Опоздавшие к старту - Ливадный Андрей Львович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая

Сейчас спускаясь по шатким корпусам старых машин, она испытывала совершенно иные чувства.

Что кривить душой, Инга не была готова ко всему случившемуся. Внутри что-то леденело, обрывалось, как при падении с большой высоты, моментально вернулся нервный озноб, хотя утро выдалось ясным, беспощадное солнце палило вовсю, жара стояла градусов тридцать, да еще масса металлолома добавляла свою лепту – от проржавевших кузовов исходил такой жар, что запросто можно было обжечься.

Оказавшись на ровной площадке, Инга растерялась. Метрах в десяти от нее там, где совершали посадку вертолеты, в лужах крови лежало несколько человек, но, пересилив себя и подойдя ближе, она с содроганием увидела, как неряшливо одеты, грязны и уродливы те, кого застрелили полицейские компы.

Она сразу догадалась, что перед ней мутанты, но страх и брезгливость недолго боролись с чувством сострадания, которое еще не выжгло из ее души.

Инга чувствовала, что вновь не знает, как поступить, ей было страшно подойти ближе, но тут на помощь пришел Ланцет.

– Я могу выкопать яму. – Раздался его голос. – Тела погибших следует закапывать в землю, верно?

Инга с трудом кивнула, едва сдерживая слезы.

Пред ней шаг за шагом открывался жуткий мир, о котором она как выясняется, ничего не знала.

– Спасибо Ланцет. – Выдавила она, зажимая ладонями рот, чтобы задушить тошнотный спазм, вызванный вонью, исходящей от мертвых тел. Это не было запахом разложения, Инга с содроганием поняла, – так эти люди пахли при жизни.

Тихо фыркнул водородный двигатель и Ланцет мягко сдал назад, впервые за многие годы выкатываясь из своего укрытия.

Таких машин Инга точно никогда не видела. Он оказался длинным, приземистым, с плавными обтекаемыми формами… впрочем, «приземистым» он казался только из-за свой длины, на самом деле Ланцет был выше любой известной Инге модели машин раза в полтора, его мощные ребристые колеса оставляли на влажной от ночного ливня почвы глубокие следы, свидетельствующие о нешуточной массе машины, кроме двух передних дверей в бронированном корпусе виднелись еще две одна в средней части кузова, другая там, где обычно расположено багажное отделение.

Развернувшись, Ланцет остановился в нескольких метрах от мертвых тел, под его днищем раздался сначала ноющий звук сервопривода, затем утробный вой, Инга ждала, что сейчас во все стороны полетит земля, но ошиблась, почву выталкивало плавно, образуя симметричный вал по периметру невидимого ей углубления.

Через минуту Ланцет снова взвизгнул сервомоторами и отъехал в сторону.

Инга поняла: теперь ее очередь.

Стараясь дышать ртом, она подошла к лежащим вповалку телам, схватила одного из изуродованных мутацией людей за заскорузлую одежду и, обливаясь потом, оттащила к краю вырытой ямы.

Тело скатилось вниз, мягко стукнувшись о дно.

Так пришлось повторить еще четыре раза.

Инга таскала мертвые тела, нечаянно касаясь обнаженных из-под одежды участков загорелой кожи, чувствовала ее прохладную резиновую упругость, вздрагивала, сжималась, но продолжала тащить, пока последнее из тел не оказалось в братской могиле.

Измученная морально и физически, опустошенная, уже не способная элементарно разрыдаться Инга, пошатываясь, отошла в сторону, бессильно присела на ржавый капот какой-то древней машины, тупо глядя на свои испачканные землей руки.

Еще что-то умерло, сгорело в душе, будто там оставалось чему умирать…

Она практически не воспринимала в эти минуты ничего, погрузившись в серую хмарь собственных мыслей, она думала о том, какой ничтожной, бессильной, слабой она оказалась, вырванная из уютненькой квартирки на семидесятом этаже городской высотки, как смехотворно-мало знала она о жизни, да и знала ли вообще, если все, что происходило в городе, подчинялось регламенту системы, – незримой и недоступной пониманию воле сообщества машин, окружающих людей заботой и вниманием, создающих все условия для жизни и с такой же легкостью отнимающих жизнь, стоило совершить одно-единственное незапланированное действие.

Впрочем, упрекать себя в абсолютной слабости и безволии она тоже не могла. Сумела же вырваться из лап полицейского сервомеханизма, затем бежала из города, добралась сюда…

И что теперь? Действовать на адреналине было не то чтобы легко, – скорее бездумно, она защищалась, делала это как могла, по подсказке внезапно очнувшихся инстинктов, и вот теперь запас природной выносливости истощился, и снова нужно осознавать данность, принимать решения, но как, и какие решения принимать, если все знания об окружающем ее мире выражаются одним, ничего не поясняющим термином – Пустоши?

Пока она горестно размышляла, сидя на горячем капоте старой машины, Ланцет, выдвинув из закругляющегося к низу переднего бампера миниатюрный бульдозерный нож, аккуратно зарыл могилу.

– Инга, – раздался его голос. – У нас осталось еще одно дело.

Она с трудом подняла опущенную голову, посмотрела вокруг, увидела чуть в стороне еще одну небольшую ямку с отвалом земли по краям и с содроганием вспомнила: Аргус.

Его тело по-прежнему находилось в кабине Ланцета.

Инга не двинулась с места, продолжая сидеть. Обрывочные мысли кружили в голове, как сухие осенние листья. Фрагменты детских и юношеских воспоминаний складывались в пугающую мозаику, она никогда раньше не придавала значения подобным воспоминаниям и вот теперь они словно очнулись: она вспомнила, как часто просыпалась по ночам от тонкого дребезжания стекол, и видела бабушку, нервно прохаживающуюся по комнатам, поглядывающую в окна, а далеко за городом в сгущающейся тьме небеса подсвечивали рваные вспышки, за которыми приходил приглушенный неравномерный гром, там что-то бухало, ворочалось, невидимый великан своими огромными ручищами рвал толстые листы картона, и продолжалось это не одну ночь и даже не месяц…

– Ланцет, скажи, что уничтожила группа Аргуса? – Наконец произнесла она.

– Подземные хранилища.

– А что там было?

– Разная техника, для нужд Земли и для отправки в колонию.

– Знать бы еще причину, по которой были взорваны склады… – неожиданно для себя вздохнула Инга, вставая. – Я видела огромные воронки, выгоревшую землю с обугленными, но устоявшими деревьями.

Ланцет ничего не ответил. Когда у него не было конкретной информации, он предпочитал молчать.

Лишь с тихим звуком сервомотора открылась водительская дверь, предлагая Инге еще одно суровое испытание.

Вот уже полчаса как они ехали по федеральной трассе, – той самой по которой Инга бежала из города.

Она все еще не могла определить своего настоящего отношения к событиям последних суток.

– Ланцет, что такое «прототип»? – Неожиданно спросила она.

Спокойный синтезированный голос отозвался немедленно:

– Опытная модель, созданная для испытаний. Если испытания проходят успешно, прототип становиться образцом для серийного производства.

– Значит, таких, как ты, много?

– Нет. Я единственный.

– Почему? – Инга поежилась от промелькнувшей в сознании, кольнувшей холодом мысли. – Испытания провалились?

– Испытания прошли успешно. – Успокоил ее голос Ланцета, который когда хотел, мог вложить интонации в произношение слов. – На Земле не планировалось серийного производства подобных машин. Меня разрабатывали для колониального проекта. Требовалось надежное транспортное средство со многими дополнительными функциями, чтобы люди могли путешествовать по неизученным пока просторам Новой Земли.

– Почему у тебя ручное управление?

– Не только ручное. Есть и полный автомат. Мне сложно объяснить некоторые понятия, но… мои создатели придерживались определенных принципов в конструировании. Человек, по их мнению, не должен оставаться полностью отстраненным от каких бы то ни было процессов. Иначе в окружении машин он перестает быть самим собой. Это не мое суждение, а тех, кто сконструировал и обучал меня.

– Обучал?

– Да. Я не просто кибернетическая система, помещенная в корпус многофункционального внедорожника.

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая