Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/134
• Следующая

Начальнику подразделения не пришло в голову, что он может, наводя справки, оказать скверную услугу своему давнему знакомцу. Будь в этом что-то такое, рассуждал он, Кирилл предупредил бы. А раз звонит, не оповестив нас, – значит с этой стороны все в порядке. Просто он в курсе этого дела, а я – нет.

Но все же связист решил навести справки окольным путем, а именно – через главу администрации, с которым тоже поддерживал – хотя бы по долгу службы – неплохие отношения и который всегда был в курсе всего.

Но поскольку час был уже поздним, директор отложил визит в администрацию до утра.

Что же касается второго разговора – между Миничем и главным редактором, – то он стал известным, поскольку телефон в доме покойного Люциана Ивановича успели уже поставить на прослушивание. Никаких особых усилий это не потребовало, «жучок» в аппарат был запузырен – так, на всякий случай, – еще во время первого пребывания в доме оперативников с Комаром во главе.

О содержании разговора тут же доложили майору Волину, который незамедлительно сделал вывод:

– Уже запел, как канарейка. Надо брать, пока он не раззвонил по всему свету.

И распорядился: скомандовал только что вернувшимся из городского поиска.

– Комар, поднимай своих ребят. Объект сам засветился – там, в деревне, где вы уже были. Заночевал, значит. Сразу – в машину, и привезете этого… писарчука ко мне. Пошмонайте там, найдите что-нибудь…

– Дозы две-три героина? – предположил старший лейтенант.

Но героина, как ни странно, в этот миг под руками не оказалось, и сейчас, поскольку был уже поздний вечер, быстро разыскать его, выйдя в город, не оставалось времени.

– Обойдешься без героина. Полдюжины пистолетных патронов, хватит с него.

– Ага. А если он все еще не один там?

– С той девицей? Ее тоже прихватите, только руки не распускайте – все-таки в наш дом она вхожа. Везите и ее, а тут посмотрим. Раз она – наш человек, то пусть и выкладывает все без утайки. Таким вот образом.

– Дом опечатать?

– Все сделай по правилам.

– Слушаюсь.

И Комар отправился выполнять.

Вот так на Земле – и в государстве Российском в частности – все больше людей втягивалось в дело, связанное с «Телом Угрозы» – если пользоваться названием, которое как бы завещал Люциан Ржев.

Само же тело об этом, естественно, не подозревало – да и не могло, поскольку живым, естественно, не было; хотя вопрос – где начинается жизнь и где она кончается – представляется нам не таким уж ясным, как принято считать. Массивная планета, где-то и когда-то каким-то образом присоединившаяся к Солнечной системе, наращивая скорость, продолжала лететь по траектории, вряд ли когда-то кем-то осознанно выбранной. Летела, подчиняясь лишь законам природы – и, разумеется, Тому, кто эти законы установил, сотворяя самое природу.

И вот в соответствии с этими законами Тело Угрозы (реальной или воображаемой – пока остается неясным), подчиняясь неотразимому призыву гигантов Солнечной системы, чуть изменило орбиту, по которой следовало после легкого обмена гравитонами с Ураном и куда более существенным – с относительно близким Нептуном, в семье которого учинило некоторый беспорядок. После этого изменения траектория искривилась, приближаясь к плоскости эклиптики; кроме того, она уклонилась и в сторону основной, могучей тяготеющей массы – Солнца. Одновременно увеличилось ускорение, с каким двигалась предполагаемая Небира. Хотя это не означало хоть сколько-нибудь реальной угрозы Земле, но все же увеличивало вероятность каких-то нежелательных событий в скором будущем.

Столбовиц возник не через час и даже не через сутки: его не было три дня. И явился так же неожиданно, как и исчез. Глянул на побагровевшего от возмущения гостя.

«Ни малейшего чувства такта», – только и подумал политик, выслушивая утонченные формулы извинения.

– И тем не менее… – попытался он высказать упрек.

– Увы – мы не всегда вольны располагать своим временем. Зато теперь я полностью в вашем распоряжении и внимательно вас выслушаю, – проговорил Столбовиц. – Понимаю, что вы разгневаны, но время уходит независимо от нашего состояния. Итак – какие проблемы привели вас сюда?

– Я могу сказать много или мало – в зависимости от вашего ответа на один предварительный вопрос.

– Интересно: я полагал, что вы привезли ответы, а не вопросы.

– И все же – вряд ли является секретным, как относитесь вы к перспективе ядерно-ракетного зеро?

Помолчав несколько секунд, видимо, серьезно обдумывая не только ответ, но и причины, побудившие московского гостя искать его, Столбовиц произнес:

– Надеюсь, вы спросили не из праздного любопытства?

– У меня есть очень серьезные основания.

– Хорошо. Наша точка зрения на эту тему такова: мы против этого процесса. Вы, конечно, понимаете: это не потому, что мы хотели воевать. Как раз наоборот. При полном отказе от ядерного оружия и средств его доставки количество войн вырастет. Сравните число погибших за… ну пусть за последнее столетие – от ядерного оружия и от обычного; в чью пользу будет счет? Зато число жертв такого разоружения может оказаться воистину страшным; я имею в виду компании, фирмы – и, безусловно, занятых в них людей и инвестированные капиталы.

– Ваш ответ меня радует.

– Ваши вопросы исчерпаны, сэр.

– Прекрасно. Перехожу к проблеме. Вероятно, для ваших астрономов уже не является секретом, что…

Столбовиц действительно слушал очень внимательно, не перебивая.

– …Итак, прежде всего, коллега: я приехал для того, чтобы повстречаться с некоторыми видными сторонниками Конференции и Соглашения о ядерном нулевом разоружении. Во всяком случае, так это должно выглядеть и для вашей, и для российской аудитории.

– Но, насколько я понимаю, это не является главной целью вашего визита?

– Было бы глупо скрывать это от вас: я очень рассчитываю на вашу серьезную помощь.

– Вы понимаете, конечно: это зависит от характера ваших планов. Я ведь не враг своей стране.

– Как и я – моей. Теперь слушайте.

Политик умел излагать суть дела кратко, и ему понадобилось лишь четверть часа, чтобы ввести собеседника в курс событий и дать свою их оценку – включая уровень опасности, какой для Америки явилась бы гонка разоружения. Столбовиц слушал внимательно, не перебивая; если и возникали у него какие-то вопросы, он, вероятно, фиксировал их в памяти – во всяком случае, никаких пометок не делал. Хотя москвич и был уверен, что запись их разговора ведется с самого начала. Если бы они встретились в его доме в Москве, то запись была бы сделана непременно.

Когда он умолк, Столбовиц сказал:

– Вы правы, здесь не один вектор развития и, может быть, даже больше, чем два. Какой из них вы предпочли бы исследовать в первую очередь?

– Значит, вы не вполне оценили ситуацию. С моей точки зрения, главная по срокам решения проблема – политическая. Сохранение вооружений, мораторий, если угодно, на их сокращение – до более спокойных времен. Но инструментом для решения политической проблемы является, как вы уже поняли, мотив приближающегося тела. Первое – цель, второе – инструмент. Но перед тем, как начать работу, мастер всегда готовит инструмент для нее.

– Разве судьба планеты вас не волнует?

– Мне представляется, что она зависит именно от политического решения.

– Ну, с этой глыбой вряд ли можно вступить в переговоры.

– Когда дипломатия пасует, берутся за оружие.

– Интересная мысль – в этом контексте. Вы полагаете, что, если на Земле разразится война, глыба испугается – и отвернет, чтобы обойти нас стороной? На это я не очень рассчитывал бы.

– Я вижу, вы сегодня настроены легкомысленно.

– Это только кажется. Объясните вашу позицию.

– Она очевидна. Глыба или пролетит мимо, или пойдет, скажем так, на таран. Вероятность пока еще трудно оценить, но у варианта «Промах», видимо, куда больше шансов: Земля в пространстве – это такая малость – меньше, чем ничего.

• Предыдущая
• 26/134
• Следующая