Геном - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/79
• Следующая

Каждые ворота в виртуальный мир открываются по-своему.

Иногда – в яркой вспышке, каскаде молний, разноцветье радуг.

Иногда – во тьме, из которой прорастает мир.

Необходимо преддверие, подготовка, ступеньки, по которым входишь в несуществующие пространства.

Но творец этого мира переходов не признавал. Заключенная в гель-кристалл вселенная возникла вокруг Алекса мгновенно.

Он стоял на берегу реки, широкой и неспешной, прямой, будто вычерченной по линейке, лениво катившей прозрачные холодные волны. По пояс в осоке, по щиколотку в воде, покрывающей мягкую, заболоченную почву. Шагах в десяти начинался лес – темный, хвойный, он обступал реку, тянулся вдоль обоих берегов. Над уходящей к горизонту рекой, ровно по руслу, садилось солнце – Алекс не знал, где тут восток, где запад, но был уверен, что сейчас именно вечер.

Интересный мир. Похож на какой-нибудь детский игровой полигон. Того и гляди вылетит дракон или вынырнет из воды русалка. Впрочем, если верить Ким, этот мир и создан ребенком. Пусть даже теперь ему четырнадцать-пятнадцать лет, но те, кто проводит много времени в виртуальности, взрослеют медленно.

– Эдгар!

Алекс медленно побрел к лесу.

Обитатель гель-кристалла должен быть рядом. Он не мог не почувствовать его появление. Значит – скрывается, разглядывает, решает, идти ли на контакт. В своей маленькой вселенной он царь и бог, вышвырнуть Алекса прочь ему ничего не стоит. Но ведь парнишка не дурак, должен понимать, что его микрокосм зависит от тех, кто держит в руках кристалл. Сильный удар… или, к примеру, микроволновая печка – и наступит конец.

– Эдгар, я знаю, что ты тут! – снова крикнул Алекс. – Я не враг тебе!

Слово «друг» он все-таки предпочел не говорить.

– Ким хотела, чтобы мы пообщались! Она передает тебе привет! Эдгар!

– Я здесь.

Алекс обернулся.

В своем мире Эдгар мог выглядеть как угодно. Титаном стометрового роста, монстром, благообразным ученым, воином.

Но он, похоже, предпочитал реальный облик – если этот термин подходил к тому, кто вообще лишен тела. Юноша лет пятнадцати, худой и нескладный, с бледной незагорелой кожей, давно не стриженными черными волосами. Он был босой, одетый лишь в длинные, ниже колен, шорты, и… и в очках. Антикварная вещица на его лице смотрелась более чем странно.

– Меня зовут Алекс, – сказал пилот.

– Я знаю.

– Откуда?

– Ты же оставил мне входной канал. Спасибо.

В голосе мальчишки не было тени иронии. Впрочем, и благодарности особой – тоже. Таким тоном можно благодарить палача за обещание наточить топор поострее.

– Хорошо, что ты в курсе. – Алекс улыбнулся. Ему не пришло в голову, что обитатель кристалла сможет снять информацию с детекторов внутри капитанской каюты. Что ж, теперь уже ничего не поделать. – Значит, ты понимаешь, что Ким удалось выполнить ваш план.

– Выполнить? – Эдгар усмехнулся. Сел на траву, скрестив ноги. – Если бы удалось выполнить – она сейчас работала бы на какой-нибудь тихой планете, про кристалл никто не знал, и через несколько лет я получил бы тело.

Поколебавшись, Алекс сел рядом. Влажная почва неприятно холодила тело. Но это ведь виртуальная сырость, от нее не заболеешь.

– Если ваша история – правда, то все так и будет, – сказал он. – На корабле Ким сумеет заработать деньги куда быстрее, чем на планете.

– Почему я должен тебе верить? – резко спросил Эдгар.

– Почему? Сложный вопрос. Ты ведь специалист по генному конструированию?

Мальчишка неопределенно дернул плечами.

– Какой ген отвечает за мои нравственные качества?

Эдгар улыбнулся от столь незатейливой проверки.

– Это не один ген. У тебя активирован генный комплекс Зея-Матушенского, так называемый Аристотель-оперон. Он отвечает за повышенную правдивость и стремление к истине. Еще – очень сильный поведенческий оперон, который усиливает родительский инстинкт. Подсознательно ты считаешь всех, вошедших в круг твоих жизненных интересов, своими детьми, нуждающимися в опеке и защите. Независимо от их возраста, реальных возможностей и желаний, кстати. Генный комплекс «камикадзе», впрочем, правильнее его звать Гастелло-оперон, открыт он был все-таки русскими учеными, делает тебя готовым к самопожертвованию. Есть еще несколько небольших изменений, но эти – основные.

– В кристалле может быть база данных, которой ты пользуешься, – сказал Алекс.

– Разумеется. А как ты собираешься меня проверить? Если я скажу то, чего нет в общедоступных информационных базах, ты никогда не узнаешь, правда ли это, или выдумка.

Алекс кивнул:

– Да, ты меня убедил. Ладно. Поскольку ты знаешь, что я пилот-спец, то должен признать и то, что пилоты не врут.

– Как правило, не врут. – Мальчишка рассмеялся, сорвал травинку, сжал в зубах. – Я ведь все-таки вор. А ты – честный гражданин.

– Ты совершил побег. Ты был лишен тела, и это несправедливо.

– Но ведь при этом я украл кристалл. А он стоит дороже тысячи человеческих тел.

– Что ты собираешься с ним делать, когда обретешь тело?

– Отошлю в лаборатории Эдема. Пустым. Пусть кусают локти.

– Тогда это не кража. Я не имею ни малейших причин выдавать тебя.

Тощий мальчишка, не имеющий тела, долго смотрел вдоль реки – на солнце, что садилось и все никак не могло зайти за горизонт.

– Это слова. Только слова. Я не могу тебе верить… я никому не могу верить.

– Совсем никому?

Эдгар помолчал, прежде чем ответить:

– Только Ким. Я ведь ей как брат… или ребенок.

Алекс закусил губу.

– Не сердись на нее, парень.

– С чего бы вдруг? – фыркнул подросток.

– Когда ты получишь тело, все переменится. Ты же знаешь, что я не умею любить. И буду только рад за нее… за вас.

Взгляд, которым Эдгар наградил пилота, был красноречив.

– Хотел бы я превратить тебя в жабу… и раздавить.

Он снова отвернулся, не делая попыток исполнить угрозу. Черт, черт и черт. Алекс вздохнул. Ко всем его проблемам добавился еще дерганый ревнивый мальчишка, заточенный в гель-кристалле…

– Ну сделай это, если тебе станет легче. Ты ведь можешь.

– В своем игрушечном мире – да. А кто остановит твою ногу, когда ты раздавишь кристалл?

Алекс протянул руку, коснулся его плеча. Эдгар напрягся.

– Я не собираюсь мстить тебе. Не собираюсь причинять зла. Но и Ким я отказывать не могу – пойми, ведь она жаждет любви. Я постараюсь, чтобы наши встречи были… как можно реже. Хотя не стану врать – они мне приятны.

– Дай ей нейропереходник, – попросил Эдгар. – Я ее давно не видел.

– Если у нее нет – дам свой. Конечно же. Не сердись, парень.

– Рабам не положено сердиться.

Алекс почувствовал, как закипает злость. Не на Эдгара, конечно же.

– Мальчик, то, что с тобой сделали, – мерзость и преступление. Я постараюсь вам помочь.

– Может, и мерзость. – Парнишка медленно повел рукой – и солнце вдруг стало стремительно исчезать за горизонтом. – Только это самое обычное дело в галактике. Все творят рабов. Крепкие руки, острый взгляд, цепкий ум, красивое тело – что еще нужно от раба? Ах да, преданность. Ну так усилить потребность в вожаке – несложно. А от меня не требовалось тела, потому его и не оставили.

– И просчитались.

– Да. Преданность, послушание, покорность – это все предмет биохимических реакций. Я потерял тело, но зато избавился и от невидимых цепей.

– Почему ты выбрал себе этот облик, мальчик?

– Я был бы сейчас именно таким. Мне удалось найти свою генную карту, и я восстановил внешность.

– А очки?

Эдгар потрогал тонкую дужку. Коротко ответил:

– Близорукость. Сильная.

– Никто в мире не носит очков. Это простейшая коррекция.

– Мне нечего корректировать, пилот.

Было уже темно. В небе вспыхивали звезды. Алекс запрокинул голову, рассматривая созвездия. Мерцал над головой Южный Крест, чуть поодаль – Секстан, Подзорная Труба, Дельфин.

• Предыдущая
• 38/79
• Следующая