Тарзан и «Иностранный легион» - Берроуз Эдгар Райс - Страница 16

• Предыдущая
• 16/42
• Следующая

Пройдя около двух миль от того места, где они вошли в лес, Тарзан остановился и тщательно исследовал тропу.

– Здесь, – объяснил он, – наш туземец залез на дерево, спасаясь от тигра. Он оставался на этом дереве всю ночь и слез с него недавно, вероятно, как только рассвело.

Они пошли дальше и вскоре подошли к разветвлению тропинки. Тарзан снова остановился и показал, какой дорогой пошел туземец. На другом ответвлении тропинки он увидел доказательства того, что по ней прошли несколько человек.

– Это – не туземцы, – сказал он, – но я думаю, что это и не японцы. Здесь следы ног очень больших людей. Джерри, вы со своими товарищами исследуйте тропу, по которой пошел туземец, а я исследую другую. Может быть, эти парни окажутся голландскими партизанами. Если это так, то они могут оказаться очень полезными для нас. Не идите очень быстро, чтобы я смог вас догнать.

– Мы, вероятно, придем к туземной деревне, – заметил Джерри. – Может быть, нам лучше укрыться в джунглях, пока вы не возвратитесь, и тогда мы сможем подойти к ней все вместе. А пока я поищу подходящее место наверху для ночлега.

Тарзан кивнул в знак согласия, вскочил на ближайший сук и начал прыжками передвигаться по деревьям, следуя в направлении левого ответвления тропы. Они наблюдали за ним, пока он не скрылся из поля зрения.

– Этот парень любит путешествовать самым трудным образом, – сказал Шримп.

– Это не кажется трудным, когда смотришь на него, – возразил Бубенович. – Трудно только, когда мы сами пытаемся последовать его примеру.

– Это идеальный способ путешествовать в данных условиях, – сказал Джерри. – Не остается никаких следов и дает ему все преимущества перед любым врагом, который может повстречаться.

– Кроме того, это – красиво, – добавила Корри. – Он очень грациозен и двигается так уверенно. Она вздохнула.

– Если бы мы все могли так передвигаться, насколько безопаснее мы бы себя чувствовали!

Они неспешно шли по тропе по направлению к деревне Амата. Бубенович шел впереди, Розетти – за ним, Джерри и Корри в нескольких ярдах сзади замыкали шествие. Затем Корри остановилась, чтобы снова завязать тесемки на одном из своих мокасинов, а Джерри подождал ее.

Остальные скрылись из вида за поворотом тропы.

– Не чувствуете ли вы себя немного покинутым без Тарзана? – спросила она.

Корри выпрямилась. Потом у нее вырвалось легкое восклицание сожаления.

– О, я не имела в виду, что у меня нет доверия к вам, Бубеновичу и Розетти, но… Джерри улыбнулся.

– Не извиняйтесь. Я чувствую то же самое, что и вы. Все мы находимся здесь в непривычной обстановке, а он – нет. Он чувствует себя как дома. Я не знаю, что бы мы делали без него.

– Мы были бы совсем как дети в…

– Слышите? – внезапно прервал ее Джерри. Он услышал впереди голоса и хриплые выкрики на чужом языке.

– Это японцы!

Джерри побежал вперед, но тут же остановился и побежал назад. Для него это было трудное решение. Он должен был либо покинуть двух своих сержантов, либо девушку. Но он мог и привык принимать трудные решения.

Джерри схватил Корри за руку и потащил в чащу зарослей кустарников, росших по бокам тропы. Они прокладывали свой путь все дальше и дальше, пока звуки голосов перестали доноситься до них. Это означало, что японцы остановились и занялись исследованием тропы.

Джерри и Корри легли на землю, скрывшись в буйной экваториальной зелени. Можно было пройти на расстоянии фута от них и не заметить.

Дюжина японских солдат нагрянула так неожиданно, что Бубенович и Розетти не успели ничего предпринять. Японцы окружили их и проткнули бы их штыками, если бы не вмешался лейтенант Тэда. Он говорил по-английски, так как когда-то работал мойщиком посуды в отеле, в те времена, когда посещал лекции в университете, и по их произношению сразу же понял, что пленники – американцы. Отвечая на его вопросы, каждый из них назвал свое имя, чин и порядковый номер.

– Вы с того бомбардировщика, который был сбит? – спросил Тэда.

– Мы дали вам все необходимые сведения, которые могли и должны были дать.

Тэда сказал что-то по-японски солдату. Тот выступил вперед и приставил острие своего штыка к животу Бубеновича.

– Теперь вы будете отвечать на мои вопросы? – проворчал Тэда.

– Вы ведь знаете правила поведения с военнопленными. Впрочем, я думаю, для вас нет никакой разницы. Что касается меня, я больше не буду отвечать на ваши вопросы.

– Вы проклятый дурак! – отрезал Тэда. Он повернулся к Розетти.

– А как настроены вы? Вы будете отвечать?

– Ничего у вас не выйдет, – сказал Розетти.

– В вашей группе было пятеро: четверо мужчин и девушка. Где остальные трое? Где девушка? – настаивал японец.

– Вы насчитали пять человек в нашей группе? А умеете ли вы считать?

– Хорошо, я дам вам время подумать один день. Завтра утром вы ответите на все мои вопросы или будете обезглавлены.

– Огда-тэй я-эй машю-дуэй э-ней рак-дуэй ноэй, – сказал Розетти Бубеновичу.

– Вы можете держать пари на свою жизнь, что я не такой дурак, как вы считаете, янки, – сказал Тэда. На лице Шримпа было написано, как он удручен.

– Черт возьми! Кто бы мог подумать, что японец понимает блатной жаргон! – пожаловался он Бубеновичу.

Тэда послал двоих своих солдат дальше по тропе разыскивать остальных членов отряда, а сам вместе с другими солдатами повернул обратно, ведя пленников к деревне Амата.

Джерри и Корри слышали все, что было сказано. Они слышали, как японцы ушли, но не знали, что двое были посланы на их поиски.

Считая себя в безопасности, они выбрались из своего убежища.

Тарзан легко передвигался по средней террасе леса и пробежал уже около двух миль, когда его внимание было привлечено какой-то суматохой впереди. Он услышал знакомое рычание, ворчание и болтовню больших обезьян и догадался, что они нападают, или на них нападают враги. Вскоре он увидел четырех взрослых орангутангов, возбужденно прыгавших среди ветвей огромного дерева. Они метались в разные стороны, нанося удары и крича. И тут он увидел объект их гнева – питона, державшего в своих кольцах молодого орангутанга. Змея еще не успела удушить свою жертву, поскольку была вынуждена отражать атаки обезьян. Истошные крики молодого орангутанга доказывали, что он еще жив.

Тарзан задрожал от желания сразиться со своим давним врагом – змеей Гистой. Ему хотелось также помочь своим друзьям мангани – большим обезьянам. Мысль о том, что признают ли они его за друга или нападут на него, как на врага, не отпугнула его.

Он быстро прыгнул на дерево, где происходила битва, но на ветку, расположенную выше питона.

Участники этой первобытной драмы были так поглощены ее исходом, что никто не осознал присутствия Тарзана, пока он не заговорил, желая узнать, понимают ли они его, подобно Тантору.

– Криг-ах! – крикнул он. – Тарзан бундоло Гистах. Обезьяны замерли и посмотрели вверх. Они увидели почти нагого человека, балансировавшего на ветке выше питона. В его руке блестел клинок.

– Бондоло! – закричали они, что означало: «Убей!»

Тарзан очень обрадовался, что они его поняли. Потом он прыгнул на питона. Сильные пальцы сжали, как клещами, шею питона, а острый клинок глубоко вонзился в извивающееся тело. Кольца конвульсивно вздрогнули, освободили молодую обезьяну и попытались опутать тело Тарзана. Отчаянно борясь за жизнь, питон отпустил ветки дерева, за которые держался, и свалился вниз, увлекая за собой Тарзана.

Другие ветви сдерживали их падение, и Тарзан не ушибся. Удав так извивался, что Тарзану никак не удавалось повторить удар ножом. Не смотря на то, что змея была тяжело ранена, она все же оставалась грозным противником. Если бы ей удалось схватить Тарзана своими мощными кольцами, его тело было бы тут же раздавлено.

Четыре обезьяны спрыгнули одна за другой на землю. Обезьяны с рычанием и криками отодрали кольца питона от человека, что дало Тарзану возможность снова нанести удар ножом, и отрубленная голова змеи покатилась по земле. Затем он повернулся к обезьянам лицом, поставив ногу на мертвую голову, и, подняв лицо к небу, испустил победный клич обезьяны-самца. Клич прозвучал дико и таинственно в густом лесу, и на несколько минут все голоса в джунглях замерли.

• Предыдущая
• 16/42
• Следующая