Шоу гремящих костей - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/61
- Следующая
– Вот в это мне верится с трудом… хотя, если предположить, что он был слабоумным, потому что среди аристократов распространены браки между родственниками, а это потом приводит к весьма плачевным последствиям…
– Он не дурак! Мама, прекрати! Он учился в Англии и знает пять языков. Он общался со мной на чистом русском языке, с родителями он разговаривал на чешском и французском, с друзьями – на английском, а с некоторыми деловыми партнерами Карл Штольберг использовал немецкий язык!
– Карл Штольберг… – задумалась Люся. – Если он так идеален, как ты говоришь, он бы подошел в женихи Алевтине. Вот была бы пара! Он бы вытянул эту принцессу из нашей клоаки!
– Люся, что ты говоришь! Он любил меня!
– А ты что же не ответила взаимностью? – рассеянно спросила Люся, погрузившись в идею свадьбы своей любимицы и настоящего князя.
– У меня был Ричард… а к Карлу я чувствовала большую симпатию.
– Естественно, ты там ощущала себя не в своей тарелке. Ты бы не вписалась в аристократическое общество.
– Твоя Алевтина бы вписалась! – зло выпалила Яна, уже заочно ненавидя эту выскочку.
– Она да! Она сыграет, что надо!
– Мама, жизнь – это не игра.
– Это большое заблуждение, поверь мне.
– Что ты хочешь, чтобы я отдала Карла Штольберга Алевтине? Мы с ним год не общались. Я решила ему не звонить, чтобы не бередить былую рану.
– Год – это не срок для настоящей любви, – прервала ее Людмила.
– У нас ничего серьезного не было, возможно, он уже женат. А может быть, Карл уже забыл меня, как страшный сон?
– Вот это ближе к правде.
– Мама, ты совсем не любишь меня? – спросила Яна. – Для тебя важнее судьба какой-то Алевтины?
– О какой любви ты говоришь? Тебе за тридцать! – проговорила Люся и огляделась по сторонам уютной, гостевой комнаты. – Ты устроена в жизни, у тебя замечательный любимый мужчина, сын, работа. Что тебе еще нужно? А этой девочке некому помочь… И если ей суждено стать моей преемницей и загубить свой талант в нашем театре, я готова помочь ей, чем смогу!
– Карлом Штольбергом?
– Да при чем тут твой князь! Я вообще его не имела в виду. Ты сама завела разговор о Карле, видимо, где-то сидят мысли о чужеземном красавце!
Яна покраснела.
– Ты же не даешь мне и слова сказать, завелась с полуоборота при разговоре о своих мужчинах. Мне надо спасать Алю!
– Спасать? – переспросила Яна, сбрасывая былые воспоминания о несостоявшемся по ее вине или силе воли романе, она сама еще не решила.
– Ее жизни угрожает опасность! – твердо сказала Люся и выдержала театральную паузу, чтобы оценить произведенный эффект. – Вот мы и подошли к самому главному в моем повествовании. Аля девушка улыбчивая, в меру общительная, и в целом труппа артистов приняла ее хорошо. Ты же знаешь, что у нас особо злобствующих нет, не считая Аллы Демидовны, которая родилась еще при царе Горохе и все мнит себя королевой. Она не только Алевтину, она никого моложе пятидесяти лет не воспринимает. Аля, как я уже сказала, стала жить при нашем театре, подобрала на улице маленького котенка и взяла его к себе в комнату. Я, каюсь, наведывалась к ней в гости и приглашала к себе. Знаю, что и режиссер приходил к ней посмотреть, как она устроилась, и Васька Полосов, чтобы предложить свои интимные услуги, но получил от ворот поворот. Однажды, отыграв спектакль, в котором Алевтина не была занята, я решила зайти к ней на чашечку чая, чтобы отдохнуть. Когда я подошла к двери Алиной комнаты, я услышала, как она плачет. Я постучала, она сказала, чтобы я подождала минуту, и открыла дверь уже с улыбкой, но глаза оставались заплаканными. Я спросила ее, что случилось? Алевтина долго не хотела признаваться, а затем расплакалась и показала мне записку, написанную красными чернилами: «Убирайся отсюда! Это мое последнее предупреждение. Не уберешься, умрешь с последним боем курантов в новогоднюю ночь». Я стала ее успокаивать, говорить, что это просто кто-то глупо пошутил, что не надо обращать внимания на чьи-то детские выходки.
– Правильно сказала, – согласилась Яна.
– Правильно, да… – мать Яны сверкнула глазами. – Пока мне не показали отрезанную голову котенка Алиного и не объяснили, что письмо, вернее, эта записка была написана его кровью.
Яна содрогнулась.
– Какой зверь это мог сделать?!
– Я не знаю, и Аля не знает. Она даже не подозревает никого. Конечно, можно исходить от самого негативно настроенного человека, то есть Аллы Демидовны, но я-то знаю ее тридцать лет и даже предположить, что она из ненависти к молодой актрисе убила котенка, категорически не могу! У нее дома всегда жили и живут коты и кошки. Я не знаю, может ли человек, убивший животное, убить человека…
– Я думаю, что между этими преступлениями нет связи… – не очень уверенно произнесла Яна.
– Я тоже так думаю… но мне стало страшно, стало страшно за Алю. Эта записка выглядела очень…
– Зловеще?
– Да, это именно то слово! Эта угроза может сбыться… и я не смогу жить спокойно, если буду так переживать за нее! Не смотри на меня так! Наверно, я плохая мать и мало уделяла тебе внимания, возможно, я сейчас хочу проявить заботу об Алевтине, как будто она тоже является моей дочерью. Я вспомнила, что ты подрабатывала в детективном агентстве.
– Я и сейчас там работаю.
– Может быть, у тебя там есть знакомые детективы или сыщики, которые уже сталкивались с такой мерзостью? Ты бы попросила их, чтобы они помогли Але и мне… по знакомству? Знаешь, в нашем провинциальном городе нет никаких детективных бюро, а в милиции по поводу такой ерунды, как они высказались, со мной даже разговаривать не стали. – Люся вопросительно посмотрела на Яну.
– Этих детективов всего двое… и они вряд ли поедут в другой город, чтобы оберегать бедную актрису, у которой убили котенка… Постой! Ты сказала, что в записке было написано, что это последнее предупреждение! Значит, были еще угрозы?
– Я… я как-то об этом не думала. Значит, были и другие… Алевтина, привыкшая к травле в своем городе, наверно, поначалу и не обратила внимания на какие-то угрозы. Она, возможно, и об убийстве котенка ничего бы мне не сказала, если бы я сама не оказалась случайной свидетельницей. Она не стала бы лишний раз расстраивать кого-либо…
Яна погрустнела.
– Кажется, я знаю одну дурочку, которая на Новый год бросит свою семью и поедет в этот город разбираться в кровавых интригах театра, – выдохнула Яна. – Это – я!
– Спасибо тебе, конечно, но ты уверена, что разберешься во всей этой истории?
– Ты знаешь, я помогла не одному человеку, – похвасталась Яна. – Только собственная мама продолжает во мне сомневаться.
– Не обижайся, Яна, я просто не видела тебя в деле.
– Скорее всего, – обиженно надула губы Яна. – Поймет ли меня муж, оставленный один на Новый год?
– Может быть, Ричард поедет с тобой? Покажи ему городок, где ты родилась…
– Представляю, как ему будет весело! Мама, Ричард – крупный бизнесмен, и у него под Новый год куча дел и сотни сотрудников, за которых он в ответе, он должен их поздравить и подписать документы на премию. К тому же он, в отличие от меня, не бросит Вовочку на праздник, а ребенка я впутывать в свои приключения, которые могут оказаться весьма опасными, не собираюсь.
– Молчу, молчу. Я думаю, что я уговорю любимого зятя и объясню ему, что ты решила помочь матери.
– Бог тебе в помощь, – ответила Яна, думая о том, что сама накаркала на себя беду, громко стеная в офисе детективного агентства, что в Новый год и в Рождество совершаются преступления и убийства так же, как и в обычные дни.
- Предыдущая
- 4/61
- Следующая
