Магия в крови - Новак Илья - Страница 72
- Предыдущая
- 72/102
- Следующая
– Они собираются убить тебя, – произнес тихий детский голос.
В сумерках лицо Риджи удлинилось, подбородок вытянулся, глаза блеснули яркими бельмами. Некрос вскочил, нашаривая рукоять Лика Смерти у пояса, – позабыв про то, что меч вместе с ножнами лежит на досках, – тихо вскрикнул, моргая…
– Что с тобой? – Она пошла к нему между сундуками.
Чермор попятился, но тут же остановился. И платье на Риджи было обычным, и с лицом ее ничего не происходило… Но он же отчетливо видел изменения!
Девушка подошла вплотную, обняла его. Некрос прижал ее к себе и закрыл глаза. Под черепом шевельнулось мягкое тело змеи – одной из тех, что поселились в плоти чара после ритуала, когда он восстановил Лик Смерти. Чермор хорошо знал, как выглядит существо: темно-зеленое безглазое тело толщиной с указательный палец и длиной в два пальца… Хотя если оно безглазо и рта у него нет, то почему змея? Скорее червь. Смертный червь, один из тех, что живут во всех окружающих предметах, в эфире, в самой ткани бытия. Ну конечно, так и устроен этот мир: его наполняют незримые для простых людей черви. Они прорывают норы в эфире, тверди, даже в воде, снуют из стороны в сторону, как те мушки, населяющие кузницу мастера Бонзо, и чем ближе человек к смерти или предмет к разрушению – тем их больше.
– Какие черви? – спросила Риджи, с тревогой заглядывая в его глаза.
Некрос отпрянул, ухватив ее за плечи. Он сказал все это вслух? Или… Что, если она читает его мысли?
– Не сжимай так, мне больно!
Девушка повела плечами, отстранилась и присела на одеяло.
– Ты уже несколько раз заговариваешь про каких-то червей. В последнее время я все чаще не понимаю тебя.
Обойдя ее, чар откинул полог и выглянул.
Они почти миновали Кошачий лес – деревья поредели, вскоре дорога вынырнет к пологим холмам, а за ними начнется Окраинный океан.
Эди Харт, которого чар назначил старшим в отряде, сидел на козлах, сжимая вожжи. Трое всадников скакали впереди, двое позади. Сбоку трусила пара привязанных к фургону лошадей. Некрос про себя называл спутников, как и раньше, тюремщиками, хотя теперь они стали просто слугами. Острог-На-Костях где-то далеко. Скорее всего он уже разрушен.
Когда отряд покидал Фору, тюремщиков было семеро, но на привале в лесу один исчез – то ли сбежал, то ли отошел от места стоянки и стал жертвой лесной кошки. Некроса это не интересовало, он даже решил: хорошо, что теперь их меньше. Чар в последнее время приглядывался к тюремщикам все внимательнее. Эти люди стали внушать ему смутное подозрение с тех самых пор, как отряд достиг леса. Часто они, склонив друг к другу головы, тихо переговаривались, стараясь, чтобы хозяин не услышал. Скорее всего замышляют бунт. Следовало бы убить их всех, но тогда придется управлять фургоном самому. К тому же в лесу хватало опасностей, и если ночью кто-то нападет – хищники или дикари-лесовики… Не может же Чермор не спать каждую ночь. Пока он точно не знал намерений тюремщиков, нужно подождать, незаметно наблюдая. Что, если они хотят не просто зарезать хозяина и Риджи Ана, что, если их кто-то послал?
Эди Харт повернул к хозяину простецкое веснушчатое лицо.
– Останови, – приказал чар.
Когда он оседлал одну из бегущих без седока лошадей, отряд продолжил путь. На лесной опушке из кустов выскочил Тасси. Пес-демон усиленно двигал челюстями, чавкал и похрюкивал.
Как только деревья расступились, Некрос уставился на небо впереди. Шел снег, и чару пришлось вглядываться очень пристально, чтобы разглядеть две темные скорлупки, парящие невысоко над заснеженными холмами.
– Господин! – позвал Эди Харт. – Они разлетаются!
Малый ковчег медленно поворачивал. Жемчужина, висящая на шее Чермора, шевельнулась – или ему так показалось. Из сердца сквозь грудь и парангон шла незримая тонкая нить: поднимаясь наискось от земли, она тянулась сквозь воздушный океан, вторым своим концом притороченная к Миру, плывущему где-то там, вверху. Голова Октона Маджигасси, на которой, скорее всего, надет сейчас обруч, тело Владыки, летающий корабль, его команда, зимний пейзаж, ширь прозрачного эфира, Раковина – все было лишь обрамлением, блеклым узором вокруг испускающего незримые потоки энергии средоточия бытия, каковым являлся Мир.
Теперь нить сдвинулась, вслед за ней тяжело застучало сердце и шевельнулся парангон: малый ковчег изменил курс и летел к океану.
– Мы едем туда, – сказал Чермор, показывая Эди Харту направление. – Эй! Кто-то из вас когда-нибудь бывал в этих местах?
Один из тюремщиков, скачущих впереди фургона, оглянулся и несмело поднял руку:
– Я из Коломмы, господин. Это столица Робов…
– Знаю. Где находится город? Ты видишь, куда летит вон тот, меньший корабль? Если мы будем следовать точно за ним, Коломма окажется у нас на пути или мы минуем ее стороной?
– Я точно не помню, господин. Мы переехали в Фору, когда я был еще мальцом. Кажется, город как раз на пути между нами и океаном.
Кивнув, Чермор ударил лошадь каблуками. Вскоре фургон остался позади, голоса переговаривающихся тюремщиков стихли. Безлюдье вокруг, дикие места. Сквозь медленно падающие крупные снежинки проступали очертания голых холмов, склоны – месиво грязи и снега, из которых иногда рос чахлый кустарник, а иногда – болезненного вида деревца с кривыми черными ветвями.
Некрос повернулся в седле. Фургон, скрипя осями, медленно катил далеко позади.
– Мы можем ехать быстрее? – прокричал чар.
– Никак невозможно, господин! – донесся после паузы голос Эди Харта. – Лошади устали, да и грязюка эта…
Интересно, он врет или отряд в самом деле не может сейчас догнать ковчег? Чермор подозревал, что все они лгут ему. Он торопил спутников, иногда увещевал, иногда кричал, несколько раз избивал кого-нибудь на глазах у остальных – тщетно, нагнать летающий корабль не получалось, они наоборот отставали. Почему тюремщики не хотят, чтобы путешествие закончилось как можно быстрей? Чар обещал им, что щедро наградит в конце пути, – так в чем же дело? То, как они исподтишка поглядывали на хозяина, когда думали, что он не видит, их приглушенные голоса… Будто бы тюремщики не хотели будить его, если чар спал в фургоне, и потому говорили так тихо, что Чермор, на самом деле бодрствовавший и лишь прикидывавшийся спящим, слышал только неразборчивое бормотание. А Риджи… Нет, не может быть! У девушки переменчивый нрав и острый язык, она непослушна – но не предательница. Привстав на стременах, Некрос вновь оглянулся на фургон. Ему захотелось вернуться к Риджи, увидеть ее. Последние дни Чермор ощущал тревогу, если спутница находилась вне поля зрения. Он желал, чтобы Риджи была с ним всегда, всегда рядом, и днем и ночью – не просто рядом, но чтобы он ощущал тепло ее тела, слышал голос, знал, о чем она думает.
- Предыдущая
- 72/102
- Следующая
