Откровение - Никитин Юрий Александрович - Страница 123

• Предыдущая
• 123/152
• Следующая

– Богохульник…

– Еще? – предложил Олег. Он покосился на непонимающего Томаса, хотел снова наклониться к ангелу, тот прохрипел, глотая крупные прозрачные слезы:

– Я скажу… Что ты хочешь?

Олег приподнял его чуть над кустами.

– Ну-ка, кто вон тот, в доспехах?

– Архангел…

– Это знаю, – бросил Олег, он сдавил нежное горло, поиграл пальцами, как на дудке, хотя Томас сомневался, чтобы калика на чем-то играл хоть раз в его долгой жизни. – Как зовут, чем занимается? Быстро, пернатое!

Ангел, чье горло выдавало под пальцами калики дикую мелодию, похожую на хрип задавленной собаки, выдавил:

– Михаил… Он архистратиг…

– Ого!

– Он поведет войска супротив Антихриста…

– Это против Джилана, что ли?

– Ты даже знаешь его имя? – прошептал ангел в ужасе.

– А у вас все еще не знают? – удивился Олег. – Ну даете… Хорош будет этот красавец с копьем и мечом! Кто второй?

– Гавриил… Он с цветком лилии. А справа от него Рафаил, он целитель…

– Это мне знакомо, – буркнул Олег с одобрением. – Целитель – это не какой-нибудь душитель. Это полезный человек! Сколько их здесь?

– Се… меро… Всех архангелов семеро.

Томас, что беспокойно присматривался к ним, сказал с тревогой:

– Сэр калика, ты не удушишь его совсем? Он уже хрипит.

– Хрипит, – согласился Олег с удовлетворением. – Ты хочешь освободить Ярославу или как?

– «Или как» не хочу, – ответил Томас через силу.

Олег хладнокровно сделал движение, словно откручивал головку чертополоха. Легко хрустнуло, он небрежно зашвырнул обмякшее тельце в кусты. Томас задохнулся от святотатства язычника, Олег же отмахнулся:

– Он же не человек. Так, пар, мысль… Если их на острие иглы помещается больше, чем муравьев на дереве, то чего ты так?..

– Не знаю, – прошептал Томас, – для меня это все равно что наступить на горло собственной песне.

– Песни бывают разные, – ответил Олег. – Если я запою, ты меня сам удавишь.

Пригибаясь, они пробежали вдоль кустов, дальше пошел роскошный сад, ухоженный и царственный, только яблони показались Томасу дикими, а плоды мелковатыми. Олег знаками показал, что Бог иначе не умеет, это и есть райские яблоки, в народе именуемые «райки», а крупные да сладкие вытворил уже сам человек.

Олег на ходу попробовал утешить Томаса, но тот раздраженно отмахнулся:

– Если на острие иглы их помещается по десять тысяч, то в самом деле чего жалеть?

– Сколько-сколько? – переспросил Олег изумленно.

– Десять тысяч, – повторил Томас. Перехватив изумленный взгляд калики, пояснил: – Нам прелат рассказывал, а он знает!.. Ну а сколько поместится на острие моего меча… узнаем!

– Хорошо сказано, – одобрил Олег. – Ты в самом деле прямой потомок тех парней, что пируют в Вальхалле.

Томас тут же спохватился, язычник зря не похвалит, поправился:

– Если, конечно, какой дурак вздумает помешать вызволить Ярославу.

Впереди был туман, Олег заколебался, Томас тоже ощутил нечто странное. Но сзади, похоже, погоня, шагнули разом, влажный воздух охватил с обеих сторон. Олег двигался осторожно, строгое лицо стало отрешенным, глаза лишь изредка поглядывали по сторонам. Туман обступал такой плотный, что Томас не видел пальцев на вытянутой вперед руке.

– А это… чей рай? – спросил он шепотом.

– Не знаю, – ответил Олег тоже тихо.

Томас попытался сострить, мол, как здорово, осточертел всезнайка, но язык примерз к гортани. Туман странный и страшноватый, в нем гаснет голос, и чудится, что, кроме этого тумана, больше ничего на свете нет…

– Ты хоть знаешь, в какую сторону идти?

– Нет.

– Ну и попались!

Олег шел, глядя под ноги. Томас заметил, что хрусталь исчез, двигаются тоже по туману, подкованные подошвы перестали постукивать, в этом мире исчезли все звуки.

– Мне кажется, – проговорил Олег, голос, к ужасу Томаса, дрогнул, – здесь еще нет ни рая, ни ада… нет ничего.

– Олег, – попытался воскликнуть Томас, но голос издал только слабый сип, – как это… нет?

– Нет, просто нет… Ничто. Здесь еще ничего не сотворено.

Волосы зашевелились, попытались поднять шлем, уперлись, шлем надежно пристегнут к доспеху, и волосы в отместку больно укололи обратно в мозг. Томас старался держаться ближе к Олегу, задевал локтем, наступал на ногу, толкался железным боком.

– А если… мы не отыщем выхода? Если этот туман тянется в бесконечность?.. Мы так и умрем здесь?

Олег ответил после долгой паузы:

– Думаю, здесь умереть невозможно.

– Что? – поразился Томас.

– Здесь нет времени, – объяснил Олег. – Даже от старости не умрешь. И никогда не проголодаешься, ибо свинины нажрякался на всю оставшуюся жизнь. На вечность.

Томас представил, как вечно бродит здесь, в этом тумане, можно лечь и лежать, мыслить, вспоминать былые битвы, здесь не настигнет ни гибель, ни даже просто старость. Он всегда останется тридцатилетним рыцарем.

– Да, – сказал он с сожалением, – это мечта – попасть сюда. Никто не помешает мыслить… Как только ты не додумался сюда забраться? Это почище пещер…

Олег после некоторого колебания сознался:

– Верно. Одно пугает: выберешься ли? Ведь мудрость никогда не бывает нужна только для себя. Истину ищешь, чтобы принести людям.

Туман заползал под доспехи, вкрадывался в мозг. Томас чувствовал, что странное безразличие овладевает сознанием. Да пошло оно все… Кровавые драки, скачки в тяжелом железе на коне, тяжесть, голод, боль… А здесь ничего нет, кроме вечного покоя.

Сильная рука потрясла так, что ударился подбородком о свое железо.

– Очнись!.. Ты куда пошел?

– И ты тоже… – прошептал Томас.

– Что?

– Иди…

Голос калики немилосердно проревел в самое ухо:

– Дурень, мы ж явились не ради какого-то королевства… их пруд пруди… а ради Яры!

Сердце стукнуло сильнее, пошло разгонять застывающую кровь. Взор чуть очистился, он увидел встревоженное лицо Олега. Тот, поймав изменение во взгляде рыцаря, кивнул с некоторым удовлетворением:

– Ага, зацепило?.. Пойдем… Надо идти.

– Надо идти, – согласился Томас вяло.

Однако ноги двигались уже послушно, он заставил себя думать только о Яре. В груди разрасталась сладкая боль, он растравливал ее, и сердце стучало злее и встревоженнее. Он шел через туман несозданности, фигура калики расплывалась, иногда почти исчезала. Томас ускорял шаг, усталости не чувствовал, да и какая усталость, если здесь нет времени. Калика выныривал из тумана весь мокрый, будто выбрался со дна реки, красные волосы прилипли, концы торчали грязными сосульками.

• Предыдущая
• 123/152
• Следующая