Глубокий минус - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/19
• Следующая

Надо умирать; ничего не поделаешь.

Когда?

Сейчас, пока темно, пока тебя не заметили.

Хорошо.

Хорошо, пусть будет так. Я сделаю это. Но мне нужно хоть немного времени, чтобы приготовиться. Успокоиться. Как-никак умирать приходится не каждый день. Это не может войти в привычку.

Человеку, готовящемуся к смерти, не остается ничего другого, как думать о жизни. Вроде бы все в ней было так, как надо. Люди ни в чем не смогут упрекнуть тебя. Жил, как того требовала жизнь. Честно служил своему делу, ставя его превыше всего. И умер, потому что так нужно было сделать в этих условиях.

Можно быть спокойным…

Обстановка располагала к спокойствию. Была тишина, только гудели едва слышно энергетические экраны, пока еще охранявшие машину и самого Колина от дехронизации.

Ладно.

Он протянул руку и отвел предохранитель главного выключателя. Ну вот и все приготовления. Теперь только нажать от себя…

А как же те, кто остался в глубоком минусе? Как же мальчишка, который сбежал и ждет помощи на последней станции?

И мало того. То, что оправдало бы, может быть, гибель всех нас – результаты экспедиции – покоится у тебя в кармане и исчезнет вместе с тобой.

Сейчас поступить по инструкции – будет означать просто, что ты убежишь первым.

Слишком легкий выход.

"К черту инструкцию! – с облегчением подумал Колин. – Еще не вечер! Еще есть время. Хотя бы для того, чтобы сидеть здесь и сдаться последним, а не первым.

Надо дождаться рассвета. Дождаться. И посмотреть: а может быть, есть еще надежда? Может быть, уцелеют хотя бы пленки Арвэ?

Решено: ждем. Может быть, никто здесь меня и не…"

Колин оглянулся. За прозрачным куполом было темно в тихо.

Но тебе не кажется, что в одном месте – вот тут – эта темнота еще темнее?

Он вгляделся. И увидел, как из черноты протянулась рука. Он ясно различил все пять пальцев, странно согнутых. Вот костяшки пальцев коснулись купола. Белые пальцы на черном фоне. И раздался стук.

Сердце билось бешено. Колин сидел, пригнувшись, подобрав ноги.

Он все-таки оказался здесь, человек. Набрел. Дехронизация отменяется, пока он не отойдет на достаточное расстояние. Лучше всего будет, если человек уйдет совсем.

Но это от Колина не зависит. Что предпринять? Сидеть, не подавая никаких признаков жизни? Снаружи тот ничего не разглядит: в машине темно, выключена даже подсветка приборов.

Итак, переждать, пока ему не надоест стучать. Он уйдет своей дорогой, и можно будет делать свое дело.

Стук повторился.

Но если он уйдет и приведет других? Если эти другие далеко – беда невелика: когда они подоспеют, Колина уже не будет. А если они рядом и их пока просто не разглядеть?

Когда-то такая ситуация уже была. Только снаружи вместо человека топтался ящер. Тогда Колин вышел. Но с ящером разговор был краток. Впоследствии палеозоологи с удовольствием занимались его анатомией. То был ящер, не человек.

Да, переделка ничего себе: час от часу хуже. Но вроде бы так дожидаться не совсем в твоих привычках.

Колин решительно встал. Медленно прошел по кабине. Помедлил секунду – и нажал на ручку двери.

Он вышел. Вокруг был лес. Послышался хруст шагов. Стучавший, видимо, обходил машину. Предрассветная мгла начала проясняться. Колин пошел навстречу человеку.

Обходя машину спереди, он окинул взглядом уже проступивший из тьмы корпус хронокара. Это был профессиональный интерес: как удалось вынырнуть из субвремени в таком густом лесу? Н-да, этим особо не похвалишься. Левый хронатор – вдребезги. Деформирован большой виток темп-антенны. Вмятина в корпусе почти рядом с выходом энергетического экрана. Проклятые деревья!

Разглядывать повреждения дальше стало уже некогда. Предок вышел из-за левого борта. Он подходил медленно, остановился, вглядываясь, и Колин тоже стал вглядываться в него.

Человек казался неуклюжим. Он стоял, широко расставив ноги, и молчал. Наверное, ему показалась необычной тонкая фигура в отблескивающем защитном костюме, с широким, охватывающим голову обручем индивидуального энергетического экрана. Впрочем, если человек и удивился, то, во всяком случае, не испугался. Он не отступил, не сделал ни одного движения, которое можно было бы принять за признак страха или хотя бы за ритуальный жест, какой, помнится, в прошлом полагалось делать при встрече с чем-то необычным: не поднял рук к небу, не дотронулся до лба и плеч, не принял даже оборонительной позы. Он просто сделал шаг вперед, и теперь Колин, в свою очередь, смог рассмотреть его как следует.

Тяжелая одежда; очевидно, без подогрева. Интересно все-таки, смогу я определить эпоху? Нет, безнадежно. Ясно, например, что штаны есть. Но короткие они или длинные – не разобрать, потому что на ногах у человека, к сожалению, сапоги до бедер. А такие носили с незапамятных времен и чуть ли не до вчерашнего дня. Да и в минус-экспедиции было что-то подобное, только, конечно, из другого материала. За спиной висит оружие. Кажется, еще огнестрельное, поражавшее пулями. Так… Сейчас он заговорит. Как важно…

– Извините, я вас разбудил, – сказал человек и улыбнулся. Зубы его блеснули в полумраке.

Колин наморщил лоб. Слова можно было понять: хотя они показались очень длинными, корни их были общими с языком современности. Это, пожалуй, удача…

И нападать предок как будто не собирается. Тем лучше. Он ничего не подозревает. Теперь надо только вести себя так, чтобы наткнувшийся на хронокар человек и в дальнейшем не узнал истины, чтобы у него вообще не возникло никаких подозрений. А для этого – не позволять ему опомниться. Сразу занять чем-нибудь. И самому осмотреть ретаймер.

– Значит, спали, – снова сказал человек. – Я вас не стану больше тревожить. Расположился здесь, по соседству, но оказалось, что огня нет – то ли потерял спички, то ли дома забыл…

– Нет, – проговорил Колин, – я не спал. Вздремнул немного. Так и думал, что кто-нибудь подойдет. Мне нужна помощь. А огонь я вам дам.

Он достал из кармана батарейку, нажал контакт. Неяркий венчик плазмы возник над электродом.

– Зажигалка интересная, – сказал человек, прикуривая. С удовольствием затянулся. – Иностранец?

• Предыдущая
• 13/19
• Следующая