Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна - Страница 73
- Предыдущая
- 73/224
- Следующая
Отдел канцтоваров находился в самой глубине торгового зала, и Руслан начал торопливо пробираться между прилавками. В отделе посуды он как раз и наткнулся на Витькину маму, которая стояла в очереди за чашками. Чашки были невообразимой красоты, огромные, пузатые, расписанные красными с золотом цветами, и к ним продавались такие же блюдечки. Руслан невольно остановился, чтобы полюбоваться этим пиршеством красок на белоснежном фарфоре.
– Не занимайте очередь! – проплыл над прилавком голос продавщицы. – Осталось всего десять штук.
– По одной давайте! – заволновалась очередь. – Некоторые по две, по три берут, безобразие… Девушка, не продавайте больше одной чашки в одни руки!
Все стоящие в очереди принялись оглядываться, завертела головой и Зоя Николаевна, и Руслан поспешно ретировался, пока она его не заметила. Купив обложку для Миши, он вернулся к дрожащему от страха Витьке.
– Нормалек, – сообщил он, подкрепляя свои слова движением руки, – твоя мамка в магазин пошла, в очереди стоит. Хорек не пробегал?
– Нет пока.
Они благополучно дождались появления ненавистного Хорькова, надавали ему портфелями по спине и по плечам, взяли с него клятвенное обещание, что он больше не будет болеть за «Динамо» и не станет носить футболку с динамовской символикой, потому что все уважающие себя ученики средней школы должны болеть только за «Спартак», и больше ни за кого, и, удовлетворенные, разошлись по домам.
Было это примерно в середине мая, вскоре после Дня Победы. А в конце мая всем ученикам раздали табели с оценками за год. У Витьки Смелкова напротив строчки «поведение» стояла четверка. Это было приятной неожиданностью.
– Забыла, наверное, что с урока меня выгоняла, – шепнул, улыбаясь до ушей, Витька.
После уроков они еще немного поиграли в школьном дворе и собрались расходиться.
– Погоди, я в туалет сбегаю, только не уходи без меня, – попросил Руслан товарища, бегом направляясь в школьное здание.
Через несколько минут он, спокойный и довольный, шел через длинный коридор первого этажа от туалета к выходу, когда распахнулась дверь кабинета химии и оттуда выглянула учительница.
– Мальчик! – позвала она.
Руслан остановился и вопросительно посмотрел на нее.
– Вы мне?
– Тебе, тебе. Сбегай, пожалуйста, в учительскую, возьми журнал восьмого «Б» класса и принеси сюда.
– Сейчас!
Учительская была на втором этаже, Руслан, перескакивая через ступеньку (быстрее, быстрее, там же Витька ждет!), промчался по лестнице и ворвался в комнату, куда ученикам обычно вход был строго запрещен.
– Извините, пожалуйста, учительница химии просила принести журнал восьмого «Б», – выпалил он на одном дыхании.
И только после этого огляделся. В учительской пили чай с тортом, учитель физкультуры, как обычно, из стакана в мельхиоровом подстаканнике, учительница литературы – из коричневой керамической кружки, а классная руководительница третьего «А» класса, того самого, где учились Руслан Нильский и Витька Смелков, – из потрясающей пузатой чашки, расписанной красными с золотом цветами.
– Возьми сам, Нильский, вон на той полке все журналы стоят, – лениво пропела классная руководительница, видно, торт был вкусным, чай горячим, общество приятным, короче, вставать из-за стола ей явно не хотелось.
Руслан отнес журнал и вернулся на улицу, где его терпеливо поджидал Витька.
– Чего так долго? – Он обиженно засопел. – Я что, нанимался тебя тут ждать?
– Извини, – примирительно произнес Руслан, – меня химичка на полдороге поймала, попросила журнал из учительской принести.
О своих наблюдениях, а уж тем более о быстро сложившихся выводах он ничего Витьке не сказал. А через несколько дней случайно встретил свою классную руководительницу на базаре, куда мама послала его за творогом.
– Здравствуй, Нильский, – первой заметила его учительница.
– Здравствуйте, Анна Павловна, – вежливо поздоровался Руслан.
– За покупками пришел?
– Да, мама велела творог купить.
– Справишься?
– Конечно.
– Обязательно попробуй кусочек, прежде чем покупать, – продолжала наставлять его Анна Павловна. – Смотри, чтобы был не кислый и не сухой.
– Спасибо, – поблагодарил он, – я обязательно попробую. Анна Павловна, а можно я вам кое-что скажу?
– Разумеется, Нильский, говори.
Она была такой спокойной и уверенной в себе, она даже не подозревала, что сейчас над ее головой разорвется снаряд. Бомба. Она не знает. А он, Руслан Нильский, знает. И поэтому вот сейчас, в этот самый момент, он сильнее ее. Она старше, она образованная, ей доверили руководить целым классом, ее боятся все тридцать два ученика, но сейчас она – слабая букашка, сидящая на ладони всесильного и всезнающего Руслана. Ощущение оказалось таким сладостным, что мальчик невольно старался насладиться им подольше.
– Ну так что ты хотел сказать, Нильский? – нетерпеливо повторила учительница.
– Я хотел сказать, – медленно начал Руслан, – что я знаю, почему вы поставили Витьке Смелкову четверку по поведению за год.
– Я тоже это знаю, – снисходительно улыбнулась Анна Павловна. – Витя стал вести себя лучше, он меньше шалит на уроках, меньше нарушает дисциплину.
– Нет, Анна Павловна, – Руслан отрицательно покачал головой, – не поэтому. Вы поставили ему четверку, потому что Зоя Николаевна Смелкова, Витькина мама, подарила вам чашку, красивую такую, большую, с красными и золотыми цветами. У Витьки отец очень строгий, за двойку по поведению он бы его страшно наказал, а Зоя Николаевна Витьку жалеет, поэтому она подарила вам чашку, чтобы вы эту двойку ему не ставили. Я даже могу вам сказать, когда. Сказать?
– Что ты несешь? – возмутилась учительница, но глаза ее тревожно метнулись в сторону, и от внимания Руслана это не укрылось.
– Это было вскоре после Дня Победы, на следующий день после того, как вы выгнали Витьку с урока русского. Вы не бойтесь, я никому не скажу. Об этом никто не узнает, даже Витька. Будут знать только трое: Витькина мама, вы и я. Договорились?
Он не стал дожидаться ответа Анны Павловны, юркнул в толпу и отправился к молочному прилавку. Руслану было совершенно не интересно, что могла бы ответить ему классная руководительница. Он наслаждался победой, первой победой логического мышления над дурацкими уловками и увертками, при помощи которых взрослые пытаются держать в узде детей. Он сам, без посторонней помощи, сложил воедино свои наблюдения и знания и сделал вывод, который объяснил то, что прежде казалось непонятным и удивительным. Ничего удивительного нет, все понятно. И он действительно не собирался ни с кем делиться своим открытием, ни с Витькой, ни с мамой, ни с братом Мишей, ни с другими учениками и приятелями. Он вовсе не стремился опозорить учительницу, для него важным и значимым было только то острое чувство наслаждения, которое он испытывал, когда думал: «А я знаю, как все было на самом деле».
Тем же летом он начал вести досье на всех, кого знал в этом небольшом городке-райцентре. Купил за 5 копеек маленький блокнотик, который легко умещался в кармане брюк или курточки, и постоянно носил с собой. Стоило ему заметить на улице человека, которого он знал, пусть не лично, но хотя бы по имени, в лицо или по профессии, как в блокнотике тут же появлялась запись:
«6 июня в 13.40 продавщица из булочной выходила из клуба вместе с мужчиной в голубой рубашке».
«7 июня тетя Таня из дома 19 покупала на базаре сметану и мед».
«11 июня отец Витьки Смелкова проехал на чьей-то машине зеленого цвета в сторону совхоза. 16.10».
Блокнотик быстро заполнился неровными, написанными на ходу строчками, пришлось покупать второй. Записи были бессистемными, шли подряд, по мере наступления событий, и никакой полезной информации из них извлечь было невозможно, но Руслану нравился сам процесс наблюдения и внесения в реестр фактов из жизни горожан. Он чувствовал себя настоящим сыщиком, по крупицам собирающим информацию и складывающим ее в надежное хранилище.
- Предыдущая
- 73/224
- Следующая
