Лорд полуночи - Беверли Джо - Страница 3

• Предыдущая
• 3/76
• Следующая

Несчастье королей всегда выходит боком для народов, которыми они правят.

Лорд Кларенс тем временем впал в настоящую ярость. Точь-в-точь Уилли, когда тот дерется с мальчишками на палках, изображая рыцарский поединок. Словно потеряв голову, лорд усилил натиск, мало заботясь о тактике боя и искусстве владения оружием. Противник же стойко отражал удары и вдруг, резко переломив ход боя, пошел в атаку и перехватил инициативу.

Лорд Кларенс пошатнулся, ноги словно отказывались его держать, вот и меч судорожно дрогнул в руке. Королевский боец наступал, не сбиваясь с ритма. Труде показалось, что он что-то шепчет. Интересно, что может человек говорить в такой момент?

Возможно, это была какая-то колкость, потому что лорд Кларенс вдруг в исступлении с диким криком бросился вперед.

Сэр Ренальд щитом отразил его удар и в то же время кулаком отбросил щит противника в сторону. Никто и глазом моргнуть не успел, как он мечом пронзил сквозь кольчугу грудь Кларенсу.

— О-о-о!..

Этот единодушный вопль пронесся над полем битвы, когда лорд Кларенс рухнул словно подкошенный. Душа оставила его бренное тело, прежде чем оно успело распластаться на земле.

Сэр Ренальд упал на колени, и Труде показалось, что он тоже ранен. Какое же решение будет вынесено теперь по поводу права короля на трон? Но боец вдруг осенил себя крестным знамением и стал молиться.

Зрители разом оживились.

— Кончено дело, — сказала Нэн и стала убирать прялку в суму.

— Он мертв, мама? — спросил Уилли.

— Да, мой хороший. И король подтвердил свое право на трон.

— Они дрались очень недолго.

— Достаточно долго, Уилли, чтобы убить человека.

По правде говоря, бой действительно был странным и необычным. Труда тащила сына за руку прочь, к рынку и пивоварням, к кузницам и домам горожан, но то и дело оглядывалась на тело, лежавшее в пыли.

— Мам?

— Что?

— Я думал, что кольчуга выдерживает удар меча.

— Так и есть, малыш. Я никогда не слышала, чтобы человека убивали таким образом. Обычно надо не раз ударить по кольчуге мечом, прежде чем она порвется. А чтобы так…

Возле трупа лорда Кларенса возникло какое-то движение.

Оказывается, оруженосец опустился на колени и, приподняв голову лорда, прижал ее к своей груди. Сняв с Кларенса шлем и откинув металлическое забрало, он провел ладонью по его взмокшим волосам, в которые набился песок. Во время боя небо было затянуто облаками, но теперь случайный луч солнца осветил круг.

Ярко блеснула кольчуга сэра Ренальда, преклонившего колени в молитве. Сверкнули драгоценности и золотые цепи на одеждах знатных господ, обступивших участников боя, чтобы скрыть их от любопытных взглядов зевак.

Ни дать ни взять — фреска собора Святого Марка, изображавшая снятие Иисуса с креста! Труда поспешила перекреститься в страхе, что невольно допустила богохульную мысль.

Фитцроджер, лучший королевский боец, темноволосый гигант в черной одежде, поднял меч победителя, по всей видимости отброшенный в спешке.

Невозмутимо вытерев меч о платок, который на глазах стал алым от крови, он протянул оружие коленопреклоненному рыцарю. Странно, но лезвие меча казалось каким-то тусклым, оно словно поглощало солнечный свет. Сцена напоминала живописное полотно — никто не шевельнулся, пока сэр Ренальд не поднялся и не взял клинок. Поцеловав рукоять, боец вложил меч в ножны, после чего направился к помосту, на котором восседал король.

— Понятно, в чем тут дело, — буркнула Труда себе под нос. — Камень из Иерусалима. Он сотворил чудо и позволил ему так легко убить человека. Теперь понятно!

— Мам!

Труда обратила взгляд на сына:

— Перестань тянуть меня за рукав!

Она выпустила Уилли, но тот стал крутиться вокруг.

— Вон торговец пирогами, мам. Можно мне пирог? Ну, пожалуйста, мам?

— Нет! — категорически возразила она, но тут же смягчилась: — Лучше купим несколько и принесем домой — поделимся с остальными. Пойдем скорее!

Начался дождь. На пыльную землю падали крупные капли. В низине тут же образовалась бурая лужа.

Клэр склонилась над рабочим столом и попыталась подправить коровью морду. Но чернила уже впитались в пергамент, поэтому ей пришлось взять нож и счистить верхний слой. К сожалению, она не могла часто прибегать к такой кардинальной мере, потому что в странице образуется дыра.

Черт бы побрал эту погоду! Дождь шел целый день, и до сих пор капли барабанили по крыше, когда налетал ветер. Стоит только открыть ставни, как порыв ветра распахнет окно и задует свечу.

Да, рисовать в такое время — безумие, но дождь, судя по всему, зарядил надолго, а бросать дело ей не хотелось. Работа стала ее единственным утешением с тех пор, как отец, сев на коня, присоединился к мятежникам. Клэр смертельно боялась, но вера в ее душе не угасала. Она загадала, что если перепишет и проиллюстрирует любимую легенду отца, то он вернется домой цел и невредим.

И с ним ничего не случится.

Она задумчиво подняла глаза, покусывая костяную рукоятку ножа. По ее подсчетам, он уже должен был вернуться. С тех пор как трусливый граф Роберт отплыл обратно в Нормандию, прошло несколько недель. Кое-кто из местных жителей, сопровождавших отца, уже вернулся. Они говорили, что восстанию конец. Некоторых зачинщиков, в том числе Роберта де Беллема, казнили, остальных отпустили по домам.

Недавно вернулся их сосед Ламберт из Вэйна, одновременно испытывая горечь поражения и вину помилованного преступника. По его словам, отец не был ни ранен, ни убит в единственном сражении. Ламберт не знал, что сталось с ее отцом и где он теперь.

В любом случае отца не могла ждать худшая участь, нежели Ламберта, потому что отец с королем были старинными друзьями. Кларенс вошла в рабочий кабинет отца, и взгляд ее упал на драгоценный кубок, украшавший книжную полку. Много лет назад, вскоре после того как занял британский трон, король прислал его отцу. Это подарок друга!

«Ad dominum paradisi de rege angelorum» — «Властителю рая от короля ангелов», — гласила надпись. Это потому, что король Генри любил бывать в Саммербурне и называл его воплощением рая на земле. В надписи нашла отражение старая шутка, принятая между друзьями.

Клэр слышала, что Генри Боклерк говорил, будто россказни и загадки отца стоят всего достояния Англии. Даже если и не так, то уж королевской милости они точно заслуживают.

— Сейчас слишком темно, чтобы читать.

Клэр скорчила рожицу своему младшему брату — Томасу, который растянулся на лавке с книгой в руках. Он читал ей вслух, но Клэр в последнее время была так рассеянна, что не заметила, когда закончилась очередная глава. Двенадцатилетнего мальчика трудно было заставить учиться, тем более что дождь навевал скуку и сонливость.

— Пересядь ближе к окну, — сказала она.

— Книга намокнет, и ты будешь ругаться. — Томас закрыл книгу и аккуратно отложил ее. Он знал, что сестра не станет настаивать. — Потом я почитаю еще. Честное слово!

— Потом дождь кончится, и ты убежишь играть со своими друзьями.

— Какие хорошие котята! Из какой это истории?

— Сам прочти, — отозвалась она и стала исправлять рисунок.

Томас последовал ее совету и, водя пальцем по строчкам, прочел:

— «…и так храбрый малыш Себастьян ушел из дома, оставив своего кота, охотничью собаку и любимую корову». Не представляю, чтобы у кого-нибудь могла быть своя любимая корова, Клэр.

— А я представляю. Корова с белыми рогами.

— Такая, какую ты нарисовала? Очень похоже! У тебя здорово получается.

— Большое спасибо, дорогой, — улыбнулась Клэр.

— Мне бы хотелось, чтобы ты нарисовала меня.

Клэр стала искать свой вчерашний рисунок. Она еще не показывала его брату, потому что не знала, как тот отреагирует.

— Я уже нарисовала тебя, — сказала она, расправляя лист на столе. — Ты и есть храбрый малыш Себастьян.

Томас взглянул на кудрявого крепыша с белокурым хохолком на макушке, который вышел на битву с врагом с суковатой палкой.

• Предыдущая
• 3/76
• Следующая