Бермудский любовный треугольник - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/49
- Следующая
Глава 17
– Рафик Олегович, мне эти расчеты нужны к понедельнику, – обратился к близоруко щурящемуся молодому ученому мужчина с сединой на висках, седыми усами и большим животом.
– Если нужны, значит, будут, – ответил Рафик, не отрываясь от монитора компьютера.
– Очень нужны, мальчик мой, очень нужны! – заверил его полный мужчина, который являлся директором научно-исследовательского института, и звали его Павлом Натановичем.
– Кому нужен мой мальчик?! – раздался такой резкий женский голос, что находившиеся в комнате мужчины вздрогнули.
В кабинет к сыну ввалилась маленькая женщина в шляпке из соломы с огромными искусственными цветами. Ее в этом институте, куда она являлась каждый день, знали все, от уборщицы до директора.
– Руфь Рамзесовна? Очень рад! Очень рад! – кланялся Павел Натанович. – Ваш сын нужен институту, стране, человечеству! – каждый день говорил эти слова Руфи Рамзесовне директор, и каждый раз она это слушала как в первый раз, горделиво подняв голову.
– Да, вот получился у меня такой гений…
– Только у такой заботливой матери мог получиться такой гениальный сын! – воскликнул Павел Натанович.
– Возилась я с ним долго… это правда, Рафик абсолютно асоциален, он не приспособлен к жизни в нашем обычном, сером обществе. Он гений, и все это сразу поняли.
Павел Натанович закатил глаза, приготовившись слушать в тысячный раз, во сколько лет Рафик заговорил, пошел, решил задачку по тригонометрии; как Руфь Рамзесовна таскала его по радиотехническим, шахматным и другим кружкам, развивая его мозги, как она до сих пор бьется над устройством его быта; что она очень хотела бы выдать сына замуж, то есть женить, и заняться маленькими Эйнштейнами.
Павел Натанович внутренне перекрестился, он являлся отцом двух сыновей и дочки, которая уже была замужем, иначе бы ему было не избежать сватовства со стороны этой сверхназойливой мамаши. Он давно уже послал бы ее ко всем чертям, если бы действительно не ценил высоко Рафика, одного из ведущих специалистов.
Поэтому и приходилось терпеть его маму, ходившую всегда в шляпках и корчившую из себя бог весть кого. Иногда Павлу Натановичу казалось, что все эти разговоры Руфи Рамзесовны о женитьбе сына – «рисовка». Она словно говорила: «смотрите, какая я хорошая, не то что некоторые свекрови! Я хочу счастья моему сыну, хочу, чтобы он нашел себе женщину, и я с радостью отступила бы в сторону, но нет… Эх, видимо, я настолько хороша, настолько комфортно моему мальчику со мной, что он не хочет уходить». На деле же все обстояло совсем по-другому. Стоило на горизонте появиться настоящей сопернице, как Руфь Рамзесовна «размазала бы ее по асфальту». И снова бы запела свою вечную песню: «как устроить личную жизнь своего сынка».
Павел Натанович это давно понял, когда еще Руфь Рамзесовна лютой ненавистью возненавидела Зинаиду Жалейко, как только заметила своим острым взглядом, что глаза ее сына за толстыми стеклами очков, кроме цифр и графиков, разглядели ум, порядочность и сногсшибательные внешние данные Зины. Уж лучше партии для ее сына не найти никогда в жизни. Но Зина была слишком хороша, чтобы Руфь Рамзесовна отдала ей Рафика. Зиной нельзя было командовать и подавлять ее, да и Рафик бы поднял голову рядом с такой женщиной. Мама Рафика испугалась и всячески пыталась принизить Зинаиду в глазах сына и окружающих. Павел Натанович не мог этого допустить и всегда заступался за Зинаиду, несмотря на упрямство и напор матери Рафика.
– Эксплуатируете вы моего сына! – вывел Павла Натановича из задумчивости голос Руфи Рамзесовны. – А денег платите мало.
– Руфь Рамзесовна, опять вы за свое! Я уже объяснял вам, что у нас государственное учреждение и фиксированная зарплата. Рафик получает у меня по высшей ставке.
– Глаза и желудок испортил мой сынок, как уйдет весь в мир цифр, и про обед напрочь забывает, – продолжала Руфь Рамзесовна, слыша только себя.
Павел Натанович еле сдерживался, чтобы не сорваться.
– Поэтому вы и приносите каждый день обед Рафику, и я думаю, что он не умрет от голодной смерти. А для сотрудников института у нас в здании работает столовая, в том числе и с диетическим питанием, так что Рафик, если бы захотел, мог бы…
– Еще чего! – грубо прервала его мамаша. – Чтобы мой мальчик питался едой из столовой! Он у меня на специальной диете для мозгов! – выдала Руфь Рамзесовна, чем окончательно добила директора института. – Каждый день Рафик должен очищать организм от шлаков, выпивая с утра специальный отвар из множества трав. Он должен съедать пять разных фруктов, выпивать пять разных соков, кусок белого мяса курицы, чашку мюсли, сухофрукты, кефир, йогурт, творог с молоком и овощи на парy. Обеспечит таким питанием ваша столовая? А еще Рафик должен съедать по три грецких орешка в день!
– По три? – надо же было что-то сказать Павлу Натановичу.
– Именно по три, не меньше и не больше, это очень полезно для мозгов, а перебор грецкого ореха может вызвать аллергию, – нравоучительно отметила Руфь Рамзесовна.
Павлу Натановичу нечего было возразить, правда, он очень сомневался в том, что если бы Рафик не съел грецкие орехи, то он не сдал бы ему вовремя свою работу.
Вообще, создавалось впечатление, что говорят об успехах умственно отсталого ребенка, который наконец-то научился собирать кубики. Рафик же от постоянных разговоров матери о нем полностью абстрагировался, словно ничего не слышал и не видел.
Наконец он вздрогнул и посмотрел на мать, будто только сейчас ее увидел.
– Мама, я просил тебя сегодня не выходить из дома… Интересовались, где Зина, я жду вестей от нее на работе, а ты должна была ждать дома, – подал голос Рафик, чем сразу вызвал фонтан негодования у Руфи Рамзесовны.
– Только и слышу: Зина! Зина! Зина! Сколько можно говорить, что эта женщина тебе не подходит?! Еще на работе ты будешь думать о ней! Павел Натанович, принимайте меры, а то потеряете своего ученого!
– Да я что? – пожал плечами директор, он уже давно бы сбежал от этой чокнутой мамаши, но ему позарез требовались кое-какие данные, которые Рафик должен был вот-вот скинуть на дискеты и передать своему непосредственному начальнику.
– А кстати, Рафик, почему не вышла на работу Зинаида? – обратился он к молодому ученому.
– Вот и вы туда же! – воскликнула Руфь Рамзесовна. – Откуда мой сын знает, где ваша Зина? Его ничего не связывает с этой женщиной!
– Я не знаю, где она, – ответил Рафик, жалобно глядя на Павла Натановича поверх очков с сильно увеличивающими линзами.
В это время в кабинет Рафика постучали и без приглашения вошли Валерия с Тимофеем. Они и так были красивыми людьми, а сейчас просто-таки светились изнутри, чем мгновенно притягивали к себе все взгляды. Словно пара молодоженов в предвкушении медового месяца на Карибах. Даже Руфь Рамзесовна на мгновение потеряла дар речи.
– Здравствуй, Рафик! – обратилась Валерия к молодому ученому, приветливо улыбаясь и надеясь, что он ее вспомнит, так как Лера несколько раз уже имела честь с ним видеться.
Рафик рассеянно поздоровался с ними, близоруко щурясь, рассматривая Тимофея, так как его он не помнил.
– Я разговаривала с тобой по телефону по поводу Зинаиды, но не выдержала, и вот мы здесь. Я хотела бы еще лично поговорить с тобой, все-таки у вас хорошие отношения…
– Не было у них отношений! – очнулась Руфь Рамзесовна.
– Ну, что вы в самом деле? – не выдержал Павел Натанович. – Дело-то серьезное… человек пропал…
Руфь Рамзесовна фыркнула.
– Подумаешь, катастрофа! Даже в милиции не примут заявления, если не прошло трое суток!
– Зина никогда не пропадала раньше, она очень серьезная женщина, и на нее это не похоже, – снова заступился Павел Натанович.
Рафик расстроенно отвернулся к большому окну. Его кабинет чем-то походил на своего хозяина: был завален какими-то бумагами, чертежами, дискетами, магнитными дисками. В довершение ко всему поверх бумаг на столе стоял микроскоп, совершенно не понятно для чего. Было даже удивительно, как это Руфь Рамзесовна не навела здесь свой порядок. Видимо, гордость за сына – молодого профессора – брала верх, и она оставила рабочее место Рафика в том состоянии, в котором оно находилось, боясь передвинуть хоть один листочек.
- Предыдущая
- 39/49
- Следующая
