Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/134
• Следующая

– В этом есть своя логика, хотя и несколько странная, – кивнул генерал. – Но почему вам так хочется сохранить такой источник расходов? У вас ведь мало денег, не так ли?

– Именно по этой причине. Будь мы хотя бы вполовину так богаты, как вы, – мы старались бы подтвердить свой статус иными средствами. Но в нынешнем положении…

И политик развел руками.

– Вы говорите о статусе великой державы?

– Великой ядерной. Иное величие для нас возможно только в перспективе.

– Мне представляется, что это трезвый взгляд на вещи. Хотя относительно перспективы могут быть, конечно, разные мнения – но это сейчас не предмет дискуссии. Итак, вы хотите сохранить боеголовки потому, что вы бедны…

– Точно так же, как вам нужно сохранить их хотя бы потому, что вы очень богаты.

Тут улыбнулся и генерал – и за ним все остальные. Кроме Столбовица – тот словно спал с открытыми глазами и никак на происходившее не реагировал.

– Вы полагаете?

– Мне это представляется бесспорным. Во-первых, богатство всегда нуждалось в защите. Из всех населяющих Землю миллиардов людей вашу страну не любит, думаю, процентов девяносто пять, если не больше. Вас можно уважать, можно бояться, вас приходится терпеть, но богатых нигде и никогда не любили. В прошлом веке вы сбросили две бомбы на Японию и тем доказали свою способность совершать такие поступки. Поэтому вас боятся. Но если вы останетесь только при обычном оружии – страх стремительно пойдет вниз. Во-вторых: содержание ядерно-ракетного парка вам обходится еще дороже, чем нам. Но если вдруг эта расходная статья закроется – высвободившиеся деньги просто задушат вас: их окажется слишком много. Ожирение ничем не лучше дистрофии – если говорить о результатах. Вам просто нужно расходовать эти миллиарды. Вы это прекрасно знаете, потому что кризис столетней давности вами не забыт, его призрак всегда незримо присутствует в вашей жизни – как и призрак Одиннадцатого сентября. Только если сто лет тому назад вас губило перепроизводство, то сейчас наоборот – денег окажется больше, чем того, что можно купить на них. Вот хотя бы по этим причинам вы должны сохранить оружие, не говоря уже о том, что разоружение скажется на авторитете военных в обществе – скажется отрицательно. Думаю, что вы не найдете ошибки в моих рассуждениях. А если так, то остается лишь один вопрос: насколько можно рассчитывать на изменение позиции президента США в этих условиях?

– У нас военным не рекомендуется участвовать в политике, – сухо заметил один из тех трех, что все время молчали.

– Однако иметь свое мнение им не возбраняется? Особенно если вдруг окажется, что пресловутое тело имеет искусственное происхождение?

Вот когда вернулась к нему промелькнувшая в свое время мысль! И как вовремя!

Несколько секунд, нужных, наверное, для осмысления услышанного, тишину не нарушал ни единый звук – кроме разве что усилившегося дыхания собравшихся.

Но ответа на свой вопрос приезжий так и не получил; старший из генералов сказал:

– Вы располагаете серьезной информацией по этому поводу, сэр?

Москвич ответил, обозначив намек на улыбку:

– Ни один человек не знает всех секретов своего государства. Но предполагать не возбраняется никому.

Что можно было истолковать и таким образом: «Не хочу быть предателем, а повод для размышлений вы уже получили».

Снова полуминутное молчание.

– Мы очень благодарны вам за интересную беседу, сэр. Однако вы понимаете, что нам требуется время для того, чтобы проверить информацию, столь любезно предоставленную вами, как и прозвучавшее тут предположение, и прийти к каким-то собственным выводам. Надеюсь, мы сможем встретиться с вами и в дальнейшем?

Тут впервые подал голос Столбовиц:

– Наш уважаемый гость пробудет здесь столько времени, сколько понадобится для прояснения нашего отношения к его идеям; он надеется, что это сможет произойти – ну, скажем, в недельный срок.

– Такой срок представляется приемлемым, – кивнул генерал.

Джину, а заодно с нею и Минича, без других происшествий доставили, как и было приказано, в дом Федора Петровича Кудлатого. Там их разделили: целительницу сразу провели к пациенту, журналиста же поместили в комнату, где отдыхала охрана. Там он даже задремал в удобном кресле, и беспокоить его никто не стал – до поры до времени.

Провел он в довольно тревожном полусне около двух часов; мерещилось что-то такое – то ли драка со стрельбой, то ли столкновение галактик. Проснулся в состоянии похмелья, когда необходимо становится хоть что-то добавить на старые дрожжи. Но в комнате сейчас никого не было, так что попросить было не у кого. А идти на поиски в незнакомом доме он не решился и сидел, тихо страдая, жалея самого себя и все более укрепляясь в обиде на весь мир.

Джина тем временем успела переговорить с новым пациентом. Дело, по ее оценке, было серьезным, но не безнадежным. Она честно предупредила, что полной гарантии сейчас дать пока не может, но шансы есть – и вовсе не плохие.

– В конечном итоге все будет зависеть от вас, – внушала она Кудлатому. – От вашей веры. Если будете искренне, от всей души верить – в Бога, в мои силы и в ваши собственные, – вылечитесь. Если заранее настроились сомневаться – лучше и не начинать.

– Это что же, – поинтересовался Кудряш, – вы готовы даже отказаться от заработка? Я ведь заплачу хорошо. Очень.

– Я и возьму, конечно, – но только если будет ощущение, что заработала. Надо быть честным – перед Высшими Силами.

– Ну ладно, – проговорил Федор Петрович, подумав одновременно, что в бизнесе с такими правилами далеко не уйдешь. – Давайте сразу же и начнем.

Более полутора часов ушло на сеанс – каналы открывались с трудом, Кудлатый оказался тяжелым пациентом. Когда закончили, он сказал:

– Знаете, по-моему, я уже почувствовал себя лучше. Наверное, вы внушаете доверие. Давайте договоримся о вашем следующем визите и заодно поужинаем.

– Боюсь, что не смогу…

– Почему?

– Я ведь не одна приехала, а вместе с другом. Он сейчас где-то там – внизу…

– И тоже проголодался, понимаю. Нет проблем – значит поужинаем втроем. Согласны? Согласны, вижу.

В этом человеке чувствовалась сила, и отказаться Джина как-то не осмелилась – хотя, откровенно говоря, с большим удовольствием очутилась бы сейчас дома. Но вспомнила, что дома теперь стало опасно – те, другие снова приедут, – и согласилась.

Привели Минича; выглядел он каким-то потерянным, но опытный Кудряш сразу определил, в чем корень зла.

– Вашему другу просто необходимо поправиться, – заявил он категорически. – Ничего, мы найдем все, что для этого понадобится.

В столовой при виде сервированного ужина Минич несколько оживился. А приняв стопаря – почувствовал, что возвращается к жизни и непременно хочет излить свою обиду – ну, хотя бы любезному хозяину дома, раз уж никого другого нет.

К тому же и сам хозяин помог. Наливая вторую, он поинтересовался:

– Мне рассказали, что за вами было нечто вроде погони? А что, собственно, кто может к вам иметь? Кому вы там наступили на мозоль?

Только такого вопроса Миничу и нужно было.

– Мир стоит перед катастрофой, – начал он, – и у меня есть вся информация об этом. Но статью не публикуют, и кому-то, наверное, хочется, чтобы никто ничего не узнал до самого конца…

– Очень интересно, – сказал Кудлатый достаточно равнодушно: в конец света он верил только для отдельно взятых людей, а для всего мира – нет. – Что же это за информация?

– Марик, – сказала Джина. – Может быть, не стоит затруднять хозяев твоими бедами…

– Это не мои беды! Просто пока никто не знает…

– Нет, отчего же! – сказал Кудлатый любезно. – Интересно будет услышать…

Минич заговорил. И по мере того как развивался его рассказ, Кудлатый становился все серьезнее. Сначала все это казалось ему похмельным бредом; но чем дальше – тем больше принимало очертания реальности. Очень скверной, но, безусловно, реальности.

• Предыдущая
• 40/134
• Следующая