Малышка и Карлссон - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 63

• Предыдущая
• 63/91
• Следующая

«Кто-то варит суп!» – подумала Катя, сглотнула слюну, вспомнила, что не обедала, и двинулась на запах.

Аромат привел Катю на обширную кухню в дорогом псевдосельском стиле – с резными шкафчиками, медными котелками и пучками трав под потолком.

На плите в кастрюле булькало варево, а рядом шинковала овощи светловолосая женщина в джинсах, футболке и передничке.

– Здравствуйте! Извините, это вы – прислуга? – спросила Катя, остановившись в дверях.

Женщина обернулась, и Катя с удивлением узнала Итлинн.

– Здравствуй, Катя,– холодно улыбнувшись, сказала Итлинн.– Присаживайся. Кофе хочешь?

– А что ты тут делаешь? – выпалила Катя, от изумления забыв о вежливости.

– Как видишь, варю суп.

Катя обрадовалась знакомому лицу, но и смутилась тоже. Ей вспомнились берег озера в Лахте, поющий ковен, ведьма с зеленой метлой…

– Слушай, я тогда не смогла к вам больше прийти,– заговорила она.– Лейка мне передавала пару раз, что вы меня ждете. Надеюсь, вы не обиделись? Просто столько всего по жизни навалилось, что стало ну совершенно не до колдовства!

Итлинн пожала плечами.

– Есть такое слово «судьба»,– менторским тоном произнесла она,– и от нее не уйдешь. Если тебе суждено прийти к Детям Ши, то ты никуда от этого не денешься.

– То есть эта квартира принадлежит Детям Ши?

– Если бы,– Итлинн вздохнула и сгребла остатки морковной ботвы в мусорное ведро.

– А ты тут живешь? – Катя осмысливала происходящее.– Или работаешь?

– Не работаю – служу,– поправила ее Итлинн.– Я тут вроде экономки. На все руки от скуки. Я вообще-то в универе учусь, на психфаке.

– А… – Катя сопоставила факты, и кое-что начало проясняться.– Значит, Селгарин… Эдуард Георгиевич… он один из вас? В смысле – из Детей Ши?

Итлинн расхохоталась:

– Конечно, нет!

– Почему «конечно»? – обиделась на смех Катя.– Между прочим, он похож. Длинные светлые волосы и все такое…

Итлинн посмотрела на Катю как на дурочку.

– Не рассуждай о том, в чем ничего не смыслишь,– посоветовала она.– Селгарин – наш хозяин.

– Мне он не хозяин! – гордо сказала Катя.

– А я слыхала, ты тоже на него работаешь.

Катя промолчала, но слово «тоже» ей не понравилось.

«Я менеджер, а не служанка»,– сердито подумала она.

Неожиданно заиграла приятная музыка. Итлинн вытерла руки вышитым полотенцем, прошла в коридор.

– Снизу позвонили – сейчас продукты принесут,– объяснила она.– Хозяева в плане еды очень привередливые. Только вегетарианская кухня, только экологически чистые продукты…

– Ты говоришь – хозяева? – встрепенулась Катя.– А разве Селгарин тут не один живет?

Итлинн поколебалась и нехотя сказала:

– Нет, они тут вдвоем живут, вроде как семьей… Эдуард Георгиевич и еще один… его родственник. Его сейчас нет.

«Знаем мы таких родственников»,– подумала Катя. Однополая любовь, понятное дело. А жалко – Селгарин такой красивый, обходительный… Хотя, с другой стороны, ей же спокойнее.

В коридоре снова заиграла музыка. Итлинн отправилась открывать. Катя – за ней.

В дверях топтался златокудрый парень лет шестнадцати, в косухе и кожаных штанах, с трудом удерживая неподъемный пакет с продуктами. С его высоких шнурованных «гриндерсов» на полированный пол сыпалась строительная пыль.

– Еле допер! – объявил он, вручая Итлинн пакет.– Держи, Ирка. Или на кухню отнести?

– Не вздумай! А наследил-то! – возмутилась Итлинн.

– Здесь повсюду строят,– оправдывался парень.– Хочешь – не хочешь, а вляпаешься…

– Где тебя носило столько времени?

– Думаешь, это быстро – столько всякой зеленой дряни накупить? В туалет хоть сходить можно?

– Пошел вон отсюда! Сейчас еще пол мыть заставлю!

Парень собрался возразить, но случайно заметил Катю, которая выглядывала из-за косяка. Его глаза заблестели.

– Это она? – спросил он.

– Иди, не твое дело.

– Ирка, я же только посмотреть! – капризно заныл парень.– Меня же завтра не пустят!

– Кыш!

Итлинн вытолкала парня на лестничную площадку и захлопнула за ним дверь.

– Что значит «это она»? – спросила Катя.

– Это тебя не касается,– отрезала Итлинн.– Ингвар – просто дурачок.

– А почему он тебя Иркой зовет?

– Я по паспорту и есть Ира. А Итлинн – это имя, данное мне Ши…

Девушки вернулись на кухню. Итлинн показала на банку с кофе:

– Хочешь?

– Лучше супа мне налей,– сказала Катя.– Я есть хочу.

– Супа – нельзя! – категорически заявила Итлинн.– Это хозяйский, по специальному рецепту. Даже мне его пробовать запрещено.

Итлинн подошла к гигантскому холодильнику, долго там копалась, наконец достала пачку венских сосисок и бросила в кастрюльку.

– Это мои собственные,– сказала она.– Завтра купим что-нибудь еще.

– Завтра меня здесь не будет,– ответила Катя.

Итлинн странно на нее посмотрела.

– Селгарин собирается дать мне другую работу,– пояснила Катя.– Более достойную. Завтра я буду выступать на каком-то сейшне, и если я понравлюсь кому надо, то все будет очень круто.

– На каком сейшне? У Кшесинской?

– Я не знаю…

– У Кшесинской, где же еще,– ревниво пробормотала Итлинн.– Праздник Обновления.

– Что это такое?

– Увидишь.

– А ты там будешь?

– Если пригласят. Повезло же тебе,– прошипела Итлинн и, не удержавшись, бросила на Катю злобный взгляд.– На ровном месте… без усилий, без заслуг… когда другие годами бьются…

Катя вздрогнула.

«Она же мне дико завидует,– поняла она.—

И ненавидит так, что убила бы, но не смеет – наверно, Селгарина боится… Может, она его любовница, и теперь ревнует?»

Кате вдруг стало неуютно в кухне рядом с Итлинн. Она быстро съела сосиски и поднялась из-за стола.

– Где моя комната?

Единственной мебелью в Катиной спальне была низкая широкая кровать на деревянном каркасе, да еще напольный светильник с абажуром из рисовой бумаги.

– Если хочешь посмотреть телик, он на кухне,– сказала Итлинн.– Ванная – направо. Чай и кофе на кухне найдешь сама. А я доварю суп и поеду домой.

Катя кивнула, подумав про себя: «И слава Богу».

Ей было неприятно находиться рядом с человеком, который плохо к ней относится.

Наташа уехала, оставив Лейку в состоянии глубокой печали от собственного бессилия. Ах, если бы Карлссон был жив! Лейка собралась поплакать, но плакать не хотелось. Хотелось куда-нибудь уйти. Куда-нибудь из опостылевшей квартиры… Господи, как Лейка радовалась, когда узнала, что родители уезжают аж на четыре недели!..

И тут позвонил Сережа.

Сережа ничего не знал ни о Кате, ни о Карлссоне. Сережа звал в гости. Типа оттопыриться по полной. Папаша его свалил на какой-то корпоративный праздник, мамаша тоже усвистала, пообещав, что не вернется «допоздна». Будут Дианка, Димка, Стас с какой-то новой девкой («Натаха болеет, что ли?» – предположил Сережа), а больше он никого не отловил. Короче, бухло стынет, закуски запотели. Приезжай, Лейка, побыстрее, а то некому салат резать.

– Счас, разбежалась,– привычно фыркнула Лейка.

Но поехала. Очень не хотелось оставаться одной. И с Димкой надо поговорить обязательно. Он – умный. Наверняка что-то придумает.

Когда Лейка приехала, то обнаружила, что веселье как-то не складывается. Потому что Сережа все-таки кое-что знал. Что-то такое услышал от соседей. И поперся, дурак, в мансарду – выяснять у Кати подробности. Наткнулся на запертую дверь, попинал ее, отправился обратно… И был по дороге перехвачен ментами.

• Предыдущая
• 63/91
• Следующая