Ослепительный оскал - Макдональд Росс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая

– Совершенно верно. Она была что надо. Я видел, как она приехала и уехала.

– Расскажите подробнее.

– Приехала и уехала, – повторил он. – Леди блондинка прикатила на новеньком голубом «плимуте». Большая модель. Я видел, как она вылезала из нее перед отелем. Я неподалеку принимал машину и видел, как она вылезла и вошла в отель. Она была что надо!

Его серая челюсть отвисла, и он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на приятном воспоминании.

– А что было потом с машиной?

– Другая ее увела.

– Другая?

– Другая, что тоже сидела в машине. Темнокожая, которая привезла леди-блондинку. Она потом укатила.

– Она была цветная?

– Та, что правила? Может, и так. Кожа у нее темноватая. Но я к ней особенно не приглядывался, я смотрел на блондинку. Потом я вернулся сюда, а Чарли Синглентон приехал немного погодя. Он вышел и вернулся с блондинкой, а потом они уехали.

– В его машине?

– Да, сэр, «бьюик-седан» 1948 года. Зеленый двухцветный.

– Вы очень наблюдательны, Дьюи.

– Ерунда. Я часто видел молодого Чарли на этой машине. Я машины знаю.

Свою первую я водил в 1911 году в Миннеаполисе, в Штате Миннесота.

– В какую сторону они уехали отсюда?

– Извините, приятель, не могу сказать. Я не видел. То же самое я сказал и одной леди, когда она меня спросила, а она рассвирепела и не дала мне чаевых.

– А что это была за леди?

Его выцветшие глазки впились в мое лицо, и где-то в глубине их забрезжили проблески тусклой мысли.

– В субботу вечером мое время стоит дорого.

– Держу пари, что другую леди вы не помните.

– На сколько спорите?

– На доллар.

– А если удвоить?

– Ну, на два доллара.

– Принято. Она примчалась несколько минут спустя после их отъезда в голубом «плимуте». «Плимут» большой модели.

– Та, темная?

– Нет, другая, постарше. В леопардовом манто. Я и раньше видел ее здесь. Она спросила меня о блондинке и молодом Чарли, в какую сторону они поехали. Я сказал, что не видел. Она обозвала меня чучелом и уехала. По виду, она была вроде не в себе.

– С ней кто-нибудь был?

– Не помню.

– Эта женщина живет здесь?

– Я видел ее и раньше, а где живет – не знаю.

Я положил два доллара на его ладонь.

– Спасибо, Дьюи. Еще одно. Когда Чарли уезжал с блондинкой, у него был довольный вид?

– Не знаю. Он дал мне доллар на чай. Всякий был бы рад уехать с этой блондинкой.

Угол его морщинистого рта искривился в усмешке.

– Вот сам я не имел с женским полом никаких дел с тех пор, как похоронил свою старушку. Двадцать лет – долгий срок, приятель.

– Да, конечно. Спокойной ночи.

Уныло вздохнув, Дьюи направил свой нос к рядам машин и вскоре скрылся за ними из вида.

Я вернулся в отель и разыскал телефон-автомат. Согласно справочнику, шляпный магазин «Дениза» принадлежал миссис Денизе Гринкер, чей адрес был Джакарандамейн, 124. Я набрал ее номер, дождался чтобы кто-то ответил и повесил трубку.

Улица вилась, подобно звериной тропе, между шоссе и берегом. Кипарисы затемняли путь и бросали тень на дома, расположенные вдоль улицы. Я ехал медленно на второй скорости, освещая фасады светом фар. Это были кварталы для среднего класса с несколько богемным уклоном. Во дворах буйно росла трава. Объявления в углах темных витрин предлагали приобретать ручные изделия из глины, антикварные вещи, предлагали услуги по перепечатке: «мы специализируемся на манускриптах». Номер 124 был написан на почтовом ящике сероватого бунгало с красной крышей. Написан от руки в столбик.

Я остановил машину и вошел под обвитый вьюном свод. У передней стены дома стоял заржавленный велосипед. Когда я постучал, крыльцо осветилось и дверь открылась. В дверном проеме появилась крупная женщина в купальном фланелевом халате и выставила вперед бедро. Ее волосы были закручены на металлические бигуди, от чего лицо казалось обнаженным и очень широким. Несмотря на это, оно было приятным. Я почувствовал, как моя напряженная улыбка перешла в нечто более удобоваримое.

– Миссис Гринкер? Моя фамилия Арчер.

– Хелло, – добродушно ответила она, оглядывая меня большими, немного усталыми карими глазами. – Я опять забыла запереть свой магазин?

– Надеюсь, нет.

– Разве вы не полицейский?

– Более или менее. Это заметно, когда я устаю.

– Подождите минутку.

Она достала из кармана халата кожаный футляр и извлекла из него очки в черепаховой оправе.

– Я ведь вас не знаю, правда?

– Да. Я расследую убийство, которое произошло сегодня днем в Белла-сити.

Я вытащил из кармана тюрбан и передал его ей.

– Это принадлежало жертве. Вы его делали, не правда ли?

Она осмотрела тюрбан.

– Внутри стоит мое имя. А что, если я?

– Если это ваше изделие, то может быть вы вспомните заказчицу, которой вы его продали?

Она подошла поближе к свету, еще раз окинув меня внимательным взглядом. Очки в темной оправе резко делили ее лицо на несколько частей.

– Так речь идет об установлении личности? Вы говорите, что эта шляпа принадлежала жертве? Кто была эта жертва?

– Ее звали Люси Чампион. Это была цветная женщина лет двадцати с небольшим.

– И вы хотите знать, продала ли я ей этот тюрбан?

– Не совсем так. Вопрос состоит в том, кому вы его продали.

– Должна ли я на него отвечать? Разрешите мне взглянуть на ваш значок.

– Я частный детектив, работаю вместе с полицией, – ответил я.

– Для кого вы работаете?

– Мой клиент хочет сохранить в тайне свое имя.

– Еще бы!

Меня обдало запахом пива.

– Профессиональная этика. То же самое относится и ко мне. Я не отрицаю, что продала эту шляпу и не стану отрицать того, что такая шляпа была одна. Но как я могу сказать, кто купил ее у меня? Я продала ее прошлой весной. Впрочем, одно я скажу наверняка: ее купила не цветная девушка. Они не бывают в моем магазине, если не считать нескольких темнокожих из Индии, Персии и тому подобных мест. Они – другое дело.

– Они родом из других стран.

– О'кей, не будем спорить. Я ничего не имею против цветных, но шляпы они у меня не покупают. Девушка наверно нашла шляпу или украла ее, а может быть получила в подарок или купила по случаю. Так что, если бы даже я и вспомнила, кому ее продала, то нет никакого резона вплетать в эту историю мою клиентку, не так ли?

В ее голосе звучали фальшивые нотки, отголоски лживых разговоров, которые она вела в своем магазине.

– Если вы ее делали, миссис Гринкер, то я думаю, вы могли бы вспомнить.

– Может быть могла бы, а может быть и нет.

Она заволновалась и ее голос потерял свою глубину.

– А если даже я смогу? Это было бы грубейшим нарушением профессионального доверия.

– Разве богачи заставляют вас присягать?

– У нас есть свои правила, – мрачно ответила она. – Черт возьми, я не хочу без нужды терять клиентов. Люди, которые могут платить по моим ценам, становятся такой же редкостью, как хорошие женихи.

Я постарался придать себе вид хорошего жениха.

– Я не могу сообщить вам имени своего клиента. Скажу только, что он связан с семьей Синглентонов. – С семьей Чарльза Синглентона?

Она произносила каждый слог протяжно и отчетливо, словно строку любимых стихов. – Угу.

– Как чувствует себя миссис Синглентон?

– Не очень хорошо. Она беспокоится о своем сыне...

– И это убийство связано с ним?

– Я стараюсь это выяснить, миссис Гринкер. Но если мне не помогут, я не узнаю этого никогда.

– Очень жаль. Миссис Синглентон не моя клиентка. Думаю, что большую часть своих шляп она выписывает из Парижа, но точно не знаю. Входите. Входная дверь открывалась прямо в гостиную, облицованную панелями красного дерева. В кирпично-красном камине горело газовое пламя. Комната была теплая и запущенная, и пахла кошками.

Дениза гостеприимно указала на покрытую ковром кушетку. В стакане с пивом, стоявшем на кофейном столике возле кушетки, игриво пенились пузырьки.

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая