Магия в крови - Новак Илья - Страница 74

• Предыдущая
• 74/102
• Следующая

Вывести из Норавейника хотя бы детей и стариков – вот для чего расчищали древний проход. И женщин. Женщинам не положено воевать, хотя Арна полагала иначе. Но таких, как она, среди карл было немного… Собственно, скорее всего лишь одна она.

Этот туннель, ведущий из норы рода Драманов, сочли самым подходящим. Он был засыпан меньше, чем остальные, но при этом – достаточно длинен, чтобы вывести карл в тыл вражескому войску. Хотя Арна полагала: если нападавшие не глупцы, то они давно разослали отряды в поисках именно таких вот старых выходов, которые вверху напоминали холмики – деревянная будка, засыпанная землей, с заколоченной дверью. Под дверью, если ее взломать снаружи, тоже земля. Нет, с поверхности внутрь, конечно, не проникнуть. Но враги могли оставить там караульных.

Она достигла центральной части норы и остановилась в дверях большой комнаты, где собрались взрослые – конечно, не все члены рода, но женщины и старики. Они сидели на лавках и табуретах, стояли под стеной. Все – со столовыми ножами, кочергами, кухонными ухватами. Жалкое воинство. Когда она появилась в дверях, голоса смолкли, лица повернулись к ней.

– Что это за одежда на тебе? И где ты ходишь… – заговорила одна из теток Арны, но та перебила:

– Дети заперты. Лучше бы кто-то из вас пошел туда, старшие девочки сами не справятся. К тому же они напуганы не меньше младших. Работникам в туннеле нужны еда и питье. Принесите им.

Развернулась и вышла, стараясь не обращать внимания на голоса, которые тут же зазвучали позади: «Видели, что на ней надето?»; «Совсем сдурела, командует теперь…»; «Нет, вы видели, она же в штанах…»

У раскрытых дверей стояли двое юнцов с топорами, и когда Арна появилась, они с любопытством уставились на нее.

– Женщинам не велено покидать нору, – произнес один, делая движение, чтобы преградить ей дорогу.

– Кем не велено? Стариком? Он уже несколько дней не понимает, что происходит вокруг.

Арна не замедляла шагов, и юнец в последний момент отступил.

Ближе к поверхности появились баррикады: Большой Гунда полагал, что вечно осада длиться не может, рано или поздно – скорее рано – нападавшие тем или иным способом проникнут внутрь, и тогда настанет время стычек в многочисленных туннелях. Арна перебиралась через завалы бревен, мебели и земли, за которыми стояли, сидели или спали защитники, не обращая внимания на окрики, шла дальше. Большинство гноморобов робело перед ней – слишком крупная карла, слишком твердые, мужские жесты, слишком серьезное, не уродливое, но с тяжеловатыми чертами лицо. Ко всему прочему она еще и стриглась коротко, темные волосы свисали лишь до плеч – хотя у женщин Норавейника было принято носить длинные косы.

Туннель, несколько раз повернув, закончился в обширной верхней пещере. С трех сторон на поверхность сквозь толщу земли вели обычные выходы, здесь же высился купол, поддерживаемый массивными деревянными столбами. Он состоял из балок и стропил, крепко сбитых поверх них досок, а еще выше – накрыт слоем поросшей травой и деревьями земли. Для взгляда с поверхности эта часть ничем не отличалась от всего остального холма. Оставался вопрос – знают ли враги о том, что здесь холм «тонкий»?

Большинство карл надеялось, что не знают. Арна вслед за мастером Гундой полагала: знают. Тем или иным способом – скорее всего от одного из захваченных в плен – они уже проведали о внутреннем устройстве Норавейника.

Просторный зал, озаренный торчащими из стен факелами, использовали для всеобщих собраний. Сейчас здесь толпилось множество защитников. Звучали голоса, кто-то смеялся, кто-то требовал принести еще масла для лампы. Арна, встав у стены, огляделась, увидела голову Гунды, возвышавшуюся над остальными, и пошла к нему.

Мастер-воин, привалившись к столбу, о чем-то разговаривал с несколькими карлами. Два гномороба, дядья Арны, поддерживали под локти мудрого мастера Драмана. Увидев старика, она приостановилась, но тут же, тряхнув головой, направилась дальше. Мудрый мастер стал что-то говорить, карлы замолчали, слушая. Гунда склонил голову, прикрыл глаза. Все вокруг были бородатыми, а его лицо – тщательно выбрито, все вокруг – ниже Арны, а он – выше ее почти на голову.

Когда она приблизилась, мудрый мастер как раз замолчал. На лицах окружающих застыло почти одинаковое выражение – вроде легкого смущения, смешанного с нетерпением. Арна остановилась, все оглянулись на нее. Драман повернул трясущуюся голову, подслеповато щурясь.

– Что… ты здесь… делаешь… – проскрипел он. – Девчонка… Твое место… с детьми…

– Арна, вернись в нору, – неуверенно сказал один из поддерживающих мудрого мастера сыновей.

Покачав головой, она шагнула к Гунде. Второй дядя попытался свободной рукой взять ее за локоть, Арна отстранилась и выпалила:

– Да отведите же его вниз! Вы что, не видите, что он… Гарвиш, Шинал, вы совсем ополоумели? Отведите его в нору и уложите спать!

За миг перед этим в зале стало чуть тише, и громкий голос разнесся под куполом. Со всех сторон множество взглядов обратились к группе карлов у столба. Сыновья мудрого мастера с возмущением расправили плечи, посмотрели на старика, на Арну – и сникли. Мудрый мастер… уже не был мудрым. Теперь он все чаще говорил ерунду.

– Пойдем, батя, – тихо сказал один. – Пойдем в нору.

Голова Драмана затряслась сильнее. Он вновь что-то заговорил, неразборчиво, шамкая и глотая слова. Сыновья повели его прочь из зала.

Большой Гунда отдал несколько приказов, и стоящие вокруг карлы начали расходиться, но тут по прибитым к столбу перекладинам вниз слетел один из тех защитников, что дежурили на мостках под куполом.

– Стучат, – объявил он. – Глухие удары и скрип. Копают вроде…

Гунда несколько мгновений размышлял, затем крикнул на весь зал:

– Станьте под стенами, в проходе. Чтоб на середине никого не оставалось!

Возникло хаотичное движение, зашумели шаги, залязгало оружие. Большой Гунда поглядел на Арну, она взглянула на него. Мастер-воин кивнул и пошел к одному из выходов.

В небольшой норе, когда-то используемой как кладовая, а нынче пустой – все припасы перенесли ниже и распределили между семейными норами, – мастер обнял ее. Арна, позволявшая себе становиться слабой только в присутствии Гунды, ненадолго прижалась лицом к его плечу и отстранилась.

• Предыдущая
• 74/102
• Следующая