Варяг - Александрова Марина - Страница 21
- Предыдущая
- 21/56
- Следующая
Эрик стоял в полной растерянности. Такого поворота событий он никак не ожидал. Вот ведь как – оставляешь одного полуживого слугу, а на обратном пути оказывается, что забирать его нужно с невероятно разросшимся семейством. Что и говорить – накладно. Ну, да что ж поделаешь! Придется тащить в Киев всю ораву.
– А ну и шут с вами, собирайтесь все. Все равно Плишку я здесь не оставлю, а от двух баб да одного недоростка, глядишь, лодья не перевернется.
– Это как же! Это куда же я на старости лет! – завопила старуха. – Да в такую даль! Да от родных могил!
– Прекрати орать, старая! – прикрикнул на нее Эрик. – Что ж теперь из-за твоих могил прикажешь нам всем здесь остаться? Или, может, стольный град сюда перенести?
– Стара я больно для таких переездов, – буркнула бабка.
– Вот и посмотришь белый свет перед смертью, – ответил Эрик. – Я все сказал! Либо вы все собираетесь и через три дня отправляетесь со мной в Киев, либо я забираю Плишку, а вы остаетесь здесь. Выслушивать ваши жалобы мне надоело.
С этими словами Эрик повернулся и вышел из дома, уводя с собой Лауру.
На следующий день оказалось, что бабка все же согласилась ехать. Эрик, зашедший днем узнать, как идут сборы, застал бабку в состоянии крайней задумчивости. Перед входом в дом громоздился разнообразный скарб, начиная с посуды и одежды и кончая корытами и кадушками. Некоторые из кадушек явно были наполнены припасами, которые бабка успела заготовить за лето.
Старуха стояла возле туго набитых мешков и о чем-то сосредоточенно размышляла.
– Что это ты, старая, делаешь? – спросил Эрик.
– Да вот, думаю. Мы поплывем, а коли дождь пойдет, то все зерно намочит.
– Стой, бабка, ты что, собираешься все это с собой в Киев тащить? – изумился Эрик, оглядев внушительную кучу добра возле дверей.
– А как же иначе? – в свою очередь удивленно всплеснула руками старуха. – Нас ведь там, в Киеве никто не ждет и скарбом да припасами делиться никто не захочет. Или ты думаешь, что нам под силу все заново купить?
– Бабка, мне об этом думать вообще не пристало. Одно я знаю точно: если ты все это барахло на лодью загрузишь, то она ко дну пойдет, даже если туда люди не сядут. Так что делай что хочешь, но с собой возьмешь только самое необходимое, – отрезал Эрик.
– Так здесь все необходимое! – возразила старуха. – Вот посмотри, есть ли здесь хоть одна ненужная вещь?
Эрик машинально окинул взглядом груду вещей и чуть не застонал. Действительно, все эти предметы были нужны, но тащить их с собой по Днепру до Киева было просто безумием. Одна ручная мельница чего стоила!
– Бабка! Я все сказал! Лучше сейчас сама раздай вещи людям, чем я их перед всем честным народом из лодьи на бережок повыкидываю!
– Изувер ты! Зачем я только согласилась ехать! Дожила бы как-нибудь свои годы, скоротала. Глядишь, с голоду бы не померла. Теперь вот скорее помрешь! – причитала старуха, в напрасной надежде на то, что Эрик помягчеет и разрешить взять скарб с собой.
– Поздно, старая, да и внучок у тебя малолетний, за ним глаз да глаз нужен. Кто приглядит, как не ты? И правнук, глядишь, скоро будет. Замучится Нюта одна без тебя с такой-то обузой да в чужих краях.
– Это все я и без тебя знаю, – ответила старуха. – Если б не так, неужто бы я куда уехала от родных-то могил.
«Только не это!» – подумал Эрик, поняв, что сейчас вновь последуют долгие причитания о родных могилах.
– Ладно, старая, собирайся, а я пойду, у меня еще своих дел полно.
– Погоди, погоди, я еще узнать хотела, – остановила Эрика старуха.
– Ну, чего тебе? – буркнул Эрик, нехотя сбавляя шаг.
– Вот подскажи мне, как бы так поставить коровенку, чтобы она людям не мешала и из лодьи не вывалилась?
Эрик обомлел, аж руки зачесались. С минуту стоял, хватал ртом воздух, потом справился с собой.
– Слушай, старая! Коровенку оставишь здесь. И курочек, и поросяточек, и всякую другую живность. Или зажаришь в дорогу. Путь долгий.
Бабка схватилась за грудь, а Эрик тем временем продолжал:
– Корову я тебе куплю. Сам, лично. Но только в том случае, если ты прекратишь приставать ко мне с дурацкими вопросами. Понятно?
– Понятно, – оскорбленно насупившись, ответила старуха.
ГЛАВА 13
Через три дня, как и было намечено, караван лодий отчалил от гостеприимных берегов острова Эферия и поплыл дальше, вверх по Днепру, туда где впереди, за виднокраем, высились стены стольного города Киева.
Приближалась осень. Все холоднее становились ночи, а по утрам над Днепром зависали белесые осенние туманы. Дул ледяной, пронизывающий ветер, гнал по волнам белые барашки пены. Люди вынимали из тюков теплую одежонку. Не слышно уж было на лодьях песен и шуточек, даже Лаура присмирела.
Один только Дар радовался жизни, так круто переменившейся.
Он завел знакомство со всеми плывущими с ним на лодье, успел довести до белого каления толстого лекаря купца Стародума и завоевать тем самым всеобщую симпатию.
Когда Дар не приставал к людям, он обычно висел перегнувшись через край лодьи, пытаясь разглядеть в водах Днепра что-то, известное ему одному. Однажды он свалился за борт, отчего Нюта сомлела, а бабка заругалась такими словами, от которых пооткрывали рты даже знавшие в этом деле толк вои.
Ничего страшного с мальчишкой не случилось. Вода была еще не слишком холодна, а плавал Дар как рыба. Его втащили в лодью мокрого и слегка испуганного, тут же переодели в сухую одежду и отдали на растерзание бабке, которая на радостях тут же надавала любимому внучку оплеух и отодрала за уши.
Мальчишка было поутих, но ненадолго – через малое время опять носился по лодье, всем докучая, то и дело норовя оказаться за бортом. Никакие увещевания на него не действовали. Он был настоящим живчиком, и с этим нужно было просто смириться.
Потянулись долгие дни плавания. К счастью, в этот раз путешествие обошлось без особых приключений. Плишка вздохнул с облегчением, когда караван миновал переправу, возле которой в него угодила печенежская стрела. Эрик тоже посмотрел на берег, на Плишку... Ухмыльнулся, хлопнул его по спине.
– Отдарю, – только и сказал.
Вскоре путешественники достигли первого, самого страшного порога. Девушки насмерть перепугались грохочущей, ревущей, низвергающейся воды. Пуще всех дрожала Лаура – она хоть и у моря выросла, но такого отродясь не видела, а что такое пороги, даже не знала. Беснующаяся водная стремнина показалась ей вратами Ада. Услышав от нее такие слова, Эрик подивился, но Лаура тут же удивила его еще больше, вынув из-за пазухи крохотный серебряный крестик. Почему Эрик не заметил его раньше, неизвестно. Сейчас он стоял, открыв рот, и не столько удивило его верование Лауры, сколь еще одно обстоятельство. Выходит, христиане не просто рабами торгуют, но своими единоверцами? Ай да ушлый народец! Но такой порядок целиком и полностью поддерживался императором Константином, а следовательно, считался верным.
Что ж, и об этом узнает князь Владимир. Как-то он решит после этого? Хотя, может, христианство тут и не при чем, за все в ответе правители Византии. Продажные, корыстные, вероломные... Но ежели крестится Русь, не пойдет ли в подданные к Византии? Не попустит этого Владимир, не может попустить!
Такие мысли одолевали Эрика почти всю дорогу. Думал он порой о матери, о сестре – как приедет к ним, порадует их дарами. Сестра и так выросла в справную девку, а в обновах станет лучше прежнего. Завидная невеста, что говорить. Надо бы свезти ее в Киев, к княжьему двору. Авось сыщется ей подходящий муженек. А в деревне ему где ж взяться? Пора, пора девке невеститься. А то сыщет себе голодранца...
Была еще одна мысль, тревожащая Эрика. Как-то посмотрят родичи на Лауру? Иноземка, русского языка не знает почти, да еще и рабыня... Ну, авось обойдется. Лаура девка покладистая, спохватистая, любезная. Глядишь, угодит матери.
Лаура тоже, видать, тревожилась, и чем ближе к Киеву, тем сильнее. Чужая земля впереди, великий и страшный город, которым правит великий и страшный князь. А родные Эрика? Как они ее примут? Мать его знатного рода – как она глянет на вознесшуюся рабыню? А сестра любимого? Уж она-то наверняка будет смеяться над ней!
- Предыдущая
- 21/56
- Следующая
