Стечение обстоятельств - Маринина Александра Борисовна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/74
• Следующая

С начала делового ужина прошел почти час, а собеседники все не приступали к главному вопросу. Каждый из них ждал первого шага противника, чтобы по характеру этого шага сориентироваться в его намерениях. Павлов злорадно предвкушал, как он будет разоблачать эту лгунью с ее байками о тюркоязычном детстве и липовыми документами. У Насти на этот счет были свои соображения. Составленная Володей Ларцевым психологическая характеристика Павлова позволила ей построить план разговора, опираясь на тезис: «Как правило, не старается думать на ход вперед. Имея на руках один козырь, уверен, что возьмет все взятки. Если обнаруживает, что это вообще не козырь, теряется и долго не может найти правильную линию. Некритичен по отношению к себе».

За соседним столиком обсуждали свои проблемы двое мужчин ярко выраженного скандинавского типа. Один из них, красивый флегматичный блондин, то и дело поглядывал на Ларису, что не укрылось от настороженного внимания Павлова.

– Швед за соседним столом смотрит на вас, как кот на сметану, – усмехнулся он.

– Датчанин, – машинально поправила она.

– Откуда вы знаете?

– Я не знаю. Я слышу, как он говорит.

– Вы знаете датский язык? – не скрыл удивления Павлов.

– И датский тоже. Я много чего знаю, Александр Евгеньевич.

Итак, первый шаг был сделан. В этот момент Павлов вдруг понял, что его так беспокоило с самого начала их сегодняшней встречи.

– Лариса, а куда делся ваш акцент?

– Ну наконец-то, – рассмеялась она. – Вы или не слишком наблюдательны, или очень терпеливы. Акцент я положила в шкаф до следующего раза. Пока он мне не нужен…

– Вы хотите сказать, что…

– Именно, Александр Евгеньевич. Уловка дешевая, но вы на нее попались. И вместе с собой потянули вашего приятеля Рудника. За все, что он мне рассказал, я получу хорошие деньги. Так что огромное вам спасибо.

– А жизнь с мужем на Востоке? Тоже выдумка?

– Разумеется.

– И мама-турчанка?

– Александр Евгеньевич, – терпеливо объяснила Лебедева, – я никогда ничего не добилась бы, если бы всем рассказывала о себе правду. Неужели это не понятно?

«Жизнь полна причуд, – подумала про себя Настя. – За последние пять минут я ни разу не солгала. Я говорю ему чистую правду. И в то же время все это – отчаянное вранье. Умом можно тронуться».

– Я могу взглянуть на ваши документы?

– Не можете, – спокойно ответила она, глядя Павлову в глаза.

– Понятно.

Павлов залпом допил коньяк из рюмки и потянулся за сигаретами. Бессмысленно допытываться, подумал он. Сцена с разоблачением с треском провалилась. Лебедева была на брифинге, значит, какой-то документ у нее есть. В последующем он сам ее встречал у входа в министерство и проводил мимо постового.

– Но хотя бы имя у вас настоящее? Вас в самом деле зовут Ларисой? Про фамилию не спрашиваю, но ведь я должен как-то к вам обращаться.

– К чему эти вопросы, Александр Евгеньевич? Вы же не собираетесь на мне жениться.

– Я не могу вести серьезный разговор с человеком, о котором ничего не знаю, – настаивал Павлов.

– Что поделать, придется. Значит, вы все-таки решили поговорить? Это меня радует. Чтобы наш разговор был деловым и содержательным, я предварительно кое-что поясню. Не возражаете?

– Слушаю вас.

– Александр Евгеньевич, я отношусь к своей деятельности очень серьезно. И я бы попросила вас не называть меня шантажисткой даже в мыслях. Я добываю информацию, анализирую ее и продаю результат этого анализа. К каждой операции я готовлюсь тщательно и скрупулезно. Кроме того, я правильно себя веду. Именно поэтому по поводу моих, скажем так, сделок нет ни одного заявления в милицию. Так что надежду меня испугать отбросьте сразу. Судя по тому, что мы с вами здесь ужинаем, мое предложение вас заинтересовало. Во избежание лишних вопросов с вашей стороны скажу сразу: текст я продаю отдельно от информации. Может быть, вам нужна только рукопись? Это стоит сто тысяч. Возможно, рукопись вам не нужна, но вы хотите знать, как она ко мне попала и кто еще знает об этом. Это стоит пятьдесят тысяч. То и другое вместе – сто сорок. Делаю скидку. Теперь я хотела бы послушать вас.

– Честно признаться, я не готов к такой прямолинейности. С чего вы решили, что я буду вам платить? Откуда такая уверенность, что я вас боюсь?

«Действительно, откуда, – подумала Настя. – Из пустых домыслов, ничем не опровергнутых, но и ничем не подтвержденных. Черт возьми, неужели я ошиблась? Нет, даже если он непричастен к убийству, все равно история с диссертацией темная».

Пока Настю Каменскую грызли сомнения, Лариса Лебедева говорила:

– Вы и не должны меня бояться, это совершенно не входит в мои планы. Я не люблю запуганных людей. Предпочитаю иметь дело с равноправными партнерами, а не с жертвами. Вы не будете мне платить? Не надо. Я найду другого покупателя. Усвойте же наконец: я на вас не давлю и ничего не требую. Я предлагаю вам товар. Он вас не интересует? Тогда почему вы здесь?

– Меня интересуете вы, Лариса, и я просто воспользовался поводом вас увидеть. Вам это не приходило в голову?

– Нет. Если вы с готовностью отправили меня к Руднику, следовательно, вы пришли к определенным выводам в отношении меня. Сам характер этих выводов исключает ваш личный интерес ко мне. Вы – ответственный работник МВД, я – закамуфлированная иностранка, занимающаяся сбором политической информации. Неужели вы до такой степени легкомысленны? Только не надо мне рассказывать, что вы потеряли голову, поддавшись моим роковым чарам. Итак, почему вы здесь?

– Из любопытства. Никогда не был в подобной ситуации.

– Захотелось поэкспериментировать?

– Допустим.

– Тогда пойдите к администратору, покажите ему ваше удостоверение полковника милиции, вызовите по телефону наряд и сдайте меня как шантажистку. Что вам мешает? Я не буду на вас в обиде. Если вы так поступите, я буду знать, что в своем анализе допустила ошибку и вы невинны, как младенец. Это мой промах, я за него и отвечу. Только имейте в виду, мне это ничем не грозит. Вы им скажете, что я вас шантажирую, а я воспользуюсь вашим же оружием: что влюбилась в вас без памяти и придумывала повод для свиданий. Вы моих документов не видели, но, уверяю вас, они в полном порядке. Меня доставят в отделение, пожурят и отпустят. Да, я переживу несколько неприятных минут, но это и есть плата за ошибку в анализе. Профессиональный риск.

• Предыдущая
• 50/74
• Следующая