Малышка и Карлссон - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 78
- Предыдущая
- 78/91
- Следующая
– Какой сегодня закат! – произнес Селгарин, входя в зал.
В смокинге он выглядел фантастически элегантно.
– Простите, что пришлось столько вас тут продержать. Мы ждем еще одного участника, без которого это все бессмысленно. Он позвонил, что вот-вот подъедет. Карина, вы закончили?
– Да, Эдуард Георгиевич.
– Тогда можете идти.
«Не уходи!» – взглядом попросила ее Катя. Но Карина, улыбнувшись ей краем рта, безропотно покинула зал.
– Еще буквально пятнадцать минут, Катенька… – извиняющимся тоном сказал Селгарин.
– Я есть хочу! – капризно заявила Катя.– И вы так мне ничего и не объяснили. Что мне надо будет делать?
– Что обычно делают фотомодели? – пожал плечами Селгарин.– Вас зовут, выходите, улыбаетесь, позируете и уходите. А насчет еды… Подождите еще час-другой. После праздника будет фуршет. Сейчас не до еды – вот-вот начнется…
– Что начнется?
Селгарин дернул плечом и снова посмотрел в окно, на багровое небо.
«А он волнуется»,– отметила Катя.
– Кого мы ждем? – спросила она.
– Моего дальнего родственника. Очень важного человека.
– Того, от которого зависит мое будущее?
– Именно.
– Эдуард Георгиевич, так же нельзя! – воскликнула Катя.– Я сижу тут голодная, ничего не знаю… Кто он? Продюсер?
– Он – потрясающий человек! – с мягкой улыбкой сказал Селгарин.– Такие рождаются раз в тысячелетие…
Селгарин внезапно замолчал. Катя поняла, что он прислушивается. Катя ничего особого не услышала, но Селгарин широко улыбнулся.
– Он приехал, Катенька. Всё. Больше никаких вопросов. Я вас очень прошу. Мой друг этого не любит.
Снаружи раздались шаги, тяжелая дверь распахнулась. В зал вошел невысокий человек средних лет с коротко стриженными белыми волосами. Одет он был просто – черные джинсы, серый джемпер. Взгляд светлых, чуть раскосых глаз был холоден и внимателен. Он быстро оглядел зал, Катю, Селгарина – словно просканировал.
Селгарин порхнул ему навстречу и заговорил на незнакомом языке.
И тут Катя узнала беловолосого. По ее обнаженной спине побежали мурашки: именно он снился ей прошедшей ночью.
– Ди, ты элегантен, как всегда,– беловолосый одобрительно похлопал Селгарина по плечу.– Извини, что опоздал. Стоял в пробке на Большом. А это и есть твоя потрясающая девица?
– Тебе нравится? – с волнением в голосе спросил Селгарин.
Беловолосый пронзил Катю своими ледяными глазами.
– Да,– произнес он после паузы.– Она мне нравится. Спасибо, друг, угодил.
Селгарин вздохнул с облегчением, заулыбался.
А вот Кате улыбаться не хотелось. Беловолосый пробудил в ней подозрения, которые рассеяла было Карина. «Человек, от которого зависит все ее будущее», показался Кате неприятным, более того – опасным.
«Ни за какие коврижки не стану на него работать,– подумала она.– Выступлю – и сразу уеду к Лейке. Потеряю работу у Сережкиного папаши, из мансарды меня выставят… Ну и пусть. В милицию пусть тоже вызывают. Чего я вообще испугалась? Никто мне ничего не сделает! (В этот момент она даже забыла, что именно ее дважды пытались выкрасть.) В конце концов, я никого не убивала. Расскажу все про Карлссона – все равно он мертв, хуже ему не будет. Сниму комнату, на курсы пойду, найду работу… Может, у Карины – фотомоделью…»
За барочной дверью раздалась музыкальная трель.
– Пора! – спохватился Селгарин.– Как только раскроются двери – идите!
Беловолосый обернулся к Кате и по-волчьи улыбнулся. Зубы у него были такие же мелкие и острые, как у Селгарина. И сходство между ними было явное. Ах да, они же родственники…
– Дай мне руку, девица.
Катя беспомощно оглянулась на Селгарина. Тот протянул ей букет и ободряюще улыбнулся. Беловолосый крепко взял Катю за руку. Тепла в этой руке было не больше, чем в наручниках.
– Но я даже сценария не знаю… – пробормотала Катя.
– Просто молчи,– сказал беловолосый, стиснув ее руку.– Молчи и делай то, что тебе велят.
За дверями заиграла музыка, и обе створки медленно распахнулись.
Катя запнулась на пороге. Такого она увидеть не ожидала. Дальние стены зала расплывались в дымке. Пахло можжевельником и лесным костром. Все окна были открыты, и мутный воздух казался кровавым в лучах заходящего солнца. В дальнем конце зала мигал огонек. Кто-то негромко наигрывал на флейте. Катя не увидела музыканта и решила, что это запись. В багровом тумане виднелось что-то темное, вроде арки.
Сперва Кате показалось, что зал пуст. Но когда беловолосый ввел ее внутрь, она поняла, что ошибалась. Люди стояли вдоль стен. Кресел или стульев в зале не было. При появлении Кати и беловолосого присутствующие не стали приветствовать их, как обычно приветствуют главных персонажей представления: ни хлопков, ни возгласов, лишь приглушенное «ах» – словно они все вздохнули одновременно. Почти все присутствующие были молоды, кое-кто показался Кате знакомым. Она увидела Итлинн. Та, не отрываясь, смотрела на беловолосого. Все смотрели только на него – Кати словно не существовало. И как смотрели! Восторженно, со слезами на глазах, кто-то всхлипнул…
Беловолосый хмырь держался непринужденно и высокомерно – как рок-звезда.
Нет, Катя ошиблась. Четверо из присутствующих не взирали на беловолосого, будто на икону. Три молодца в форме секьюрити. И Карина. Она смотрела на Катю. Кате показалось, что Карина плачет. Или это – от дыма?
Селгарин, как призрак, бесшумно появился из дымки, вскинул руку. Внимание зрителей немедленно переключилось на его.
– Приветствую вас, Дети Ши! – провозгласил он. Толпа ответила замирающим стоном и дружно согнулась в низком поклоне.
Катя снова споткнулась.
– Дети Ши! – прошептала она.
– Что? – спросил ее спутник.
– Это Дети Ши!
– Да,– согласился беловолосый.– Что тебя смущает?
– Но почему они вам поклоняются?
– Кому же им еще поклоняться? – удивился беловолосый.– Мы ведь и есть Ши.
Катя остановилась и сердито посмотрела в лицо спутника.
– Это не модельное шоу! – прошипела она.– Вы меня обманули! Отпустите меня немедленно! Я не желаю в этом…
Беловолосый с такой силой сжал Катину руку, что она вскрикнула.
– Замолчи,– негромко произнес он, глядя на Катю страшными белесыми глазами. Катя испугалась. Она вдруг поняла, что этот человек способен сделать с ней все что угодно, даже убить.
– Сюда, сюда,– сбоку возник Селгарин.– Проходите здесь… между огнями… чтобы на девушку не падала ничья тень…
Беловолосый вывел Катю на середину зала. Несмотря на разъедающий глаза дым, теперь можно было разглядеть и жаровни с тлеющими углями, и хрупкую, оплетенную плющом арку, и чашу из красноватого металла на полу перед зелеными воротами. За воротами Катя разглядела некое подобие зимнего сада. Оттуда доносилось журчание. Фонтан?
Селгарин махнул рукой, и музыка смолкла. Тишина нарушалась только потрескиванием углей в жаровнях, плеском воды и взволнованным дыханием публики.
– Дети мои! – заговорил Селгарин звучным высоким голосом.– Сегодня для всех нас знаменательный день – единственный день в году, когда мы взываем к силам, доступным только Ши, и совершаем великий, страшный и таинственный обряд Обновления… Нет на свете ничего более прекрасного и потрясающего, чем прикосновение к корням бытия, истокам миров…
Искоса взглянув на беловолосого, Катя увидела, что его рот кривит презрительная усмешка.
– Кто такие Ши? – прошептала она.
– Я, он,– последовал лаконичный ответ.
– Духи природы, что ли?
Беловолосый хмыкнул:
– Мы – истинные Туат'ха'Данаанн. Но людям дозволено именовать нас… – Он произнес шипяще-свистящее слово, прозвучавшее примерно как «сидхи».
Слово показалось Кате знакомым.
– Это значит – народ холмов,– перевел беловолосый с надменным смешком.
– Сиды? – переспросила она.
Значит, вот кого искал Карлссон!
– У тебя скверное произношение,– проворчал беловолосый.
Катя замолчала. Она обдумывала новость, а Селгарин тем временем вещал. Боже, а она ему так доверяла!
- Предыдущая
- 78/91
- Следующая
