Таймер для обреченных - Нестеров Михаил Петрович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая

Встреча вице-премьера Мармсталя и директора военной разведки Эйтана была запланирована на три часа дня. Мармсталь прибыл в штаб-квартиру «Амана» на час раньше, что называется «нагрянул». Высокий, сухопарый, накануне перенесший пластическую операцию и оттого слегка бледный, вице-премьер буднично дожидался Эйтана в компании нервничающей секретарши. Едва в приемную вкатился тучный и низкорослый Шимон Эйтан, которого с четверть часа разыскивали по этажам управления, секретарша подскочила, как на батуте, и выкрикнула срывающимся голосом:

– Господин директор!..

Генерал в ответ едва не заорал на подчиненную: «Окривела, что ли?! Ты кого маринуешь в приемной?!» Он поздоровался с однопартийцем и жестом руки пригласил его в свой кабинет. На пороге генерал, одетый в черный деловой костюм, обернулся к секретарше и сверкнул злыми глазами:

– Два кофе!!

После вмешательства лучших пластических хирургов Израиля Мармсталь в свои шестьдесят выглядел на пятьдесят. «Он здорово изменился, – в очередной раз заметил Эйтан. – Выглядит он молодо, но лет ему много». И пришел к выводу, что операция по омоложению была нужнее жене Мармсталя. Последний был примерным семьянином и моложе своей половины на семь лет. «Ей шестьдесят семь, и выглядит она на шестьдесят семь, – рассуждал Эйтан, – сутулая, толстозадая, с крашеными волосами, чистокровная еврейка». По сути Мармсталь прятал благоверную от посторонних взглядов, и ни один ушлый фотограф не смог снять ее ни вместе с мужем, ни отдельно.

Сам Эйтан к своему отражению в зеркале относился не менее критически: старомодная стрижка под полубокс, массивные, будто отяжеленные цыганскими серьгами, мочки, тяжелые натруженные щеки. Он слыл человеком неуживчивым, с неизгладимым «суворовским комплексом». И по молодости лет, и в зрелом возрасте он говорил вслух то, о чем «паркетная» этика предписывала молчать.

Эти два разных человека устроились на диване. Мармсталь приступил к делу.

– Как продвигается операция «Туризм-2»? Освежи мою память и начни с начала.

Непредвиденный забег по коридорам управления сделал свое дело. Эйтан с минуту тяжело дышал, отирая лоб носовым платком. Министр не курил, поэтому генерал отказался подымить в присутствии босса.

– Ты знаешь, Дани, что точкой отсчета или базой является дата, – подчеркнул директор. – Это намеченные на 3 марта учения украинской ПВО.

– Генштаб Украины планирует провести их по прежнему сценарию?

– Конечно, – глубоким кивком подтвердил Эйтан. – У них нет другого полигона, кроме крымского полигона на мысе Опук. Он относительно дешев, что в первую очередь прельщает украинских военных. Для стрельбы на полигоне привлекаются все имеющиеся на вооружении войск ПВО Украины зенитно-ракетные системы: С-75, С-125, С-300 и стационарный комплекс дальнего действия С-200 «Вега», – перечислил он, разгибая непослушные пальцы.

– Они учли фактор «зоны безопасности»?

– Наша агентура об этом говорит совершенно однозначно: нет.

– Дальше.

– Разумеется, есть кое-какие ограничения, но они носят «азимутально-секторный» характер.

– Объясни, что это значит.

– Дело в том, что в условиях Черного моря ограничения по дальности стрельбы трудно установить. Если говорить простым языком, то надо освободить воздушное пространство от всех типов летательных аппаратов над всей акваторией Черного моря. До Турции и Грузии. Что совершенно немыслимо. По этому пункту мы сюрпризов не ждем.

– Ты уверен, что устроители учений не сменят полигон? – продолжал уточнять Мармсталь.

– Это можно сделать в учебных стрельбах из самоходных ЗРК. А к работе привлечены стационарные ракетные комплексы.

– Время?

– Перенесение учебно-боевой работы на час в ту или другую сторону создаст дополнительные трудности в обеспечении безопасности. Отсюда следует вывод: переноса по времени не предвидится. В этом деле мы манипулируем не часами, а минутами и секундами. Упомяну о хронологии, которая является неотъемлемой в нашей операции. 2000 год – учебная ракета поражает многоэтажный жилой дом в пригороде Киева. 2001-й – ракета такого же класса сбивает российский пассажирский самолет. Далее – С-300 едва не сбивает наш «Боинг». 2006 год… Впрочем, я забегаю вперед.

– Продолжай. – Дани поправил крашеную прядку и задержал ладонь на виске, словно приклеивал редкие волосы к черепу.

– Существует категория свидетелей, но ограничена всего тремя людьми. Они принимали участие в сборе информации во время расследования инцидента. В первую очередь я говорю о капитане нашего ведомства Мэлоди Унгер.

– Я слышал, она толковый офицер.

– Я так не думаю, – генерал не разделил точку зрения босса. – Как выясняется сейчас, она сломалась именно во время сбора информации в Крыму. Мы обязали этих офицеров молчать, однако…

Эйтан закашлялся, извинившись, прошел к рабочему столу. Хлебнув минералки, он нажал на клавишу селекторной связи и напомнил секретарше, едва сдерживаясь:

– Кофе, пожалуйста.

Заняв прежнее место, продолжил:

– Однако все трое офицеров уволились со службы с разницей в семь месяцев. Последней рапорт на имя шефа ВВС написала Мэлоди Унгер. Кроме того, нам стало известно о некоем Комитете, в который вошли семьи погибших в октябре 2001 года, русских в нем нет, только израильтяне. Он насчитывает порядка двадцати человек. Нам долго не удавалось выявить инициатора этой группы.

– Им оказалась Мэлоди Унгер.

– Именно. Она действовала через подставных лиц, они же самые активные родственники погибших. Цель создания Комитета…

– Унгер могла рассказать его членам правду о трагедии 2001 года? – перебил Дани.

– Нет. Однозначно – нет.

«Где кофе, черт возьми?!» – психовал Эйтан. И в его глазах нерадивая секретарша приобрела черты капитана Мэлоди Унгер, подлежащей ликвидации.

– Для Унгер Комитет – прикрытие. Если она решится передать материалы спецслужбам третьих стран, Комитет также послужит стеной. Я говорю об огласке и том факте, при котором мы начнем преследование Унгер в законных и специальных рамках. Пока ни того, ни другого, ни третьего не произошло. Но произойдет при повторении событий 2001 года. Кроме того, мы получили запись телефонного разговора Унгер – Карпатов. Последний сообщил о давлении на него плюс подробности задания. Мы ожидали от Унгер обстоятельного доклада по этой теме, однако этого не произошло, что навело нас на определенные мысли.

Генерал Эйтан на этом этапе решил скрыть от босса важную информацию. Мягко говоря, его поначалу шокировало заявление капитана Карпатова: «Я выполнял приказ. Меня обещали убить, если я не „подброшу мощности“ на лайнер». Кто именно – он не знает. Однако то, что для рядового зенитчика осталось «бодягой», для искушенного директора военной разведки предстало в ином свете. Возможно, спецслужбам России не хватило самой малости, и хитроумная диверсионная акция едва не привела к коренному пересмотру двухсторонних отношений в области военного управления. Однако чуть позже опытный разведчик пришел к однозначному выводу: спецслужбы тут ни при чем. Такая «глобальная» версия устроила бы журналистов. Скорее всего, рассудил генерал, эту нелепицу придумал сам Андрей Карпатов. Цель его лжи – чтобы от него отстали. Он молод, но сумел просчитать ситуацию, при которой столкновение двух разведок оставит его на обочине. Возможно – мертвым. Он это не учел, действуя сгоряча.

– У нас есть другой способ избавиться от нашего главного противника?

– Политическая ситуация на Ближнем Востоке, в Палестине и в Израиле однозначно говорит – нет. Акцию надо проводить чужими руками и не бросить тень на наши спецслужбы. Это единственный вариант, базируемый на вышеперечисленных факторах – недееспособность Украины в отдельно взятом роде войск. К тому же на эту операцию мы затратили много средств и усилий.

– Это не аргумент. Больше всего меня интересует практическая ценность. – Мармсталь надолго задумался. Он смотрел прямо перед собой, лишь изредка бросая взгляд на генерала.

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая