Девочка на шару - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 46
- Предыдущая
- 46/56
- Следующая
– Я пойду с тобой, – вызвалась Яна, просительно глянув на Ивана.
По свежевыкопанным ступенькам по узкому проходу они спустились в подземелье, несколько ранее ими же и обнаруженное. Яна не могла понять, насколько разрушен сам дом, названный условно «Домом гладиатора», но непоправимый ущерб, который взрыв нанес мозаике с портретом красивого мужчины с мечом, она оценить смогла. Великолепного мозаичного портрета, можно сказать, больше не существовало вовсе. На серой, покрытой пеплом стене остались поблескивать лишь отдельные фрагменты плиток. Иван молчал. Да, разговоры тут были лишними.
– Какая досада… такую красоту разрушили… – проговорила Яна.
– Ужасно! – эхом откликнулся Иван.
– Мне очень жаль, – вздохнула Яна и поднялась на поверхность. Ей было грустно от того, что портрет мужчины с проникновенным взглядом не увидят другие люди. К тому же Яна считала, что она нашла выход из подземелья не без его помощи.
– Яна! – позвал ее Никита, шедший навстречу. Вид у парня был весьма расстроенный.
– Что? Почему ты так выглядишь? Что-то еще случилось?
– Яна, пойдем ко мне в комнату, пожалуйста.
– Как скажешь, – кивнула она и поспешила за своим подопечным.
Комната Никиты располагалась в гостевом крыле, рядом с комнатой Ады Валерьевны с мужем с одной стороны и комнатой Веры с другой стороны. Она была одинаковой по размерам с другими номерами и со стандартным набором мебели. Но сейчас помещение превратилось в свалку. Все вещи, выброшенные из ящиков, валялись в общей куче на полу, крупные предметы – стулья и тумбочка, перевернуты.
– Что тут произошло? – спросила удивленно Яна.
– Если бы я знал… Я утром встал очень рано и отправился на пробежку. Я всегда занимаюсь физкультурой и бегаю, даже в Москве. А когда вернулся, обнаружил здесь… вот это, – пожаловался Никита.
– Ты смотрел, у тебя что-нибудь пропало?
– Да что у меня было-то? – вопросом на вопрос ответил Никита. – Вот, правда, сотовый телефон пропал. Модель не новая была… Кому он понадобился? – Парень явно расстроился.
– Не переживай. Пригласи сюда полицейского, в твоей комнате кто-то хорошо поработал. А что преступник искал, неизвестно…
Джеффри Батл на погром в комнате Никиты отреагировал очень вяло, так как по сравнению с убийством и взрывом он был как детские игрушки. Интересным было одно: полицейские нигде в номере не нашли ни одного следа и ни одного отпечатка, следовательно, не было основания задерживать никого из присутствующих в замке. Стопроцентное алиби было только у Веры, так как она находилась еще в больнице и вернулась буквально только что. Барбара и Фабрицио, скорбящие по сыну, плохо выполняли свои обязанности, гости роптали, что им не нравится такой отдых, и говорили, что с удовольствием покинут замок. Иван Соло был поражен гибелью Эроса и уничтожением археологического памятника. Вдобавок ко всему пропала Николетта – никто ее не видел после завтрака, однако никто и не заметил, чтобы она покидала территорию. Девушка буквально исчезла, испарилась, провалилась под землю… Яна недоумевала: куда она могла подеваться?
«Помнится, Николетта говорила, что не может спокойно воспринимать то, как Иван Соло обращает внимание на другую женщину. Может быть, она просто сбежала из дома по-тихому, не в силах выносить это?» – думала Яна и тут же вслух сама убеждала себя: нет, такого просто не может быть. Николетта была привязана к своим приемным родителям и никогда бы так не поступила с ними. Бросить их, когда они только что потеряли сына… Нет, невозможно. На нее не похоже.
И тем не менее здравые рассуждения Яны Николетту в лоно семьи не вернули. Несколько дней ее искали и в доме, и в городе, и в аэропортах, и на железнодорожных вокзалах и не нашли ни одного следа. Джеффри Батл во всем винил себя. Он даже усомнился в собственных профессиональных качествах и подумал, не уволиться ли ему со службы. В конечном итоге девушку стали считать «пропавшей без вести», а некоторые даже поговаривали, что Николетта и есть убийца Эроса – мол, ее замучили муки совести, и она покончила с собой. Яна, конечно, так не думала, потому что не находила ни одного мотива убийства Николеттой старого археолога. Так как больше ничего не происходило (к счастью!), итальянские власти не могли больше задерживать собравшихся в замке иностранцев, и им разрешили выезд. Люди, измученные домашним арестом, с радостью покинули замок Яны и разъехались.
Яна в сопровождении Никиты и Веры тоже покидала дом. Сейчас она смотрела, как их вещи загружают в такси, и просто спиной почувствовала взгляд и присутствие Ивана Соло.
– Уезжаешь? – спросил Иван.
– Мне надо к ребенку, – пояснила Яна. – Да и Джеффри Батл спит и видит, чтобы я со своей компанией наконец-таки покинула его земли. Извини, но мне надо ехать…
– Ты не должна извиняться, ты вправе делать все, что хочешь, – ответил Иван.
– Я обещала распутать этот клубок и найти мерзавца… мерзавцев, причастных к гибели Эроса, но… – Яна отвела глаза.
– Ты не всесильна, Яна, и не можешь обещать такое на сто процентов. Ты сделала все, что могла.
– Я сделала все, что могла, при задержании банды ювелирных грабителей, и то по настоянию храброго старика. А вот ему я ничем не помогла. – Яна откинула волосы со лба и посмотрела на Ивана.
– Синьорита, пора ехать! – прокричал таксист.
– Ты увозишь мое сердце, – серьезно сказал Иван.
– Не надо об этом… У меня такое чувство, Иван, что я еще вернусь.
– Боюсь, меня только здесь не застанешь. Я, пожалуй, отправлюсь на раскопки другого объекта – слишком много у меня здесь воспоминаний, которые ранят душу.
Яна поцеловала Ивана в щеку и быстро пошла к машине, бросив на ходу:
– Прощай!
Больше она ни разу не посмотрела ни на его одиноко стоящую на холме фигуру, ни на свой дом на холме.
В самолете в первый раз Яне не было страшно – все ее мысли были заняты другим.
Молодые люди, притихшие и молчаливые, смотрели на нее.
Яна покосилась на них.
– Плохая из меня наседка – всех вас покалечила. Вот и мать, и жена из меня такая же… Раньше хоть голова соображала, и я могла помочь людям разоблачить преступников, а теперь и тут полный пролет… – махнула рукой Яна.
– Что ты, Яна! Ты лучше всех! – взяла ее за руку Вера. – Ты самый чудесный и бескорыстный человек в мире! Поэтому тебя и любят такие хорошие мужчины.
– Вот-вот, один талант остался – водить мужиков за нос, – горько усмехнулась Яна.
– А ты не бросишь меня? – вдруг спросил Никита, чуть не плача. – Можно я и дальше буду работать на тебя?
– Ты будешь учиться, – потрепала его по волосам Яна. – А вечером, если хочешь, подрабатывай… Только у меня, в стоматологической клинике, для тебя работы нет. Ладно, я попрошу Ричарда, и он для тебя в своем огромном бизнесе что-нибудь точно подберет…
– Будете что-нибудь пить? – приблизилась к ним официантка-стюардесса.
– Нет, спасибо, – ответила Яна, – нам надо благополучно приземлиться, а все мои алкогольные излишества в последнее время плохо заканчивались…
На сей раз Никита и Вера возражать не стали.
Через некоторое время Яна немного отвлеклась от своих переживаний и внимательно посмотрела на Веру. Девушка была бледна и задумчива, но это нельзя было объяснить только ее физическим нездоровьем, не зажившими еще переломами. Яна почувствовала, что спутницу тревожит что-то еще. И она задала вопрос Вере. Девушка ответила, что ей показалось, но тут заговорил Никита:
– Ты проницательна, Яна. Ее обидели. И обидели сильно.
– Кто? – удивилась Яна.
– Никита, замолчи! Это никому не интересно! – попыталась прервать его Вера.
– Нет уж, рассказывай, – настояла Яна.
– За ней приударил друг Ивана, археолог Константин Классель. И цветочки дарил, и на машине катал, и в больницу с гостинцами ездил, и в любви признался…
– Никита, прекрати!
– Нет уж! – возразил тот. – А Вера, как честный человек, взяла и призналась ему, чем занималась раньше… Константин ее оскорбил и отшвырнул от себя сразу. Куда вся любовь делась!
- Предыдущая
- 46/56
- Следующая
