Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 59
- Предыдущая
- 59/82
- Следующая
– И они, разумеется, с радостью нам его предоставят?
– Ну, это уже зависит от нашей ловкости…
– Нас ожидает блестящее будущее, несомненно. А сейчас чего мы еще ждем? Вы засыпаете, Милф?
– Нет. Размышляю.
– Есть повод?
– Сколько угодно. Пока вы там запасались пойлом…
– Кстати, не откладывайте питье: оно и так теплое, а здесь того и гляди вскипит…
– Спасибо за совет. Откройте, если не трудно – будем считать это нашим утренним кофе. Да, так пока вы там были, мимо проехала машина. Микроавтобус.
– Да?
– Такие я видел в приюте.
– Такие или именно эту?
– Если бы я мог это сказать! Но не исключено, что она именно оттуда. Нам ведь не так уж далеко осталось…
– Допустим. И что же?
– Если в ней ехали люди из Приюта, то они могли опознать – меня, или мой джип, или нас обоих вместе.
– Надеюсь, что этого не произошло.
– Я всегда предполагаю худшее. Однако нет худа без добра.
– Именно?
– Вас-то они не видели.
– Очень хорошо.
– Так что все представительство, когда оно потребуется, ляжет на вас.
– Ну, что же, – сказал Докинг. – Это еще не самое страшное… Да вы собираетесь трогаться с места, или мы делаем большой привал?
Милов допил, бросил бутылочку на заднее сиденье, вытер губы и включил наконец мотор.
Нет, все было сделано совершенно правильно.
К такому выводу пришел Урбс, когда ветеранов уложили туда, где им и полагалось быть после того, как они отличились в бою – на их койки, и это, неверное, им понравилось, хотя они, как обычно, ничем своих эмоций не проявили. Ровным, тяжелым шагом промаршировали по коридору, подошли каждый к своему ложу, замерли на несколько секунд, синхронно повернулись, столь же синхронно улеглись и словно умерли; только редкое – пять-шесть вдохов-выдохов в минуту – движение грудной клетки показывало, что они в полном порядке и чувствуют себя совершенно нормально. Конечно, такая сдержанность посторонним могла бы показаться по меньшей мере странной: именно ветераны выиграли схватку с нападавшими бандитами, и естественным было бы после такой передряги некоторое возбуждение – воспоминания о самых острых эпизодах, переживания и еще раз переживания… Эти же люди были, казалось, совершенно равнодушны ко всему, что закончилось лишь недавно, и не обменялись ни словом. Впрочем, их голосов никто давно уже не слышал. Да, быть может, постороннего это удивило бы, но здесь, в Приюте, все давно отвыкли удивляться. Урбс, пройдясь по палатам, остался доволен тем, что увидел. Было уже поздно, от усталости и волнений главу Приюта клонило ко сну, но он, не позволяя себе преждевременно расслабиться, снова обошел территорию по внутреннему периметру и по внешнему, за забором, проверил охрану. Все были на своих местах, несли службу исправно. Только после этого он направился в свое жилье. Кое-как вымылся – что-то не ладилось с подачей воды – и улегся спать, запретив будить себя без крайней нужды.
Тем не менее, его не без труда растолкали достаточно рано, где-то часов после девяти.
– Ну, что там – конец света? – рыкнул он, еще не раскрывая глаз.
– Простите, шеф. Вернер вернулся.
Вернера сразу же после возвращения из парка Урбс послал в Уширомбо, где по какому-то капризу природы находился гараж, а при нем – склад запчастей. У одного из автобусиков «тойота» возникла скверная вибрация в заднем мосту, а машины следовало содержать в полном порядке, учитывая тот путь, какой им предстояло пройти в ближайшем будущем. Вернер и должен был привезти – договорились по телефону – новый задний мост; поставить его можно было своими силами.
– Ну, вернулся. Куда же ему было деваться? Могли бы дать мне поспать и еще часик-другой…
– Он говорит – у него срочное сообщение…
– Отчего же не пришел сам?
– Дает какие-то инструкции охране.
– О, дьявол!..
Видимо, и в самом деле надо было подниматься. Урбс зевнул, нашарил шорты, валявшиеся на кресле, натянул, крепко потер ладонью лицо, просыпаясь окончательно.
– Ну, где он там?
Он вышел, невольно содрогнувшись (так и не привык за много лет) от каждый раз неожиданного, как взрыв, солнечного натиска. Вернер уже спешил ему навстречу, отражая свет своими защитными очками.
– Ну, что там такое стряслось? Мост привезли? – спросил Урбс, не стараясь скрыть раздражения.
– Мост? А, да, конечно… Шеф, боюсь, у нас тут спокойной жизни не получится.
– Так. Ну, все по порядку. Способен?
– Я встретил Милфа, шеф.
– Милф? Какой, к чертям, Милф? Постой, постой… Тот? Что сбежал?
– Другого я не знаю.
– Где?
– В Бахарамуло.
– Он что, смерти ищет?
– Может, и так. Только чьей?
– Тьфу… То был точно он?
– И на все той же его машине. На бешеном джипе.
– Один?
– Насколько мы успели разглядеть – один. Но ручаться не могу. Он сидел в ней перед почтовой конторой – возможно, туда зашел кто-то, ехавший с ним.
– Опять та красотка?
– Скорее всего, так.
– Одного не понимаю: он все еще жив?
– Не мертвее нас с вами.
– А почему? Ты же был там! Ты проезжал мимо!..
– Виноват, шеф. Я уже стал тормозить, хотел достать его гранатой. Но гранат с собой не оказалось. Кто мог знать…
– Стрелять! Стрелять надо было!
– Он был в той машине, шеф, я же сказал. Я ее хорошо помню. Простой пулей ее не проймешь. Зато он понял бы, что засветился… Я подумал, что так будет лучше: он-то не знает, что это наша «тойота»…
– Ну, может быть, ты и прав. М-да, новости твои не из приятных. То есть, если он тут один – ну, пусть вдвоем – то не страшно: пусть только попробует сюда сунуться. Но я боюсь, что он сейчас – только разведчик, и его задача – навести на нас какие-то серьезные силы… Берфитт уверял, что нейтрализовал Милфа надолго, но, видно, не так-то уж просто это оказалось. Раз он вывернулся, значит, его в этих краях кто-то серьезно поддерживает. Нет, это мне не нравится, Вернер, никак не… Ты предупредил охрану? Что сказал?
– Едва завидят – стрелять без предупреждения.
– Вряд ли они помнят его в лицо.
– Его – нет. Помнят машину. По виду, да и по номеру тоже. Египетский номер.
– Ты уверен?
– Как сейчас помню.
– Тогда – или сейчас?
– Тогда. Ну… и сейчас, конечно, тоже.
(Стыдно показалось признаться, что сейчас, опешив немного от неожиданного зрелища: Милф в своей проклятой колымаге, он просто не смотрел на номер машины, да и ни к чему это было).
– Хорошо. Тогда вот что. Подними подсменных охранников. Ничего, отоспятся, когда это дело кончится. Пусть идут по дорогам, по тропам… Как ты думаешь: если бы он ехал прямо сюда, то на каком расстоянии…
– Тогда, шеф, он был бы уже здесь.
– Но у него, конечно, хватило ума не делать этого. Поэтому что он сделает в первую очередь, что делает, может быть, именно сейчас? Ищет – или уже нашел – место, где укрыть машину прежде, чем направиться сюда…
– Думаете, он все-таки покажется здесь?
– А что еще может его тут интересовать? Прежде, чем послать сигнал тем, кто его сюда направил, он должен убедиться в том, что здесь не ждут никаких неприятностей, что мы живем тихо и спокойно или, наоборот, что мы готовы к неожиданностям; в зависимости от этого, его хозяева изберут и образ действия…
– Шеф… Вы не думаете, что этот его интерес может быть связан с нашим… новым грузом?
Урбс покачал головой:
– Не думаю. Вспомни: он появился здесь не только до того, как прибыл груз, но и до того, как мы вообще о нем узнали – прежде, чем приехал Берфитт! Нет, думаю, новый груз тут ни при чем. Да и последние новости… Ты не слушал радио?
– В дороге? Нет.
– Ну вот, а я слышал. Те, кто ищет, по-прежнему уверены, что груз находится где-то чуть ли не в Гималаях. Но, конечно, это вовсе не значит, что если они наткнутся на новый груз, то пройдут мимо. Итак, пусть охрана… да и свободные санитары тоже – пусть они найдут место, где он спрячет свой крейсер. И уж на этот раз мы его не упустим.
- Предыдущая
- 59/82
- Следующая
