Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/82
• Следующая

– Убийства доказаны?

– Прошло еще слишком мало времени. Но он задержан на месте преступления. Это уже очень много.

– Несомненно. А кстати, как его имя?

– Рассчитываете встретить знакомца? Сейчас… тут у меня записано. Ага, вот. Ми-лёф, или Милф, хотя возможно, что это произносится как-то иначе…

– Милф?

– И в самом деле он вам знаком?

– Очень может быть. Когда-то мы работали вместе в Интерполе… Впрочем, мы же разговаривали о нем совсем недавно. Я говорил вам, что хотел бы найти его, вы же уже тогда высказали подозрение о его причастности к преступлению века. Неужели вы забыли?

– Память начинает порой подводить… Но то, что вы сказали, меня очень радует.

– Что вы имеете в виду?

– Какие у вас с ним были отношения?

– Самые нормальные. Он был опытным работником…

– В таком случае, я намерен просить вас об услуге.

– Слушаю.

– Не хотите ли поговорить с ним?

– В каком качестве?

– В самом подлинном. Вы – давний его сослуживец, оказавшийся здесь по чистой случайности, узнавший о его неприятностях и готовый, по старой памяти, предложить свою помощь – в рамках закона, разумеется…

– Вы полагаете, что он будет со мной более откровенен?

– Я бы сказал, что на это рассчитываю. Он, кстати, был у нас и за несколько часов до его задержания, хотел подбросить нам какой-то материал, тоже связанный якобы с убийствами. Но как только я услышал, что это произошло – если действительно произошло – где-то в Раинде, где одним убийством больше или меньше – никакой роли не играет, я сразу же…

– Вы сказали, он прибыл сюда из Раинды?

– По его словам, прямиком оттуда. На машине с египетским номером.

– Что же, генерал, я готов увидеться с ним.

– Заранее благодарю. Но если вам удастся услышать от него что-то, интересующее нас…

– Можете быть уверены, сэр.

– Да, и еще… Попросите его впустить нас в его машину. Нелепое положение: мы не можем даже обыскать ее…

– Вы не можете вскрыть машину?

– Вы не поверите, но дело обстоит именно так. Мы можем разве что взорвать ее; иных способов, как мы убедились, просто нет. Но взрывать, как вы понимаете, мы не станем…

– Прекрасно. Я готов идти к нему.

– Сейчас я распоряжусь, и вас проводят.

– Давайте членораздельно и по порядку, – велел Мерцалов.

– Личность его мы установили окончательно. Это действительно Петр Стефанович Загорский, пенсионер, проживающий в Москве. Одинок. В прошлом – артист театра марионеток, так называемый кукловод.

– Это что же, который Петрушку показывает?

– Ну, не так примитивно, Сергей Симонович, но в общем да – находится за ширмой и дергает, кажется, за веревочки или что-то в этом роде. Пенсию получает среднюю. Никаких почетных званий не имеет. Образ жизни – уединенный, по показаниям соседей, ведет себя тихо, гостей не принимает, пьяным не замечали… Иногда его не видят целыми неделями.

– То есть, образ жизни соответствует уровню доходов?

– В этом варианте – да.

– Не говорите загадками, майор.

– В то же время, судя по документам, по которым он получил место в гостинице «Империум», он гражданин Калерии, и прибыл оттуда вчера, прямо с вокзала направившись в гостиницу. Цель приезда – коммерческие дела.

– Липа?

– Возможно, и нет.

– Уже интересно. Документы на то же имя?

– Нет, конечно. Сифоров Зиновий Поликарпович. Калериец русского происхождения.

– Таких и на самом деле множество. Так. Если он коммерсант, то должен иметь в Москве какие-то связи. Вы проверяли?

– Так точно. В качестве калерийского бизнесмена, господин Сифоров имеет в Москве однокомнатную квартиру, кроме того, дачу по Северной дороге. Кооперативный гараж, в котором держит автомобиль; пользуется им во время посещений Москвы. Приезжая, исправно регистрируется, платит все полагающиеся налоги и сборы.

– Чем дальше в лес… Часто ли бывает в Москве?

– Три – четыре раза в год.

– Гм… А вы не пробовали установить, совпадает ли время его приездов в Москву с теми неделями, когда соседи не видят Загорского?

– Выясняли. С точностью судить трудно, но похоже, что не совпадают или не всегда совпадают.

– Совсем интересно. Надо навести справки в Калерии – не по официальным каналам, конечно: числится ли у них там этот Сифоров, и что о нем вообще известно.

– Я это сделал, Сергей Симонович, сразу же, как только мы изъяли из гостиницы эти документы. Обещали ответить по возможности быстро.

– Работаете оперативно. Хорошо. Как только придет ответ…

– У меня еще не все, товарищ генерал.

– Сегодня вы меня приятно удивляете. Докладывайте.

– Один из работников, входивший в группу, задержавшую Загорского, старший прапорщик Сердюк…

– Постойте. Фамилия знакомая.

– Ветеран, товарищ генерал. Вы ему вручали награду на последнем празднике за выслугу лет и беспорочную службу…

– Вспомнил. Что он?

– Уверяет, что встречал Загорского раньше. При интересных обстоятельствах. А именно – в зоне. Сердюк тогда служил надзирателем…

– Так-так. А Загорский?

– Находился по другую сторону: отбывал срок.

– Детали?

– Деталей за давностью лет не помнит, как и фамилии и статьи. Но в памяти сохранилась кличка: Роялист.

– Своеобразно… На каком он был режиме?

– Строгий режим. Вся колония была строгого режима, там сявки не сидели.

– Полагаю, вы уже запросили?..

– Да. Там это заняло немного времени.

– И что?

– Завьялов Павел Сергеевич. Десять лет, умышленное убийство.

– Вот оно как! Почему же пальцы не сработали сразу?

– Вот тут, товарищ генерал, начинается самое интересное. Пальцы не совпадают.

– Выходит, это не он?

– Сердюк готов присягнуть…

– Прямо черт его знает…

Мерцалов задумался. Майор воспользовался паузой.

– Разрешите позвонить от вас, Сергей Симонович? Может быть, от наших из Калерии поступило уже что-нибудь.

– Звоните.

– Спасибо.

Майор набрал номер. Мерцалов подпер подбородок ладонью, размышляя.

– Ага, – сказал майор в трубку. – Прекрасно. Давайте…

Он выдержал паузу – не очень, впрочем, продолжительную.

– Очень хорошо. Спасибо.

Положил трубку.

– Есть новости, товарищ генерал.

Мерцалов поднял на него глаза.

– Сифоров Зиновий Поликарпович действительно в Калерии проживал. Но два с лишним года назад – в сентябре восьмого года – умер.

– Этого следовало ожидать. Своею смертью?

– Как будто бы…

– Как это понимать?

– Скончался в своей постели, не застрелен, не зарезан, не убит ударом и даже не отравлен. С другой стороны – не болел, здоровьем отличался завидным. Успешно вел дела, хотя, предположительно, находился в деловых отношениях с мафиозными группировками.

– Что дала медицина?

– Удушье. Но поскольку никаких доказательств постороннего вмешательства не обнаружено, квалифицировали, как паралич дыхательных путей.

– То есть, убийство не доказано, но и не исключено.

– Так точно.

– Калерия, Калерия… – пробормотал генерал. – И отпечатки… Эта самая клиника там – лучшая в Европе. Пересадки органов. В том числе и конечностей, верно?

– Я не в курсе, товарищ генерал.

– Да и я не очень-то. А жаль. Сейчас было бы очень кстати…

Он смотрел на майора в упор, но как бы его и не видел.

– Если можно пересадить, допустим, руки, и они приживаются… Новые руки, майор. Чистые. В смысле – не проходящие ни по одной картотеке… Да, это обстоятельство мы как-то упустили из виду. Поэтому его в наших архивах может и не быть. А те пальчики, чьи отпечатки есть, давно уже где-то сгнили… Можно допустить такую возможность?

Майор лишь пожал плечами. Мерцалов ответил сам:

– Можно, отчего же нет. Так. У нас такая клиника только налаживается. А в Калерии… Предположим, интересующий нас господин Загорский бывал некогда в Калерии. Не так давно, впрочем. И ему там – по медицинской необходимости, либо по настоятельной просьбе, по знакомству – заменили руки. Интересно: а какие-то следы при этом остаются? Хотя бы малозаметные. Ну, типа шрамов, что ли? Вряд ли ведь можно все сделать уж так точно, чтобы никаких следов не осталось, а?

• Предыдущая
• 45/82
• Следующая