Завет Сургана - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/98
• Следующая

Дело было в том, что он накрепко – на всю жизнь, наверное, – запомнил лицо триг-воина ОСС Раго, того, кто недавно арестовывал его, потом держал в тесной камере агралета и под конец пытался убить. Онго надеялся больше никогда с этим человеком не встретиться; но когда группа, смешавшись с солдатами квадрата, выходила из туннеля, ему показалось, что .почти рядом с внешним входом он заметил именно этого офицера. Правда, уже не в мундире, а в общевойсковом комбинезоне, но это был именно он – тут сомнений у Онго ни на миг не возникло. Раго стоял, словно чего-то или кого-то ожидая, и был не один: в двух шагах от него расположились, словно отдыхая, кто присев на камень, кто просто опустившись на корточки, не менее двух дюжин солдат, снаряженных для похода примерно так же, как и сам Онго с его группой. А ведь Сидо предостерегал…

Раго не заметил никого из разведчиков; возможно, ожидал, что они будут двигаться через туннель самостоятельно, а не растворившись в массе войск. Но вряд ли его задача ограничивалась поисками Онго только тут, у входа. А значит…

Однако не только это смутило флаг-воина. Там, куда им следовало направиться, огонь был вовсе не самым слабым, как предполагалось; может, люди там, наверху, просто не выдержали напряжения, которое неизбежно овладевает солдатами, когда их товарищи ведут неравный бой – пока еще огневой, но того и гляди грозящий превратиться в схватку лицом к лицу. Товарищи отбиваются, может, из последних сил, а они тут вынуждены сидеть тихо, не привлекая к себе внимания наступающего противника, не помогая своим даже огнем; нужно иметь сильный характер, а главное – привычку к беспрекословному выполнению приказов, чтобы так вот и просидеть молча. Эта привычка вовсе не свойственна улкасам, повиноваться они готовы только и исключительно Создателю, в остальном же подчиняются лишь собственному рассудку, а еще больше – чувствам. И вот теперь там, где предполагалось, по разработке, наименьшее внимание и численность охраняющих тропы улкасов, огонь вдруг возник достаточно сильный, чтобы сразу же отбросить этот вариант.

Шесть человек ждали команды на движение, Онго же медлил; и когда прошло три минуты, а огонь с того направления не ослабевал, флаг-воин справедливо решил, что наверху у сильного патруля (которого там быть вообще-то не должно бы) не выдержали нервы и, следовательно, пройти там бесшумно и незаметно не удастся. Нужно было другое решение. Он обернулся к группе:

– Уходим вправо – расщелиной между хребтами! Колонной по-одному, за мной шагом – марш.

И группа тронулась, но не в горы, не на внутренний кольцевой (средний из трех подобных) хребет, куда вела намеченная было для движения тропа, а прямо на восток – узкой расщелиной между этим вторым хребтом и внешним, отделявшим их теперь от свирских равнин. Тут никакой тропы не предвиделось, расщелина была завалена камнями, что веками скатывались с обоих склонов; улкасы, как предполагалось, еще не успели проложить рокадные дороги для маневра по линии границы, и уже с первых шагов пришлось пробираться с глыбы на глыбу, сохраняя при этом полную тишину: даже выругаться можно было только про себя, а это, как известно, не приносит искомого облегчения. Однако именно так группе и удалось выйти из зоны пристального внимания, оставшись никем не замеченными.

Мгла становилась все плотнее, звуки канонады и перестрелки понемногу затухали, они доносились теперь с разных сторон, отражаясь от скал и склонов самым неожиданным образом; так что продвижение группы вряд ли хоть кто-то мог услышать. Здесь, в узком дефиле между горными склонами, патрулей не должно было быть, потому что движение этим путем, в общем, никуда не могло привести; это был, со всех точек зрения, самый невыгодный, неудобный и долгий путь.

Не должно было быть ни патрулей, ни кого-то другого. Однако…

Группа отдалилась от входа в туннель примерно на выстрел, когда шедший головным Було внезапно остановился, едва слышным шипением заставив сделать то же и всех остальных. Онго приблизился к головному. В самое ухо спросил – не звуком даже, а дыханием:

– Что?

И так же получил ответ:

– Впереди – что-то такое. Пахнет железом, понимаешь?

Откуда здесь железо? Тут, в разгуле глыб, и в самом деле не должно быть никакого металла. Но не доверять острому чутью разведчика – опасно. И в самом деле, легкий ветерок тек вниз по склону, и какой-то запах изощренное обоняние, пожалуй, могло уловить.

– Разберись. Осторожно.

Було кивнул и растаял в темноте. Группа ждала, разведчики вслушивались, изготовив оружие к бою. Було вернулся – так же бесшумно материализовался из ничего. Доложил:

– Странно. Разбитый вездеход. Большой. Наш. "Свароник". Смят в гармошку. Похоже – упал откуда-то сверху.

– У нас же нет вездеходов в наступающих войсках.

– Да он и не сейчас упал. Много ржавчины. Давно лежит.

– Тут же, наверху, не должно быть никакой дороги.

– Должно или нет – не знаю. Но как-то он наверху оказался. Потом упал.

Наверное, дорога плохая. Но главное в другом. Выше, на круче – люди. Много.

Дюжины четыре.

– Нас не видят?

– Сюда не смотрят. Туда, откуда идем – да.

– Там, поверху, можно пройти к туннелю?

– Они – смогут. Их места. Пройдут даже во сне.

– Арук их побери…

А ведь ни единого выстрела оттуда не было. Никаких признаков жизни. И вряд ли это только тут. Наверное – по всем склонам, спускающимся к туннелю. А огонь ведут те, кого можно не бояться, потому что самим им до туннеля добираться пришлось бы часами. Ясно: как только наши всерьез втянутся в драку – эти хлынут вниз лавиной. И заварится каша…

Первым движением было – вернуться. Хотя бы для того, чтобы предупредить своих. Чтобы были готовы к мощной контратаке улкасов. Или, если не всем возвращаться, то хотя бы одного отправить. Вызывать по радио – обнаружить группу, сорвать всю операцию, ради которой все и затеяно. Нельзя. Никак нельзя.

А вот одного… Кого же послать? Кто там у нас замыкающим?

– Соки! – это едва слышно. Но тот и сам подошел уже, не дожидаясь вызова:

– Онго, сверху спустилось с полдюжины вниз – туда, где мы только что прошли.

– Ищут след?

– Нет; наверное, сейчас сверху пойдут все – этим коридором будут подбираться к туннелю. Нам теперь обратно не пройти. Никак.

Онго неслышно вздохнул. Больше нечего было раздумывать, бередить место, которое долго теперь будет болеть.

– Було, как там впереди?

– Чисто.

– Продолжаем движение.

А через полчаса после выхода группы Онго на том же месте, с которого начали свое движение они, собрался еще один отряд, вдвое многочисленнее и почти точно так же вооруженный и снаряженный. Под началом Раго не находилось ни одного обертыша – потому что в Секретную Службу их, по старой традиции, вообще не набирали. Никто из военных, руководивших этой операцией, о назначении спецотряда не знал, да и о самом его существовании узнали только два часа назад – когда группа вдруг прибыла, возникла как бы ниоткуда; однако провожал его высокопоставленный офицер из десанта ОСС, никакой помощи от войск он не просил, а всего лишь – пропустить отряд через туннель; оснований отказать в этом не было никаких, и им разрешили. И этот отряд, в свою очередь, двинулся в горы.

Трудно пока сказать: что было известно командованию этого отряда о группе, вышедшей на полчаса раньше. Но, возможно, что-то и было; думать так позволяет избранный этим отрядом маршрут движения. А именно тот самый маршрут, что был предписан и группе Онго, но ею отвергнут, о чем в отряде, конечно, известно не было: группа Онго не должна была выходить на связь ни с кем и об изменении своего маршрута никому не сообщала. И отряд (хотя, возможно, это было простым совпадением?) пошел именно в том направлении, в котором должен был двигаться Онго; пошел, хотя стрельба оттуда велась все еще достаточно активно.

Впрочем, вся операция уже заканчивалась. Она не смогла получить того развития, что было предусмотрено компьютерной разработкой и утверждено Высоким Совещанием. Ожидалось ведь, что сопротивление здесь будет встречено самое незначительное, однако действительность оказалась совершенно иной. Словно бы этого наступления улкасы и ждали, и к нему соответственно приготовились. Огонь по наступавшим велся со всех румбов, при этом даже с тех высот, какие казались для этого слишком отдаленными; но в горах расстояния воспринимаются вовсе не так, как на равнине, они там существуют в трех измерениях, и пули летят, не. следуя извилинам троп, а по прямой. И потому уже ко времени выхода второго отряда артиллерийский и ракетный огонь свиров начал стихать, а стрелковый ромб, успевший подняться на сотню двойных шагов вверх, принялся медленно отходить; предполагалось, что улкасы контратаковать не будут – малочисленность не позволит им поймать свиров, как выражаются футболисты, на противоходе. На деле же – едва лишь стрелки свиров начали отход, как с высот на них посыпалось такое множество улкасов, какого здесь никакая разведка не предсказывала. Да, улкасы, несомненно, в этой войне действовали вовсе не так, как во всех предыдущих.

• Предыдущая
• 36/98
• Следующая