Шаги в бесконечности - Михановский Владимир Наумович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/66
• Следующая

– Пока ничего стоящего, – бросил капитан, не оборачиваясь.

Вслед за танкеткой ползла двойная тень.

– Алексей Волга говорил мне, что геология отстает от космонавтики. Это справедливо, капитан? – спросил Энквен.

«Разумный вопрос, – подумал капитан. – Только сопоставляя различные мнения, можно прийти к истине. Хорошо, что Энквен понимает это».

– Алексей Волга прав, Энквен, – произнес капитан.

– Геологи плохо работают? – допытывался робот.

– Нет, геологи работают хорошо. Но их наука слишком трудна и обширна, – ответил Икаров. – Первый человек уже вырвался в космос, а геологи к тому времени успели изучить только процентов тридцать поверхности своей родной планеты.

– А в глубину земной коры насколько они проникли к тому времени? – поинтересовался Энквен.

– Всего на семь с половиной километров.

– Царапанье по поверхности, – пробурчал Энквен очень похоже на Ливена Брока.

Капитан, вглядываясь вперед, время от времени бросал взгляды на экран гамма-щупа. Неожиданно кривая, ровными волнами струящаяся на экране, дала высокий пик.

Икаров остановил машину.

– Литий? – спросил Энквен.

Икаров покачал головой.

Вдвоем они отобрали наиболее важные показания приборов, заложили их в калькулятор и вскоре получили решение.

– Под нами залежи полиметаллических руд, – произнес капитан.

– Мощное месторождение, – добавил Энквен.

– Будем пробивать здесь, – решил Икаров.

Они вышли из танкетки и принялись готовить направленный взрыв, который должен был выжечь скважину. Смонтировали высокую треногу. На нее поместили трехтонный контейнер. Энквен легко, словно перышко, вытащил его из танкетки и установил в месте, указанном капитаном.

– Это термоядерное устройство? – спросил Энквен, закрепляя конусовидный контейнер острым концом книзу.

– Да.

– Мощное?

– Если его зашвырнуть вокруг Рутона и взорвать, получится маленькое Солнце, – сказал Икаров.

Закончив монтаж, они отошли за укрытие – массивную гранитную скалу. Икаров прислонился скафандром к неровной поверхности. Энквен выглянул из-за скалы. Включающее устройство уже сработало. Ослепительный, словно солнце, шнур протянулся из конца конуса к девственному грунту Рутона.

Робот смотрел, не отводя глаз. Икаров знал, что Энквен видит многое, недоступное ему, человеку…

В месте встречи плазменного шнура и грунта вспыхнул веерообразный фонтанчик. Шнур, повинуясь программе, расширился. Теперь это был яркий поток света. Неудержимый огонь стремился в глубину, прожигая себе путь.

Икаров хотел спросить у Энквена, обладающего точным глазомером, не покосилась ли тренога, однако вовремя воздержался: отвлекать робота в этот важный момент не следовало. Ведь Энквен не просто смотрел, как прожигается скважина.

Глаза его создавали фильм, который там, на Земле, смогут просмотреть придирчивые экзаменаторы. Да разве только они?

По наметкам Икарова, которые он сделал перед выходом из танкетки, глубина первой скважины не должна была превышать семи с половиной тысяч метров. Именно на такую глубину и был рассчитан заряд контейнера.

Чем встретят их недра Рутона?

Минут через сорок, когда плазменный поток был примерно на полпути к намеченной глубине, Энквен почуял что-то неладное. Он сделал тревожный жест, который не укрылся от внимания капитана. Икаров бросил взгляд на пульт дистанционного управления установкой, однако приборы не показывали ничего необычного.

– Что случилось, Энквен? – спросил капитан.

– Не могу понять… – робот помедлил. – Изменился состав атмосферы…

Казалось, что голос у Энквена изменился: робот говорил отрывисто и резко, слова гулко отдавались в наушниках капитана.

Протяженную атмосферу Рутона они исследовали, еще вращаясь вокруг планеты. Икаров представил себе в общих чертах эволюцию атмосферы. Вероятно, некогда в атмосфере Рутона была влага. Однако с течением времени планета охлаждалась, и влага конденсировалась, образуя моря и океаны. Сколько миллионов лет назад это было? Планета продолжала охлаждаться, моря и океаны вымерзали, Рутон начал покрываться ледяной коркой. Ныне температура на поверхности Рутона чрезвычайно низка, но стабильна. Стабильна и атмосфера, как они установили. О каких же изменениях говорит Энквен?

Поза робота продолжала выражать настороженность.

– Пахнет… Ты слышишь запах, капитан? – спросил он. Икаров пожал плечами: как будто запах мог проникнуть сквозь фильтры герметического шлема!

Прошло еще несколько минут. Плазменная установка продолжала работать. Над узкой скважиной показался легкий дымок. Неожиданно из отверстия повалили черные клубы.

– Что это? – вырвалось у капитана.

– Не знаю, – с неохотой произнес Энквен ненавистные слова.

– Включи прожектор, – велел встревоженный капитан.

В свете прожекторного луча клубы, успевшие подняться высоко, наплывали друг на друга, переваливались, лениво извивались, словно сытые змеи.

– Это дым, – определил Энквен. – Что-то горит в глубине.

– Так мы сожжем всю планету, – пробормотал капитан. Он повернул рукоятку на переносном пульте, который держал перед собой. Но плазменный поток продолжал хлестать.

– Реакция перестала быть управляемой, – определил робот.

Кто был виноват в том, что установка вышла из повиновения? Земные конструкторы, чего-то недоглядевшие? Огромные перегрузки пульсолета? Или атмосферное давление здесь, на Рутоне?

Сейчас не время было разбираться.

Клубы дыма продолжали расползаться в стороны, ползти вверх. Они скрыли из виду трехногую вышку и начали подбираться к скале, за которой укрылись капитан и Энквен.

– Остановить огонь! – Икаров сам не заметил, как произнес эту фразу вслух.

Энквен обеими руками обхватил выступ скалы. Рывок – и огромный обломок повис над его головой. Бросок был точным, он почему-то напомнил капитану знаменитый волейбольный матч с роботами, когда робот с математической точностью «гасил» мяч, приземляя его в заданной точке.

Пущенный с пушечной скоростью, обломок скалы ударил в контейнер, скрытый от Икарова облаками дыма. Но то, чего не видели человеческие глаза, видел робот, включивший инфравизор.

О том, что импровизированный снаряд угодил в цель, можно было судить по миллионам солнечных брызг, вылетевших во все стороны из дымового облака.

Поток плазмы иссяк, но дым из скважины продолжал валить. Над отверстием в грунте быстро вспухала лохматая папаха.

Положение становилось серьезным. Икаров и Энквен обменялись мнениями. Гасить? Но где на Рутоне найдешь природную воду? Положим, воду может заменить лед, которого здесь предостаточно. Но где гарантия, что вода погасит пламя, а не распалит его еще больше? Что встретил и поджег на своем пути плазменный луч?

– Быть может, мы подожгли подземный склад космических пришельцев? – сказал Энквен.

Икаров вздрогнул: поистине, робот читал его мысли!

– Сделай пробу дыма, – распорядился капитан.

Энквен наскоро выполнил анализ.

– Окисление сульфида, – произнес робот.

– Окисление сульфида? – поразился Икаров. – Горит каменный уголь?

– Горит каменный уголь, – подтвердил Энквен.

Каменный уголь на Рутоне? Переворот во всех представлениях об этой планете!

Капитан раздумывал, что предпринять.

– Есть земной аналог, – внезапно услышал он в наушниках голос Энквена.

– Аналог чего? – быстро спросил Икаров.

– Подземного пожара таких масштабов, – пояснил Энквен и выпалил: – Южный Тянь-Шань, Фандарьинское ущелье, гора Кантаг…

Теперь в голосе Энквена Икарову почудились интонации Алексея Волги. Алексей любил непреходящей любовью спелеологию, географию, геологию, все свободное время он отдавал пещерам. Федор знал, что с благословения Ливена Брока Алексей вел с Энквеном долгие беседы, сообщая роботу не только свои познания, связанные с науками о Земле, но и свою любовь к этим наукам.

– Продолжай, – сказал капитан.

– Кантаг дымится много веков, – произнес Энквен. – Люди считали его вулканом. Потом оказалось, что виновата не лава, в недрах Кантага горят пласты каменного угля.

• Предыдущая
• 37/66
• Следующая