Заблудившийся во сне - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/78
• Следующая

Все эти размышления заняли у меня всего несколько секунд: в Пространстве Сна привыкаешь думать быстро – и можешь делать это, поскольку тяжелое вещество больших полушарий мозга в этом процессе не участвует.

– Итак, я вижу, что вы хорошо подумали над моим ответом на ваш вопрос, – проговорил Дремин, позволяя мне заметить, что конструкция фразы была и на самом деле свойственной ему. – В таком случае (он прижмурился) вы, может быть, позволите мне продолжить?

Я лишь безмолвно кивнул.

– Очень благодарен вам за разрешение, – сказал он, и в голосе явственно прозвучала ирония. – Я действительно собираюсь продолжить и рассказать вам о второй причине, которая побудила меня пригласить вас на этот ужин.

Я непроизвольно бросил взгляд на пустой стол. Дремин заметил это и усмехнулся:

– Вы совершенно правы: ужина как такового нет. Но это дело поправимое, и я вам обещаю, товарищ Остров, что ужин будет – а я никогда не нарушаю своих обещаний. Хотя лично я – в моей нынешней сущности – предпочитаю плотно завтракать, а ужинать весьма легко. Но прежде я хотел бы закончить наши деловые разговоры. Если вы, конечно, не возражаете.

Его усмешливая вежливость начинала уже раздражать меня. Но я попытался сохранить на лице выражение спокойного внимания.

– Итак, вторая причина. Вы, возможно, слышали известное некогда выражение: кадры решают все.

– Слышал.

– Приятно. Кадры – это люди, товарищ Остров. Люди, на которых руководитель может возлагать серьезные задачи и быть уверенным, что они эти задачи выполнят. Искусство руководителя, товарищ Остров, и заключается в том, чтобы подбирать нужных людей и расставлять их на нужные места. После этого ему остается лишь проверять качество исполнения. И если кто-то лишь казался нужным, а на деле проявил себя бесполезным – следовательно, вредным, – решать возникающую при этом проблему самым простым и радикальным образом. Вы понимаете, надеюсь?

– Понимаю.

Он кашлянул, снова прошелся по комнате, искоса глянул на меня.

– Что касается товарища Дремина, то думаю, что могу назвать себя умелым руководителем. Кажется, о том же говорит и история, не так ли?

– Совершенно верно, – ответил я, хотя еще за мгновение до этого вовсе не собирался отвечать. Похоже, странное обаяние этого человека действовало на меня помимо моего желания.

– Спасибо. Итак, занимаясь этой постоянной и необходимой работой – подбором и расстановкой кадров, – я собрал необходимые сведения и о вас. Нет, конечно, я не делал этого сам; у меня и тут есть необходимое количество квалифицированных сотрудников. Вы ведь знаете, товарищ Остров: те люди, с которыми мы работали там, продолжают работать с нами и в этих краях – если, разумеется, мы по-прежнему оказываем им доверие. Вы понимаете меня?

Я кивнул – раз и другой.

– Таким образом, у нас здесь создаются прекрасные условия для работы. И не возникало бы никаких проблем, если бы не одно обстоятельство. Не стану скрывать: обстоятельство неприятное, очень важное и нас крайне заботящее.

Он помолчал секунду, пристально глядя на меня. Мне почудилось, что я ощущаю физическую тяжесть этого взгляда, так что я даже поерзал на стуле, чтобы прогнать неприятное ощущение.

– Обстоятельство заключается вот в чем: все то, чего нам удается здесь добиться и что могло бы привести к самым плодотворным результатам в Производном Мире, не имеет туда выхода. К сожалению, отбор эпизодов из мозаики на реализацию нами не контролируется. Мы не в состоянии получить к нему доступ. А без реализации в ПМ все наши труды пропадают зря. Получается, что мы занимаемся работой ради работы – что является столь же бессмысленным и противоестественным, как, скажем, искусство ради искусства; в свое время существовало такое порочное, антимарксистское понятие. Или, может быть, вы не согласны? Как вы лично относитесь к лозунгу «Искусство ради искусства»?

Я помотал головой, чтобы дать понять, что – крайне отрицательно. Хотя, правду говоря, никогда об этом и не думал: искусство находилось вне круга моих проблем. Я считал, что в мире его накопилось так много, что всякий может найти что-нибудь по своему вкусу; этого, по-моему, было совершенно достаточно.

– Меня радует, – сказал Хозяин, – что наши взгляды совпадают и в этой частности. Итак, мы не получаем выхода в реализацию. Но, не имея его, мы не можем получить достаточной подпитки оттуда, из того же Производного Мира. Это можно сформулировать и иначе: подтверждение нашей теории и нашей практики поступает оттуда во все уменьшающемся количестве – по мере того, как там уменьшается количество наших современников. Да, они, и навещая нас периодически при своей жизни там, и переходя на постоянное обитание после того, как эта жизнь в ПМ завершается, – они приносят сюда эти подтверждения, и мы рады этому. Однако большинство их и так уже здесь – а более молодые поколения, к сожалению, исповедуют в основном чуждые нам, неправильные, немарксистские воззрения.

Он снова сделал паузу, прогулялся по комнатке, щелчком стряхнул что-то, невидимое мне, с лацкана клубного пиджака со здоровенной эмблемой, в который уже успел переоблачиться сейчас. Похоже, он играл в себя, как дети играют в куклы, и это доставляло ему все новое удовольствие. Как, вероятно, и императору Нерону, с которым Дремин тут наверняка успел познакомиться, а быть может, и подружиться.

– Можно спросить: но зачем нам эти подтверждения оттуда, из Производного, то есть вторичного, не главного, подчиненного мира?

Взгляд его словно бы приглашал меня задать именно этот вопрос; но я воздержался. Я стал вдруг ощущать какой-то необъяснимый страх перед этим странным человеком, его бесстрастным голосом и пристальными, почти не мигающими глазами. Глаза, в отличие от нарядов, оставались теми же, что были в самом начале разговора. Так и не дождавшись вопроса, он заговорил снова:

– На это можно дать очень простой и исчерпывающий ответ. Наши возможности здесь, к сожалению, прямо зависят от укорененности наших взглядов там. Они – своего рода политический капитал. И не обладая таким капиталом, мы не можем в достаточной мере усиливать наше влияние здесь. Вы поняли?

– Понял.

– Могут спросить также: а зачем оно нам – это политическое и всякое другое влияние здесь, в Пространстве Сна? Скажите: неужели у вас не возникает такого вопроса?

Кажется, ему очень хотелось, чтобы такой вопрос у меня возник. И я решил не спорить:

– Возникает.

– Я так и думал. Потому что такой вопрос должен возникнуть у каждого здравомыслящего человека – а я считаю вас именно таким человеком. Или, может быть, я ошибаюсь?

Я заставил себя улыбнуться, давая понять, что оценил шутку.

– Очень хорошо. Так вот, товарищ Остров, влияние нужно нам для того, чтобы получить контроль над происходящими тут процессами, такими, как тот же отбор на реализацию. Контроль же нужен для нового увеличения влияния. Это – пресловутое развитие по спирали. И если оно будет идти нормально – мы в конце концов достигнем вершин власти в этом необъятном мире.

Глядя на меня, он предостерегающе поднял палец:

– Только не спрашивайте – а для чего нам, собственно, нужна власть. Этот вопрос не имеет ответа – или же на него можно ответить простейшим образом: власть нужна потому, что она – власть. Более осмысленной формулировки вам не даст никто. Можно, правда, сказать, к примеру, что во власти всякий дух выражается наиболее полным образом. Здесь есть немалая доля истины – но не вся истина, полной же не знает никто – и хорошо, что не знает. Короче говоря: мы намерены здесь осуществить то, что не успели сделать там: там мне не хватило времени, здесь же его хватит всем и на все. А уж придя к власти здесь, мы сможем навести порядок и во всем множестве Производных Миров.

На этот раз пауза была более продолжительной; казалось, Хозяин с удовольствием созерцал возникающее в какой-то дали Пространство Сна, в котором был уже наведен порядок с начала и до конца.

• Предыдущая
• 42/78
• Следующая