Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 63

• Предыдущая
• 63/134
• Следующая

– Вы считаете, это достаточно высокий уровень для меня?

– Ну, вы слишком хорошо осведомлены о нашем «кто есть кто», чтобы задавать подобные вопросы.

– Допустим, вы правы. Но я надеюсь, что это будет всего лишь необходимой процедурой перед главным – перед встречей с президентом.

Столбовиц пожевал губами.

– В принципе я не отвергаю такой возможности. Если повезет, то такую встречу, возможно, удастся организовать. При условии, что вы будете совершенно откровенны, станете разговаривать с помощником так, словно он и есть президент. Иначе нам ничего не удастся сделать не только за месяц, но и вообще никогда.

Это было совершенно неожиданным.

– Вы с ума сошли! Я ведь говорил вам: в окружении президента не должны знать ничего! Ни слова! Только он сам…

– Вы при этом исходили из ваших московских представлений. Но здесь они неуместны. У нас не такая демократия, друг мой. Даже те из нас, кто на выборах голосовал за другого кандидата, не могут представить себе, что кто-то может проникнуть к президенту и главнокомандующему, изолировав его ближайших сотрудников от знания всех причин и следствий. Без полной откровенности вы не сможете встретиться вообще с кем бы то ни было. У нас (Столбовиц едва заметно усмехнулся) легче перебить всю президентскую рать, чем лишить ее возможности руководить событиями. А ведь сейчас, насколько я понимаю, речь идет не о партийных разногласиях и даже не о разных мировоззрениях: угроза распространяется на всех и каждого. И вообще – не указывайте мне, как жарить мясо: рецепты у каждого свои.

Москвич нахмурился:

– Если принимать решения будет не сам президент, а его окружение – не вижу смысла терять здесь время. Поймите же: я не копаю яму своей стране; я просто считаю, что она должна будет вступить в ситуацию только тогда, когда все для этого будет подготовлено. И полагаю, что мне лучше известно – кого подключать к событиям, в том числе и в Соединенных Штатах.

Столбовиц вздохнул перед тем, как сказать:

– Друг мой, я понимаю, что вам, человеку практически всесильному у себя дома, трудно сразу смириться с положением ожидающего в приемной, когда вы привыкли открывать все двери ногой. Но иногда бывает полезно повторить пройденное. Поймите: в том, что я предлагаю, нет ничего унизительного и тем более опасного. Поверьте, никто из президентской администрации не воспользуется вашими идеями во вред вам или вообще России, вы же, наоборот, чем дальше – тем более станете для нашего истеблишмента привычным и достойным политическим деятелем. А вам ведь это и нужно – чтобы развернуть тут вашу оппозиционную деятельность, основать центр, не так ли?

Оппозиционер покачал головой, как бы сомневаясь.

И в самом деле: его расчет был на шоковую терапию, которой следовало подвергнуть именно первое лицо: одним рывком сорвать занавес с картины ближайшего будущего – ужаснуть и тем самым побудить к немедленным и резким действиям. Одолеть крутой подъем с разгона. Столбовиц же предлагал ползти вверх на первой передаче – это надежнее, может быть, но слишком медленно, да и мотор может перегреться, заглохнуть где-то на середине склона – и что тогда? Сползать задним ходом на исходную позицию? Или, еще вероятнее, сорваться с обрыва?

– В такой ситуации я не уверен, нужно ли вообще переносить центр сюда. Наверное, должен поблагодарить вас за то, что разъяснили мне истинное положение вещей – и мое личное, но я люблю находиться в действии, а не в ожидании.

– Хотите уехать? Без опасений за свою судьбу – там?

– Иногда приходится рисковать даже и своей жизнью.

– Что же, вам решать. Попытаюсь устроить ваш вылет в ближайшее время. Хотя не уверен, что это будет легко.

– Фу. Можно подумать, что забронировать билет составляет для вас проблему.

– Вы, наверное, не представляете, как вы правы. Сейчас это уже проблема. Для вас, во всяком случае. Вы же не мальчик. И понимаете, что, находясь здесь и разговаривая с некоторыми весьма ответственными людьми, тем более – военными, вы получили некоторое количество информации, которая, быть может, сейчас не подлежит вывозу из страны. Ко всему прочему, существует более одной версии по поводу изложенных вами фактов. И пока мы окончательно не убедимся в справедливости одной из них и в ошибочности остальных – возможно, мы попросим вас задержаться здесь.

– Вы отдаете себе отчет?..

– Разумеется. Уверяю вас: никакого скандала не будет. Вы прибыли с частным визитом, никакой государственной функции официально не выполняли. Мало того: есть основания думать, что вы уехали, даже не проинформировав вашего президента о возникшей угрозе. С одной стороны, это говорит в вашу пользу: возможно, это действительно… то, о чем вы упомянули, – испытание какого-то нового оружия, скажем так. Однако только проверка покажет: действительно ли ваш президент не был в курсе вашей поездки сюда – а именно такое впечатление возникло при личном разговоре с ним у нашего хозяина, – или же все заранее срежиссировано – в том числе и его роль. И вот один из способов проверки – его реакция на затяжку вашего визита к нам. На кого он больше обидится: на вас – или на вас? Это нам и предстоит выяснить. Не пугайтесь: ничего плохого с вами тут не произойдет.

– Я вообще не из пугливых. Хорошо. Я обдумаю ситуацию.

– Сколько угодно. Уточнение: вы отказываетесь от предложенной мною встречи?

– Об этом я тоже подумаю. Мне приходилось встречаться с ним раньше, и не уверен пока…

– Чудесно. У меня есть, чем заниматься, и помимо вашей проблемы.

– Нашей! Нашей проблемы!

– Хотелось бы надеяться, что вы правы. Да не смущайтесь: месяц пролетит быстро!

– А тело знает об этом?

Столбовиц лишь пожал плечами.

Чудачества тела не прекращались. Однако характер их в эту ночь изменился. А изменение это заключалось в том, что никаких новых фортелей небесный странник на этот раз не выкинул и при очередном наблюдении обнаружился именно там, где ему и следовало бы быть, если бы он подчинялся только тем законам небесной механики, которыми люди до сих пор ухитрялись объяснять все движения светил и их спутников. Тело начало вести себя просто-таки образцово.

Кажется, можно было вздохнуть с облегчением, тем более и потому еще, что траектория его, которую можно было рассчитывать по известным формулам, начиная с нынешней позиции, уводила тело так далеко от земной орбиты, что не только столкновение, но даже то, что можно было бы назвать сближением с источником опасности, становилось просто невозможным. Тему можно было закрывать, сообщив о таком повороте событий всем, кого это интересовало.

Однако те немногие уже известные нам люди, вообще занимавшиеся телом, пришли к выводу, что с этим торопиться никак не следовало.

Они при своей не очень большой опытности все же понимали: внезапный переход от, условно говоря, хаоса к порядку является столь же необъяснимым – или, точнее, пока еще не объясненным событием, как и переход от порядка к хаосу. Даже еще более необъяснимым. И это лишь усиливало их азарт – и желание не произносить вслух ни слова до той поры, когда он (так думал каждый из них о себе самом) не сможет обнародовать математически обоснованную и подкрепленную фактами теорию.

Сразу же – у каждого в отдельности – стали возникать предположения. Суммировать их можно, пожалуй, следующим образом.

Можно представить себе ситуацию, когда некоторые не идентифицированные пока силы, своим воздействием заставлявшие тело двигаться, опровергая наши прогнозы, на какое-то время совпали таким образом, что определяемая ими траектория совпала с расчетной. На какое-то время, вероятно. Такая возможность кажется более убедительной, чем предположение, что неопознанные силы вдруг из ничего возникли и в ничто же и ушли; такого, как известно, во Вселенной быть не может. Поэтому перед тем, как делать окончательные выводы и принимать решения, нужно выждать хотя бы два-три дня, и если новых нарушений не будет – признать, что наука в данном случае оказалась несостоятельной. А если нарушения возобновятся – продолжать поиски их источника или источников. И в этом духе проинформировать заинтересованные учреждения.

• Предыдущая
• 63/134
• Следующая