Раздолбаи. (Работа по специальности) - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/61
• Следующая

– Вот как? – удивился Сократыч. – Что ж, тем проще… Тогда я сразу излагаю версию. Суть её в следующем: предположим, что мир хозяев раньше был наводнён камушками весьма небольших размеров. Чтобы их сломать, не требовалось ни особой мускульной силы, ни навыков. И вот, борясь с этим бедствием, хозяева выписали с какой-то неизвестной нам планеты побирушек. И зверьки до поры до времени успешно справлялись с возложенной на них миссией. Но что-то изменилось. Глыбы почему-то (только, ради бога, не спрашивайте, почему!) стали укрупняться, и бедные зверьки с ними уже ничего не могли поделать. И тогда хозяева (а точнее – их агенты, владельцы летающих блюдец) стали искать им замену – приматов с более крепким телосложением… И они нашли нас. Людей. И вот мы при деле. А что же наши мохнатые и лупоглазые предшественники? – Дедок сделал паузу и, сияя, оглядел оторопевших слушателей. – А их постигла судьба ласки. Не в силах с нами соперничать, они одичали и поневоле освоили паразитический образ жизни. Коротко говоря, стали побирушками…

– Эх ты! Перелилось! – Пузырёк подхватился и кинулся к своему аппарату. Чертыхаясь и отряхивая с пальцев сорока– а то и более градусные капли, заменил полный пакет пустым.

– Вот за что я дедка люблю, – сварливо заметил он, заваривая кромку и швыряя бурдючок в пролом. – Говорит-говорит – ну ни хрена не поймешь. А потом вдруг как сказанет – хоть стой, хоть падай!..

Никита Кляпов к тому времени уже крепко окосел. Пить он, как и предполагалось, не умел совершенно.

– В-вы х-хотите сказать… – заикаясь от злобы, начал он, проедая Сократыча глазами, – что нас вывозят сюда с Земли с единственной целью – ломать?

Дедок пожал по-птичьи хрупкими плечами.

– Назовите мне другую цель… Я вот пока таковой не вижу.

– Нет, правда, дед! – недовольно вмешался Ромка. – Чего-то ты… гонишь… С Земли-то зачем везти? Сами бы и сломали…

– Стало быть, не могут, – многозначительно изронил дедок Сократыч.

– Кто? Хозяева? Ну ты, дед, даёшь! Ты посмотри, чего они тут понастроили… Да им такую фигню сломать – раз плюнуть!

– Технически – да, – согласился дедок. – Не спорю. А как насчёт моральных запретов?

– Чего? – сказал Ромка.

Никита Кляпов медленно поднял голову и тревожно уставил на Сократыча пьяненькие глаза – и так-то близко посаженные, а теперь и вовсе съехавшиеся чуть ли не вплотную.

Дедок глубокомысленно пожевал губами.

– Попробую пояснить, – сказал он. – Предположим, вам, Рома, или вам, Никита, подарили вазу. Она вам не нравится, но выбросить вы её не можете, потому что это подарок. Тогда вы ставите её на краешек стола и берёте в дом кошку с определённой репутацией… Кошка в ваше отсутствие вспрыгивает на стол и сбрасывает вазу на пол. И вы ни в чём не виноваты. Остается лишь смести осколки в совок…

Никита поднялся, пошатываясь. Глаза его остекленели окончательно.

– Крысы… – хрипло проговорил он. – Крыса бежала… хвостиком махнула…

– Да нет, не крысы, – ласково поправил его Сократыч. – Если следовать моему сравнению, то мы именно кошки. А крысы – это скорее уничтожаемые нами камушки…

Кляпов не слышал.

– Крысы… – повторил он и сделал шаг. В результате этого опрометчивого поступка Никита чуть было не вписался в Пузырьковы змеевики, оплётшие на манер повилики рощицу светоносных стволов.

Заложив второй не менее рискованный вираж, он почти полностью выправил крен и очутился прямо перед светлым овальным пятном, притаившимся на полу среди порхающих бликов.

– Эй! – ошеломлённо окликнул его Пузырёк. – Ты чего?

– Я… им сейчас… скажу… – Изрёкши страшную эту угрозу, невменяемый Никита Кляпов качнулся вперёд – и пропал с глаз долой.

– Куда? – завопил Пузырёк, бросаясь следом. – На надзорку нарвёшься, дурак!

…Когда все трое оказались снаружи, взору их предстала жуткая картина: Никита Кляпов стоял, пошатываясь, и потрясал кулаками вдогонку удаляющейся чернильно-глянцевой надзорке.

– Стой! Стой, сволочь!..

Надзорка остановилась, крутнулась на месте – и потекла обратно. Никита навис над ней, занеся сразу оба кулака.

– Так мы, значит, вам крысы? – прорыдал он. – Крысы мы вам?..

Размахнулся посильнее, явно собираясь обрушить кулаки на покатый лоснящийся кожух, потом вдруг отпрянул и начал медленно-медленно пятиться. Только что, мгновение назад, Никита лыка не вязал. Теперь же, уронив разжавшиеся кулаки, он отступал перед надзоркой – совершенно трезвый. Такое впечатление, что похожий на огромную мокрицу механизм за долю секунды просто изъял из крови Кляпова весь алкоголь до последней молекулы.

Столь сильный испуг, наверное, испытывают лишь проснувшиеся внезапно лунатики.

– Эх ты!.. – с горьким упрёком бросил ему Пузырёк, когда надзорка уехала. – Вот и пои вас после этого… Думаешь, легко её гнать-то?

Летающая тарелка, оживляя собою пейзаж, торчала по-прежнему возле пятиэтажки. Время от времени обитатели маленькой колонии выходили на край льдисто мерцающей площади, смотрели на серый коробок «конуры», на крохотное растопырившее лапки стальное блюдце, и, ухмыльнувшись, снова исчезали в соломенно посверкивающем лабиринте. Каждого так и подмывало сходить позубоскалить над незадачливыми беглецами, но, к счастью для себя, оба сидельца успели заработать репутацию невменяемых. Крест вон однажды дедку все зубы выбил одним ударом… Выбил, допустим, совершенно справедливо (соображать надо, что говоришь!), да и щелчок за это от надзорки получил неслыханно крепкий – неделю потом заикался… И всё же связываться с бывшим уголовником никому не хотелось. А мент – тот и вовсе отчаянный. Додумался! Драку с Крестом учинил!..

Отдав Маше Однорукой свежеоторванный моток кабеля на две плетёнки и раздолбав в задаток пару глыб (хотя Лика и предупреждала, что, разжившись задатком, Маша по обыкновению уходит в запой), Ромка решил прошвырнуться по окрестностям. Скептически поглядывая на товарищей по работе, бездарно корпящих над простенькими камушками, он шёл и прикидывал, не наведаться ли ему в «конуру» и не попробовать ли самому смеха ради что-нибудь намыслить. Куклы Маши он теперь не боялся. Пугало другое: намыслишь вдруг тоже вроде Лёши Баптиста что-нибудь этакое – позора ведь потом не оберёшься! Как это ни забавно, но Ромка уже всерьёз начинал заботиться о собственной репутации…

Внезапно где-то поблизости грянул мат-перемат, и из-за скругления опоры навстречу Ромке выскочил от кого-то улепётывающий Никита Кляпов. Следом показался легок на помине Лёша Баптист. Был он разъярён и багроволиц. Слава богу, сообразил остановиться, и только благодаря этому избежав неминуемого щелчка от мигом подлетевшей надзорки, потряс издали железом.

– Ты мне больше не попадайся, понял? – взревел он вдогонку. – Увидишь, что иду, – в переулок сворачивай!..

Задохнувшийся от ужаса Никита Кляпов затормозил в двух шагах от изумлённого Ромки. Ткнул себя двоеперстием промеж близко посаженных безумных глаз, потом уставился на собственные пальцы и с омерзением встряхнул всей кистью.

– Он что, сумасшедший? – крикнул Никита, оглядываясь.

Лёша Баптист ещё раз погрозил железякой, плюнул в сторону надзорки, обдёрнул на бёдрах мутный целлофан – и скрылся.

– Я, главное, подошёл… вежливо обратился… – сбивчиво принялся объяснять взволнованный Никита. – Задал совершенно невинный вопрос – а он…

– А насчёт чего? – жадно спросил Ромка.

– Я хотел узнать относительно… Ну, словом… – Никита замялся. – Насчёт этой… в доме…

– Куклы Маши, что ли? – Ромка заржал.

Никита Кляпов смотрел на него с подозрением.

– А вы что-нибудь о ней знаете?

Ромка утвердительно гоготнул в ответ. Отсмеялся и напустил на себя важность.

– Значит, так… – начал он, с удовольствием изображая старожила. – Хозяева для нас построили «конуру». Ну и вот…

• Предыдущая
• 31/61
• Следующая