Заговор небес - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 34

• Предыдущая
• 34/80
• Следующая

Настя, которая все чаще задумывалась о собственном бизнесе, штудировала ротапринтного Филипа Котлера[14] и в ближайшем будущем планировала нанести визит к банкиру, о котором рассказывал друг-операционист, – алкоголику и бабнику.

И только Мария откровенно скучала. Чуть ли не каждый вечер она звонила или Кате, или Вале (Настю трогала реже):

– Девчонки! Приезжайте в гости! Пивка попьем, фотки посмотрим!

На Машиных посиделках всегда происходило одно и то же. Сначала пиво, потом бежать за добавкой – отоваривать свои же талоны на водку, потом, уже ночью, доставать добавку у таксистов за сумасшедшие деньги… Разливное пиво из трехлитровых банок приходилось пить под тощие воблы с солью на боках и бесконечные разговоры об одном и том же. Про аэродромные интриги и сплетни. Про то, что в следующем сезоне прыжки и гостиница наверняка подорожают. И на закуску, когда все уже сильно выпивши, тосты за тех, кто не приземлился. Слезы на глазах. И каждый думает: «И я бы мог…»

И Катя, и Валя не особенно любили бывать у Маши. Единственный и неповторимый сценарий ее вечеринок им изрядно поднадоел. А Настя – та вообще всегда категорично отказывалась:

– Не поеду, и не просите. Некогда мне бухать и лясы точить. Дел – немерено.

Какие именно дела были у Полевой – никто, конечно, не знал. О планах открыть туристическое агентство Настя не распространялась.

На удивление, Кате понравилось учиться в аспирантуре. Она поняла, что ее так раздражало – и в средней школе, и в институтской программе. Там было слишком много обязательных – и при этом скучнейших! – предметов. Чего стоили школьные физика и химия. Ее до сих пор в дрожь бросало, когда она вспоминала свой билет, который вытянула на выпускном экзамене по физике: что-то про ядерную реакцию. Катюша – под ухмылки комиссии и восторг одноклассников – двадцать минут с жаром рассказывала о кошмарах атомной войны и трагедии Хиросимы и Нагасаки. (За нестандартный подход к теме ей-таки натянули «четверку».)

В институте тоже приходилось проходить немало глупостей. Скажем, история античности Катюшу интересовала мало. А философия, пусть даже приправленная разоблачениями перестройки, не интересовала вовсе.

Поступая в аспирантуру, Катя боялась, что ей опять придется заниматься чем-то пыльным и лично ей абсолютно ненужным.

Но ее научный руководитель, седовласая профессорша, быстро открыла аспирантке глаза на научную работу:

– У вас, аспирантов, – маленькая стипендия. И – никаких прав на кафедре. Зато – огромная возможность для самосовершенствования. Все темы – открыты, все библиотеки – ваши.

И Катюша принялась охотно осваивать незнакомые, но такие интригующие новые научные темы. Она каждый день появлялась в своей любимой Библиотеке иностранной литературы – и читала не дурацкую философию, а по-настоящему интересные книги. Сидни Шелдона, Джеффри Арчера, Росса Макдональда – в подлиннике! Это вам не то что почитывать убогие переводы в серых обложках, которые полуподпольно продаются возле метро «Октябрьская»!

Тема ее диссертации – спасибо профессорше! – звучала замечательно: «Особенности перевода американской массовой литературы на русский язык». Катя с чистой душой отложила на потом труды по теории перевода и стилистике и всей душой отдалась захватывающему чтиву. Обучение скрашивал и тот факт, что в Иностранке собиралась интересная публика – не то что в институтской библиотеке, в которой сидели одни девчонки. Здесь бывали и иностранцы, и аспиранты МГИМО, и молодые преподаватели из всех гуманитарных или окологуманитарных вузов Москвы.

Когда в восемь вечера читальные залы закрывались, Катюшу обязательно поджидал у выхода какой-нибудь очередной экземпляр. (Катя стремилась выбирать одновременно и образованных, и симпатичных – что, впрочем, совмещать получалось не всегда.) Они шли гулять по уютным переулочкам Китай-города, иногда ходили в кино или в только что открывшийся «Макдоналдс». Или же – если вечер был промозглым – заходили в бар на втором этаже гостиницы «Москва».

В баре подавали «Шампань-коблер» и орешки в вазочках. Музыка здесь играла на удивление негромко, разрешалось и курить – идеальная обстановка для интеллектуальных бесед.

…Однажды, в январе 1991-го, Катюша привела в «Москву» долговязого Стива, родом из Аризоны, сотрудника московского представительства консалтинговой компании «Эрнст энд Янг». Стив при ближайшем рассмотрении оказался самовлюбленным занудой, поэтому Катя слушала его вполуха. Она незаметно осмотрелась по сторонам – может, в баре окажутся знакомые, и ей удастся сбежать от бесконечного рассказа об американской мечте?

Пара, которая сидела за столиком в самом дальнем и темном углу, показалась Катюше смутно знакомой. Но ей никак не удавалось в полумраке барного зала различить, кто это… Она встала, беспечно сказала некурящему Стиву: «Пойду стрельну сигаретку!» И подошла к воркующей парочке.

За угловым столом, сцепив руки и влюбленно глядя друг на друга, сидели Настя и Гоша.

…Прямо с порога Валентина потащила Катю к письменному столу: «Пошли скорей, а то голова кругом».

На столе красовался бессмертный учебник английского языка Бонка, открытый на странице, посвященной времени perfect continuous.

– Просто кошмар какой-то! – причитала Валя. – Ладно, есть перфект. Это значит – совершенное, да? А континьюэс – это продолжающееся. Как это?! Ты мне объясни: как это действие одновременно и совершено, ипродолжается?!

Катя, которая по дороге к подруге предвкушала знаменитый Валин травяной чай, а то и домашнее печенье к нему, поинтересовалась:

– Может, сначала покормишь?

Но подруга безапелляционно сказала:

– Давай сначала объясняй. Потом – покормлю. Если объяснишь как следует.

Катюша знала: если Валентине что втемяшится, спорить бесполезно. Она вздохнула:

– А я и не думала, что у вас на курсах такой серьезный английский…

– Ха! Суперреферентов готовят. Обещают: на переговорах переводить сможем. А это знаешь, какая прибавка к жалованью?

– Поделишься прибавкой-то?

– Как вести себя будешь… Давай-давай, объясняй.

Катя, не глядя в учебник, принялась рассказывать (она этот перфект континьюэс еще на втором курсе вызубрила):

– Короче, смотри. Бывает совершенное время – которое называется перфектным. Когда настоящее время напрямую связано с прошлым. Например: «I have appreciated Gosha from the first look».[15] То есть ты сразу, с первого взгляда, оценила Гошу – и до сих пор его ценишь, понятно?

– Да нужен он мне… – неуверенно сказала Валентина.

Катя строго, на правах учительницы, перебила:

– Не отвлекайся. А перфект континьюэс используют тогда, когда есть связь с прошлым и к тому же действие длится довольно долго. «I have been waiting for Gosha's love for at least a year».[16]

– Чего?

– Я говорю: я – то есть ты, конечно, – уже год жду Гошиной любви.

– Да нужна мне его любовь!

– Так вот если не нужна – то и выкинь его из головы, – строго сказала Катя. – Только организм свой зря точишь.

Валентина, на минуту сбросив свою самоуверенную маску, вдруг спросила:

– Кать, а ты правда думаешь, что все без толку?..

– Без толку, – решительно сказала Катя. – Он тебе когда крайний раз звонил?

– Он мне вообще не звонил. Как сезон закончился. Уже два месяца, – потерянно ответила Валя.

«Самое время сказать», – пронеслось в голове у Кати. Она ласково погладила подругу по руке:

– Валюнь, забудь о нем.

Та помотала головой:

– Не могу. Понимаешь, я, как дура, – не могу!

– Валь, извини, но – придется.

Валентина вскочила:

– А еще подруга!! Ты! С ним!

– Фу, бестолочь! – психанула Катюша. – Сдался мне твой Гоша…

• Предыдущая
• 34/80
• Следующая