Диверсанты из инкубатора - Нестеров Михаил Петрович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая

Вынув из пакета сэндвичи, Михей передал один Скоблику, второй – Тамире. Сам он отщипывал маленькие кусочки и отправлял их в рот, изредка запивая колой.

– Что интересного заметила? – спросил Михей.

– По двору шныряет кошка, собака из будки почти не вылезает. Через оконное стекло рассмотрела птиц в клетках, рыбок в аквариуме. Может, он не Фокин, а Ной?

– Что насчет нервной системы дома?

– Днем сигнализацию не включают.

– Кроме четверых комодов, никого не заметила?

– Генерала, двух путан и толстого мужика. Голимый Карлсон.[7] Скорее всего – консультант, журналист, соавтор, не знаю. Они с генералом часто сидят за одним столом, беседуют, делают записи на бумаге, стучат на ноутбуке.

Сегодня Михей встретился у железнодорожного вокзала с полковником Матвеевым. Матвеев едва не погрозил ему пальцем.

– Чему улыбаешься?

– Выглядите вы здесь по-другому, на себя не похожи.

– На туриста похож?

– Нет.

– То-то и оно, – улыбнулся в ответ Матвеев. – Ничего в облике, одежде и поведении от меня, а узнать трудно.

Полковник прилетел на самолете вчера вечером, спустя час уже распаковывал свой багаж в гостинице. Проверил спутниковую связь с агентами, заодно назначил встречу.

Первичные данные порадовали руководителя операции: Фокин на месте. Словами Михея, осторожен, как паук, выше пояса не показывается.

– Разумеется, осторожен, – покивал Матвеев. – Если бы он вернулся в Россию, оказался бы на скамье подсудимых вместе с главным финансистом Минобороны. Проще говоря, на него свалили бы вину. Как носитель секретной информации, он очень опасен. Да, натовская разведка сливает из него яд, но отрава не портится даже в склянках, понимаешь?

Михей кивнул: «Да».

– Хорошая работа, – еще раз похвалил Матвеев, за руку прощаясь с агентом. – Сегодня же переправлю ее в Москву, а завтра с ней уже начнут работать агенты основной группы. Кстати, как прошла встреча с хорватским агентом?

– Нормально. Только мне показалось, он коренной итальянец.

– Хорват. Родом из Истрии. А там в лексиконе много итальянских слов. Другое дело – Далмация, там у россиян не возникнет языкового барьера. Что касается моего агента, он держит лавочку сувениров из дерева. – Матвеев был вынужден дать ту информацию на агента, которая исключит дальнейшие вопросы о нем. Сувенирную лавочку держал двоюродный брат Фалкони, Иво же прикрывал его маленький бизнес. Матвеев не знал об инициативе Иво, который вручил агентам сувениры из лавки своего родственника, и они, будто состояли в сговоре, дали в руки Михея выход на хорватского агента.

Полковник тут же сменил тему.

– Скажи честно, Миша, ты ждешь смены?

– Пока не очень. Нравится здесь. Может быть, за две недели надоест. Чувствуется, что мы работаем, а не отдыхаем.

– Придется еще поработать. Завтра сделайте вот что…

Михей поднялся на сто пятьдесят метров по дороге и увидел сквозь заросли дикой фисташки поляну. Он искал ее; а впервые обратил на нее внимание сегодня утром, когда Скоблик вел машину, а он всматривался в придорожный кустарник – маквис. Перед глазами мелькали плотные миртовые заросли, земляничные деревья, и только за дикой фисташкой обнаружилось открытое пространство.

Сейчас он прошел его и уперся в каменистый участок, поросший карликовой пальмой. Он с трудом продрался сквозь него и снова оказался на открытом пространстве. Пока что можно ехать, размышлял он, представляя себя за рулем «Фиата». Кузов и подвеска у него не такие прочные, как у «копейки», но он легко протаранит кусты, преодолеет каменистые участки. Главное, чтобы и дальше не было препятствий, вплоть до шоссе, которое соединяло Равенну и Феррару. Но с этой загородной дороги, которая обрывалась у ворот виллы, на шоссе можно было попасть в объезд. А там уже в первые минуты перестрелки на вилле выставят пост.

Михей прошел полкилометра, когда услышал рокот двигателей. Через десять минут пути он увидел ленту шоссе, окаймленную диким кустарником.

Он прошел до конца и не увидел препятствий, лишь нагромождение камней в одном месте, которое можно разобрать за пару часов. И путь основной диверсионной группе будет открыт.

Сегодня Михей нашел место, где в обозначенный час их старших товарищей будет поджидать резервная машина. На дорогах, ведущих в глубь страны, контроль со стороны карабинеров и полицейских не будет таким жестким, как в другом направлении, к морю, ближе к Римини, с его сорокакилометровой пляжной зоной, где расположены знаменитые курорты, где затеряться троим молодым людям будет так же легко, как иголке в стоге сена.

Вот это направление, по сути, на аэропорт, железнодорожный вокзал, автовокзал, на перевалочную туристическую базу и станет для полиции ключевым. Возможно, они будут искать двух хорватских парней и девушку, поскольку их личности уже давно были установлены. Но к тому часу они будут далеко от Равенны. Может быть, в России или ближе – в Хорватии. Кто знает, вдруг полковник Матвеев задействует разведгруппу на более раннем этапе.

Михею не спалось. Везде, куда бы он ни бросал взгляд, ему чудились оливковые глаза Андреа. Они смотрят на него из темного угла комнаты, заслоняют другие глаза цвета восточной ночи, манят к себе.

Он назвал Скоблика кайфоломом. Тот уже в третий раз ходил в туалет.

– Слабительного нажрался?

– Мочегонного. – Скоблик на секунду задержался в гостиной. – А ты чего не спишь?

– С документами решил поработать. Завтра отчет Матвееву отдавать.

– С документами? Ты прямо как мент. Ну давай, работай.

Скоблик ложился и моментально засыпал, будто его как робота отключали от сети.

Михей выждал некоторое время и тихонько вышел из номера. Он предчувствовал, что в этот поздний час Андреа тоже не спит.

Он спустился в холл неслышно. Подошел к стойке, над которой горел дежурный свет, и сказал:

– Глаза испортишь.

Андреа вздрогнула и едва не выронила книгу из рук. Ее глаза стали еще больше и еще красивее. Михей улыбнулся:

– Испуганное выражение тебе к лицу.

На ней был все тот же сарафан, в котором она встретила клиентов. Он смотрел на грудь девушки.

Андреа загородила откровенный вырез книгой и в такой позе облокотилась на стойку, вольно или невольно подалась вперед, и ее лицо оказалось близко к лицу Михея. Он наклонился над ней и коснулся губами ее губ. Андреа не противилась. Михей языком приоткрыл ее губы, и она ответила на поцелуй. Он обнял ее за плечи, развернул к себе, перелезая через стойку и освобождая девушку от книги. Приподняв ее за бедра, он посадил ее на краешек стойки, одну за другой расстегнул пуговицы на сарафане. Провел пальцами под лямкой лифчика и спустил ее с плеча.

– Не здесь, – горячо прошептала Андреа. – Пойдем к мне.

Она обняла его за шею, предлагая унести себя на руках.

Дикарка проснулась среди ночи. Михея рядом не оказалось. Не было его и в гостиной. Она зашла в спальню к Скоблику. Тот мирно спал. Она растолкала его.

– Где Михей?

– Сказал, что хочет поработать с документами, – не сразу ответил Скоблик. – Завтра Матвеев ждет очередного доклада.

Она вышла в коридор, дошла до туалета. Спустилась в холл, где горел дежурный свет. Входная дверь была заперта на задвижку. Тамира послала взгляд за стойку, на дверь, за которой находились жилые помещения хозяев. Она опустила глаза и увидела на полу книгу. Подняла ее и положила на стойку.

Она вернулась в номер и села на кровать, кусая губы. Гоня прочь черные мысли, готовые вызвать из глаз слезы, Дикарка мысленно перенеслась в Венецию, очутилась в гондоле, скользящей по воде. Навстречу плывет черная гондола, у причала ждет пассажиров черная гондола. Все гондолы черного цвета. Почему? Красивый гондольер, не спуская глаз с Тамиры, лишь изредка бросая взгляд на воду, рассказывает легенду. И Дикарке кажется, он рядом, она слышит его голос:

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая