Разбойничья злая луна - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 62
- Предыдущая
- 62/75
- Следующая
Страшно было представить, что сейчас творится на поле боя, где ревущий насыщенный песком ветер швыряет друг на друга целые караваны, слепит и сбивает с ног пеших, настигает и бьет насмерть.
Все люки были задраены, все щели заткнуты, но песок проникал повсюду, сеялся по лестницам, плавал по полу, вис в воздухе, затекал в каюты. За иллюминаторами кипела бурая воющая мгла.
К ведущему барабану было невозможно приблизиться, сунешься – перемелет.
Сколько все это продолжалось, сказать невозможно. Невозможно даже было уловить момент, когда день сменился ночью. Ар-Шарлахи несколько раз пытался поговорить с Тианги, но его металлическая черепашка, как впрочем и черепашка Кахираба отвечали лишь колючим треском и змеиными шорохами. Отчаявшись, он передал командование Алият и рухнул на низкое ложе в своей каюте. Будь что будет… Лежал и слушал, содрогаясь, рев ветра, скрежет песка, треск дерева – слушал и удивлялся только тому, что оси и мачты еще целы, что корабль еще не положило набок, что ни одно из колес еще не потеряно…
Кажется, он даже умудрился заснуть и очнулся, вздрогнув, лишь когда почувствовал, что тряска кончилась. Было черно, как в бархане. Наощупь нашел дверь и, приоткрыв, крикнул, чтобы дали огня. С глиняным светильником в руках поднялся в рубку. Там была одна Алият, сидящая, скрестив ноги, перед точно такой же плошкой с плавающим розовым язычком пламени. Приподняла голову, взглянула.
– Уцелели, – сообщила она тихо и равнодушно. – Странно…
– Почему одна? – спросил он, закрывая крышку люка. – Где штурвальные?
– Отправила отдыхать. Тут от них и раньше-то проку не было… Да и от меня тоже.
– А что снаружи?
– Да вроде ночь…
Ар-Шарлахи отворил дверь, ведущую на палубу, и шагнул в непроглядную тьму. Тут же выяснилось, что ни единого вдоха он не может сделать даже сквозь повязку. Пыль стояла стеной. Ар-Шарлахи поспешно отступил, снова прикрыл дверь и принялся протирать мгновенно запорошенные глаза.
– Может, к утру осядет… – все так же равнодушно молвила Алият.
– Интересно, куда же это нас занесло?.. – пробормотал он, присаживаясь по другую сторону штурвала.
Алият не ответила.
– Да… – со стонущим вздохом сказал он чуть погодя. – Знал ведь, что ничего доброго не выйдет… Только людей зря положили…
– Опять скулишь? – враждебно спросила она. – Живы – и ладно! Чего тебе еще надо?
– Мне надо, чтобы из-за меня никого не убивали, – сдавленно отозвался Ар-Шарлахи.
– Какая разница!.. – с отвращением бросила Алият. – Были бы люди, а из-за кого убивать – найдут…
Однако, судя по всему, она и сама тяжело переживала случившееся.
– Ничего, – попробовал утешить ее Ар-Шарлахи. – Зато нам теперь племянница Гортки не грозит…
Шутка успеха не имела, и он, еще раз вздохнув, занялся металлическими черепашками. Вынул, сравнил. На первый взгляд устройства были совершенно одинаковы. И все же отличия имелись. Правый бок той, что подарил Тианги, был сплошной, из желобчатого металла. А вот на черепашке Кахираба в этом месте располагалась продольная щель, вдоль которой ходил еще один стальной бугорок, похожий на заклепку. Ар-Шарлахи включил (он уже привык к этому странному слову) устройство, но так ничего и не услышал, кроме шорохов и потрескивания.
– Наверное, оно в бурю просто не действует… – расстроенно предположил он.
Алият, словно сию минуту проснувшись, поглядела на капризный механизм, и глаза ее ожили.
– Слушай, а чем же все-таки Кахираба-то, а?.. – тревожно спросила она.
– Не знаю, – отрывисто сказал он и невольно поежился. – Даже представить не могу… Пробить человека насквозь, да еще такой клок из спины вырвать! И главное – нигде никого, представляешь? Я ведь смотрел! С какого же они расстояния стреляли?..
– Они?..
– Ну не мы же!.. Ясное дело, сами «разрисованные» его и убрали. Кому-то он там мешал…
– А мы не мешаем?
Он усмехнулся с горечью.
– А как мы с тобой можем им мешать? Мы для них даже и не туземцы. Так, зверьки…
– Может, оно и к лучшему, – угрюмо подытожила она и встала. – Ладно. Пойду посплю. Да и тебе бы не вредно…
– Да нет, – подумав, отозвался он. – Я уже вздремнул, пока ты тут… Посижу, подожду утра…
Такого утра Ар-Шарлахи еще не видывал. Восхода не было вообще. Зато все небо вокруг «Самума» медленно стало наливаться тускло-вишневым, как остывающий чугун. Потом в тяжелом этом свечении слегка засквозила бурая желтизна, и наконец слева на порядочной уже высоте проплавился темно-багровый шар солнца.
Ар-Шарлахи рискнул выйти на палубу и обнаружил, что дышать можно, хотя и с трудом. Повязку, прикрывающую лицо, пришлось сложить вдвое. Пройдя по слегка накрененному вправо настилу, он с удивлением убедился, что особых повреждений нет. Ревущее пыльное чудовище, вдоволь натешившись хрупкой игрушкой, оставило ее, можно сказать, нетронутой. Кое-где были порваны снасти, на второй мачте с корнем вывернуло рей. Осмотреть все в подробностях не было возможности: чтобы уберечь глаза от висящей в воздухе пыли, приходилось прищуривать их накрепко. Малейшее дуновение бросало в лоб целые пригоршни мельчайших колючих песчинок.
Он вернулся в рубку, открыл люк и сошел по лесенке. Под подошвами скрипел песок, на зубах – тоже. Решив дать Алият как следует выспаться, Ар-Шарлахи разбудил Айчу и велел ему выставить караулы. Сам же направился к себе в каюту, где еще раз достал устройство, полученное в наследство от Кахираба, и, включив, двинул стальной бугорок вдоль боковой прорези. Металлическая черепашка отозвалась странным звуком, напоминающим визгливый прерывистый смех. Ар-Шарлахи моргнул, нахмурился и повторил движение, сильно его замедлив. Шорох, потрескивания, какой-то щебет… Потом (Ар-Шарлахи вел стальной бугорок все медленней и медленней) из безжизненных этих звуков проступил человеческий голос. Кто-то монотонно кому-то о чем-то докладывал. Так, во всяком случае, показалось Ар-Шарлахи, поскольку смысла он все равно понять не мог – говорили на языке «разрисованных». Он продвинул бугорок дальше – и голос утонул в шорохах и потрескиваниях. Потом возникли сразу два голоса. Эти, перебивая друг друга, яростно то ли спорили, то ли бранились. Ар-Шарлахи довел бугорок до конца щели (голоса канули) и выключил устройство. Положил обе вещицы перед собой и задумчиво осмотрел, сравнивая их еще раз. Пока он уяснил одно: с помощью той черепашки, что ему подарили, можно говорить только с Тианги, а с помощью той, что он забрал у Кахираба, со многими…
Вскоре дверь открылась, и в каюту вошла Алият, сердито протирая глаза.
– Ну чего поднялась? – недовольно сказал он. – Спала бы себе да спала…
– Не могу, – буркнула она. – А тут еще стучат…
Действительно, на палубе стучали, бегали, лязгало железо, слышался лающий голос Ард-Гева.
– Что там?
– Мачту чинят, снасти перетягивают…
– А пыль?
– Спадает помаленьку…
Они поднялись на палубу. Пыль и вправду понемногу оседала. Небо из бурого стало тускло-желтым, а за полдень в зените обозначилась серо-голубая промоина. И промоина эта все увеличивалась и увеличивалась, пока к вечеру не захватила весь небосвод. Тогда-то и обозначилась справа двойная серебряная нить, словно бы натянутая над барханами. Первым ее обнаружил Горха, причем испугался настолько, что побежал докладывать прямиком Шарлаху.
Раздвинув столпившихся у правого борта палубных, Ар-Шарлахи всмотрелся в это новое диво и изумленно присвистнул.
– Что это? – тревожно спросила Алият.
– Это?.. – Он оглянулся. – А это и есть те самые трубы, по которым они гонят нефть. Надо же куда занесло! Аж за кивающие молоты…
- Предыдущая
- 62/75
- Следующая
