Тарзан – повелитель джунглей - Берроуз Эдгар Райс - Страница 26

• Предыдущая
• 26/36
• Следующая

Пока рыцари Ниммра выезжали на поле, чтобы потребовать пять девушек из города Сеполькро, Богун созвал своих рыцарей, словно собираясь вернуться в лагерь. На трибуне все готовились к началу церемонии награждения.

Богун наблюдал. Рыцари Ниммра выстроились на краю поля, сбоку от трибуны, сосредоточенные на предстоящей передаче пяти девушек, что предписывал закон Большого Турнира.

Рядом с Богуном в седлах сидели два молодых рыцаря, не спускавших глаз со своего повелителя. Один из них держал поводья лошади без всадника.

Вдруг Богун поднял руку и галопом помчался через поле, сопровождаемый своими людьми. Они подскочили к трибуне с противоположной стороны, так что помост Гобреда заслонял их от рыцарей Ниммра.

Один из молодых рыцарей вскочил на помост, схватил Гвинальду на руки и в мгновение ока передал своему товарищу, который усадил ее в седло запасного коня. Затем они умчались во весь опор, прежде чем застигнутый врасплох Гобред и его подданные смогли помешать им.

Богун и его рыцари бросились к своему лагерю.

Тут же возникла суматоха. Трубач на помосте Гобреда затрубил тревогу, государь рванулся к своему коню, а рыцари Ниммра, не понимая, что случилось, беспорядочно толпились у трибуны. К ним подскочил Гобред.

– Рыцари Ниммра, – закричал он, – Богун похитил принцессу Гвинальду!

Не успел он закончить фразу, как из толпы вырвался Черный рыцарь на своем вороном коне и бросился в погоню за удалявшимися воинами Сеполькро.

Толлог, довольный собой, злорадно усмехался, думая о том, что вовремя помешал Атейе предостеречь иноверца о готовящемся на него покушении, и благодаря аллаха, что сумел остановить девушку прежде, чем той удалось сорвать задуманное. И пока брат шейха стоял, посмеиваясь таким образом про себя, из темноты к нему протянулась чья-то рука и схватила сзади за горло.

Стальные пальцы тисками сжали шею и потащили к палатке, принадлежавшей Зейду, а ныне предоставленной христианину. Толлог сопротивлялся, пытался звать на помощь, но мертвая хватка не ослабевала.

Внутри палатки чей-то голос шепнул ему на ухо:

– Ни звука, иначе смерть!

Затем тиски на горле ослабли, однако Толлог не стал молить о пощаде, так как по голосу узнал человека, который, не задумываясь, осуществит свою угрозу.

Толлог не шелохнулся, когда ему накрепко связывали руки и ноги, а затем заткнули рот кляпом. В следующий миг на него набросили бурнус, и вскоре все стихло.

Спустя несколько минут араб услышал, как в палатку пробрался Стимбол, однако ничего зловещего для себя в этом не усмотрел.

Между тем покинувший палатку Тарзан двигался по деревьям на юго-восток. Всякий раз, когда он представлял себе участь своего пленника, на лице его появлялась недобрая улыбка.

Тарзан отправился на поиски Блейка, а поскольку о местонахождении молодого американца никто не мог ему ничего поведать, то человек-обезьяна поспешил к тому месту, где, по мнению слуг Блейка, исчез их бвана, надеясь разыскать его следы и, если не помочь ему, то, по крайней мере, узнать, что с ним стало.

Тарзан быстро двигался вперед, полагаясь на свое исключительное зрение и обоняние. Тем не менее, прошло целых три дня, прежде чем он отыскал место, где Ара-молния поразила носильщика Блейка.

Здесь он обнаружил неясные следы американца, которые тянулись на север. Тарзан помотал головой, так как знал, что отсюда до первых селений галла простираются дикие джунгли. Если Блейк и не погиб от голода либо же от когтей диких хищников, то наверняка пал жертвой туземного копья.

В течение двух дней Тарзан шел по следу, который не смог бы различить ничей другой глаз.

Около полудня третьего дня он оказался возле большого каменного креста, водруженного прямо посреди старой тропы, который увидел из своего укрытия в кустах. Тарзан передвигался так, как это свойственно животным – используя любое прикрытие, недоверчиво относясь ко всему незнакомому, готовый в любой момент бежать или вступить в схватку, в зависимости от ситуации.

Поэтому человек-обезьяна и не попал в руки к часовым, охранявшим дорогу, что вела в Ниммр. Его острый слух уловил звуки их голосов намного раньше, чем он увидел стражников воочию.

Подобно тому, как подкрадывается к добыче Шита или Нума, Тарзан из племени обезьян бесшумно продвигался вперед, пока не оказался в нескольких метрах от вооруженных людей. К своему великому изумлению, он услышал, что те говорят по-английски, правда, несколько необычно. Его также удивило их оружие и старинная одежда, и он невольно подумал, что караульные, вероятно, имеют какое-то отношение к исчезновению Блейка и его дальнейшей судьбе.

Немигающим взором разглядывал обоих Тарзан, словно лев Нума, оценивающий противника. Охранники были вооружены крепкими копьями и мечами, а так как переговаривались между собой как будто на английском, то Тарзан решил выведать у них о Блейке. Вот только как отнесутся они к его появлению – дружелюбно или враждебно?

Решив, что, прячась в кустах, этого не выяснить, Тарзан весь подобрался, словно Нума, готовящийся прыгнуть на добычу.

Негры лениво болтали, ничуть не подозревая о нависшей опасности, как вдруг безо всякого предупреждения Тарзан прыгнул на спину одного из них и повалил на землю.

Прежде чем тот сумел оправиться от потрясения, человек-обезьяна уволок свою жертву в заросли кустарника, тогда как товарищ охранника бросился по тропе наутек.

Негр пытался вырваться из рук Тарзана, но тот удерживал его легко, словно ребенка.

– Не двигайся! – предупредил его Тарзан. – Я тебя не трону.

– Боже! – вскричал чернокожий. – Ты кто?

– Тот, кто не тронет тебя, если станешь говорить правду, – ответил Тарзан.

– Что тебе нужно? – спросил часовой.

– Много недель тому назад в эти края пришел белый человек. Где он сейчас?

– Ты имеешь в виду сэра Джеймса?

– Сэр Джеймс?

Напрягши память, Тарзан вспомнил, что Блейка звали Джеймсом.

– Его зовут Джеймс Блейк, – произнес человек-обезьяна.

– Действительно, мы говорим об одном и том же лице, – сказал негр.

– Ты его видел? Где он?

– В настоящий момент он защищает честь господа нашего Иисуса и рыцарей Ниммра на Большом Турнире, который проходит на равнине возле города. Но если ты явился нанести оскорбление нашему доброму сэру Джеймсу, то на его защиту встанут многие храбрые рыцари и воины.

– Я друг его, – сказал Тарзан.

– Тогда почему ты набросился на меня, раз ты друг сэра Джеймса? – спросил часовой.

– Я не знал, как ты отнесешься к моему появлению.

– Друга сэра Джеймса примут в Ниммре с почестями, – сказал негр.

Тарзан взял у него меч и помог встать, копье же осталось там, куда упало – на тропе.

– Иди впереди и отведи меня к своему хозяину, – приказал Тарзан, но если обманешь, заплатишь жизнью.

– Только не оставляй меня на неохраняемой дороге с сарацинами, – взмолился часовой. – Скоро подоспеет мой напарник с храбрыми воинами, и я попрошу их отвести тебя, куда хочешь.

– Договорились, – согласился человек-обезьяна. После недолгого ожидания послышались торопливые шаги, сопровождаемые странным позвякиванием, как будто трясли цепями и ударяли ими о железо. Тарзан сильно удивился, увидев на тропе белого воина, закованного в латы и вооруженного мечом и щитом, шедшего быстрым шагом в сопровождении дюжины людей с алебардами.

– Скажи им, чтобы остановились! – велел Тарзан караульному, надавив ему в спину острием меча. – Я буду говорить с ними на расстоянии, так и передай.

– Стойте, прошу вас! – закричал негр. – Это друг сэра Джеймса, но он проткнет меня моим же мечом, если вы подойдете слишком близко. Обращайтесь с ним как с благородным рыцарем, а не то я погибну, так и не узнав исхода Большого Турнира.

Рыцарь остановился в пяти шагах от Тарзана, пристально разглядывая его с головы до ног.

– Ты в самом деле друг сэра Джеймса? – спросил он.

• Предыдущая
• 26/36
• Следующая