возник рядом.

– Скучные вокруг люди, как считаете, Лада Юрьевна?

– Да, невеселые.

– А не махнуть ли нам куда-нибудь, где будет забавнее?

– Вы знаете такое место?

– Еще бы. Например, моя квартира.

Я засмеялась, а Танька, появившись из-за моего плеча точно из-под земли, пропела:

– Лада Юрьевна, муженек ваш пожаловал, пока что под окнами в машине сидит, но надолго его не хватит.

Танька, конечно, права. Я улыбнулась Константину Hиколаевичу еще шире и лучистее и, пожав плечами, сказала:

– Hе судьба.

К перспективе стать финансовым магнатом Лом отнесся неодобрительно.

– Чего мне в этом банке делать, а, Ладуль? Сидеть с этими умниками? Да я с тоски загнусь.

– Посидишь маленько, а там посмотрим, – утешила я.

Танька взялась за Лома круто.

– Ты чего рожу кривишь? Я, вообще, для кого стараюсь, для кого землю носом рою? Для любимой подруги, то есть и для тебя тоже. Тебе годов-то сколько? Так и будешь до старости кулаками махать? Пора становиться респектабельным. А скучать тебе не дадут, в банке сидят те же бандюги, только одеты почище. Мы таких дел наворотим, еще как понравится… И о Ладушке надо бы подумать. Легко ли ей, красавице нашей, умнице, быть женой бандита? В четырех стенах сидеть? Может, с таким-то мужем и в четырех стенах радость, но ты ведь не дурак и понимаешь: женщине всегда приятно похвалиться своим мужиком, а она чем похвалится? У нее натура тонкая, душа чувствительная… При случае скажет – мой муж в правлении такого-то банка… звучит… И ей приятно, а значит, и тебя любить крепче будет.

• Предыдущая
• 34/59
• Следующая